Глеб Соколов - Попрыгунчики на Рублевке

Она не дала договорить:

— Барон где-то рядом. Если мы все очутились здесь, в этом времени… — Эрика посмотрела по сторонам, за окно, точно желая еще раз убедиться, что находится именно в Петербурге девятнадцатого века, — то и он должен оказаться поблизости…

— Александр ищет тебя! — воскликнул грек, подавшись вперед и приближая лицо к лицу Эрики. — Иди скорее на княжескую квартиру. Наверняка уже ждет там. Постарайся окончательно свести его с ума. Морочь голову, рассказывай что угодно, но помни: к завтрашнему утру он должен быть еще жив. Не перестарайся!.. Если он повесится, у нас могут возникнуть трудности. Будет слишком много вопросов. С ним может произойти все. Но только после завтрашнего полудня. До этой черты — ни-ни…

Эрика криво улыбнулась.

— Постараюсь ломать ему душу так, чтобы окончательно хрустнула она только, когда солнце окажется в зените над Питером, — проговорила модель.

Девушка поднялась из-за стола.

— Иди! И превзойди в двуличии саму себя, — напутствовал грек. Сам повернулся к гостю. Девушка вышла из залы. — К тебе есть еще дело… — Человечек откинулся на спинку стула, прищурившись посмотрел на собеседника. — Одна дама… — продолжал грек, — она в щекотливом положении. Я ей рассказывал, что ты занимался такими делами… Хочет познакомиться с тобой… Уже здесь, в соседней комнате. Если ты не возражаешь, я позову ее.

Гость не произнес ни слова. Покосился на закрытую дверь в соседнюю комнату. Грек воспринял взгляд как признак согласия. Порывисто вскочил с кресла. Маленькими, частыми шажками подбежал к двери. Рванув за ручку, открыл ее.

— Госпожа, идите сюда! — крикнул он хрипло.

Гость расслышал слегка шаркавшие шаги, приближавшиеся откуда-то издалека. «Да у него там несколько соединенных друг с другом проходных комнат!» — подумал он о греке.

В залу вошла средних лет барыня.

Если бы при этой сцене присутствовал Килин, он бы поразился: этих мужчину и появившуюся сейчас незнакомку запомнил во время случайной встречи в московском аэропорту. Он-то знал: они — муж и жена. Однако теперь оба вели себя, как будто видели друг друга впервые.

— Ты ничего не слышал об этой женщине?.. — Теперь грек смотрел на гостя с прищуром. Слова его звучали многозначительно.

— Нет…

— Знай: перед тобой та самая Салтычиха!..

Гость рассмеялся, обнажив ровные белые зубы. Короткий смех вышел недобрым. Тут же улыбка сошла с его лица, и оно приняло прежнее — презрительное и раздраженное выражение.

— Вот об этой я слышал… — сказал он. — Ловко вы мучаете своих мужиков! — заявил женщине гость.

— Послушай, Кирилл, — громко сказал грек. Он опасался, что человечек своими словами как-то обидит его знакомую и хотел как можно скорее прекратить его словоизлияния. — Нужно вывести из игры одного господина. Он выдвинул против барыни Салтыковой обвинения. Сейчас я тебе покажу кое-какие бумаги… Они там. Принесу…

Грек скрылся в дверях соседней комнаты. Кирилл и «Салтычиха» перемигнулись.

— Ты обманул меня. И за это заплатишь! — бормотал Соловейчик, щедро разбрызгивая из канистры бензин по кухне и подсобным помещениям.

Азиновские повара и слуги в полном составе находились в самой большой зале особняка. Хозяина в этот час дома не было. Челядь могла позволить себе торжественно, а главное — спокойно поздравить шеф-повара с юбилеем. Вскладчину купили огромную, чуть ли не метровой высоты бутыль виски.

Он очень любил этот напиток.

Охрана — в зале вместе со всеми. Лишь один человек дежурил у ворот. Соловейчика, перелезшего через забор, этот секьюрити видеть не мог.

Горючую жидкость поджигатель раздобыл в гараже дома. Не раз бывал здесь. Знал место, где всегда припасено несколько канистр.

Соловейчик спрыгнул с забора и побежал в сторону оврага. Дом уже вовсю пылал. Он и не предполагал, что пламя охватит особняк столь стремительно.

Увидел человека — справа, на некотором расстоянии. Тот ринулся ему наперерез. Поджигатель побежал изо всех сил…

Год назад он в течение недолгого времени работал охранником в усадьбе лекарственного магната. Потом поссорился с главным секьюрити, был уволен. Уже тогда Соловейчик планировал обокрасть или ограбить кого-нибудь из богатых друзей Кёлера. Потому внимательно присматривался к ним. Положение охранника позволяло это делать.

Тогда-то Соловейчик и пересекся со Слепяном, который сейчас преследовал его. Поджигатель издалека не узнал Вадика.

«Соловейчик!» — пронеслось в голове у Килина. Во все глаза смотрел он на человека, на круглой большой голове которого был надет широкий, с плоским, как блин, верхом, картуз. Вдруг свет, который лился из окна на втором этаже и позволял хоть немного разглядеть незнакомца, погас.

— А точно заплатишь, премудрейший господин? — прохрипел человек. Так же как в облике этого глухого двора, в голосе незнакомца Килину почудилось нечто, предвещавшее беду. Но ни на мгновение он не забывал о том чудовищно страшном, что грозило ему в любую секунду. — Деньги имеются?.. — Николай закивал. — Покажь!..

Килин был уверен: никаких денег у него быть не может, тем не менее сунул руку в боковой карман длинного пиджака. Пальцы тотчас уткнулись в довольно объемистую пачку сложенных пополам бумаг — кредитные билеты!

Потянул их из кармана… «Безумие!.. Для девятнадцатого века такая пачка — целое состояние!» Рука словно онемела. Килин едва различал в темноте лицо Соловейчика: белое пятно, по которому нельзя ничего угадать.

Из окна на втором этаже снова полился мертвенный свет. Николай держал перед собой руку с зажатыми ассигнациями.

Глаза незнакомца блеснули. «Заигрался! — судьба была к Килину беспощадна. — Не вернусь в двадцать первый! Кончит меня здесь, в прошлом…»

От раздавшегося хриплого хохота Николай вздрогнул. Фигура человека напротив тоже дернулась. Следом обладатель широкого картуза махнул рукой, — жест был полон досады.

Хохотала девочка:

— Соловейчик! Вот так милейшего господина я тебе привела…

— Что ты лаешь под руку?! — воскликнул мужчина.

— Так отведи его дальше… Покажи ему все! — громко сказала девочка. Она опять ухватила Николая своими пальчиками за рукав. — Вон туда… — Другой рукой она подтолкнула его.

Килин нерешительно сделал несколько шагов. Там, куда она его направляла, ничего не было — лишь темный уголок двора, стена дома, нависавшая крыша низенького сарайчика. «Неужели там переход в наше время?! — отрешенно подумал Николай. — Нет, там смерть!»

Но ему вдруг стало наплевать… Зашагал вперед, Соловейчик торопливо двинулся за ним. Килин затылком почувствовал его цепкий, напряженный взгляд… Все! Идти дальше некуда! Закуток и вправду оказался совершенно глухим. Николай развернулся.