Ричард Лаймон - Луна-парк

– Кажется, тут становится жарковато.

– Погасить камин?

– Нет, не надо. И так прекрасно.

– Ты из-за него вся сверкаешь, – сказал Нейт.

Она вытерла мокрое лицо руками и принялась осматривать свое тело. Грудь поблескивала в отсветах пламени, будто смазанная маслом. Бикини давно должно было высохнуть после бассейна, но по краям оставались влажные разводы.

– Это пот, – сказала Робин.

– Ты и потная хороша.

Капли пота поблескивали на ее боках. Она провела по телу руками, вытирая их.

– Хороша или нет, – сказала она, – но как бы банджо не испортить. – Робин убрала его подальше от живота, сняла ремень через голову и взялась за свободный краешек полотенца, чтобы протереть поверхность. Затем она положила инструмент на диван рядом с собой.

– Это всё? – спросил Нейт.

– Не хочу больше тебя утомлять.

– Я готов слушать тебя вечно.

– Может, когда-нибудь я напишу песню специально для тебя.

– Это было бы здорово. И о чем она будет?

– О, еще не знаю. – Она потянулась к столу, взяла свой бокал и сделала глоток. – Слово «Нейт» прекрасно ложится на стихи, пиши все, что хочешь: «Нейт Великий – король Коста-Рики», например, или «Нейт мой прекрасный, ты просто первоклассный», «Нейт, ты – моя судьба, мы с тобою вместе навсегда».

– «Капитан Нейт свою шхуну к ней в бухту вогнал, от столкновенья задрожал причал» – предложил Нейт.

– Ага. «Вогнал». Ты на что намекаешь, а?

– Ну вообще-то я с детства мечтал стать моряком…

– Моряком, говоришь? Ну хорошо. «Капитан Нейт», кстати, как нельзя лучше подходит для исполнения на банджо. – Она опять подняла инструмент и, взяв несколько вступительных тактов к песенке «Вали его на пол!» [26] «Blow Man Down» – «Вали его на пол!» – пиратская песня о бедном моряке, который шел по своим делам по Райской улице, как вдруг увидел симпатичную девушку. Он подкатил к ней со всей вежливостью, после чего его ждали сплошные неприятности. ( Прим. переводчика .) , запела:

Смеясь, он покачал головой, поставил свой бокал на ковер и зааплодировал:

– Просто фантастика. А что ты имела в виду под словом «макушка»?

– Верхнюю часть твоей головы, конечно.

Он положил руку на макушку и взъерошил волосы:

– Сексуальная, да? И пальцы тоже? – Он пошевелил ими.

– Ты что, смеешься над моей песней?

– Мне очень нравится твоя песня.

– Я понимаю, что она дурацкая, – сказала Робин. – Как почти все мои песенки. Вообще-то банджо в принципе не предназначено для серьезных вещей. Это такой живой, веселый и дерзкий инструмент.

– Прямо как ты.

– То есть такой ты меня видишь? – спросила она.

– Иногда. Вообще, я вижу тебя абсолютно разной: серьезной, грустной, невинной, надеющейся, испуганной… но и храброй. Нужно быть храброй, как черт, чтобы вот так пуститься в дальние странствия.

– По большому счету от отчаяния.

– Чувствую, я многого о тебе не знаю, Робин. Расскажи мне все.

– Я всего-навсего обыкновенная девушка, которая любит банджо, сытные завтраки и горячие ванны.

– Горячие ванны, да? – Улыбаясь, он допил свое вино. – Бьюсь об заклад, ты не отказалась бы от настоящего джакузи.

– Слушай, это было бы классно.

– Только это займет какое-то время. Нужно подождать, пока вода нагреется, – сказал он, поднимаясь на ноги. – Посидишь здесь, пока я схожу и все подготовлю?

– Если честно, я бы лучше насладилась свежим воздухом.

Взяв бутылку вина, Нейт смотрел, как Робин встала, взяла с дивана полотенце и принялась вытирать с себя пот. Накинув полотенце на плечи, она забрала свой бокал и вслед за Нейтом направилась к раздвижной двери. Его спина поблескивала в свете огня, синие плавки блестели. В центре, между ягодиц, пот проступил на ткани треугольным пятном.

Робин коснулась рукой нижней части его спины и растерла влагу по коже.

Нейт открыл дверь и улыбнулся Робин через плечо.

– Йо-хо-хо, – сказала она. А затем, когда ее обдало холодным воздухом, выпалила: – Йо-йо-о-о-о!

– Скорее к бассейну! Спасайся! – Он взял у Робин бокалы.

Пригнувшись и обхватив плечи руками, она бросилась к глубокой части бассейна, где, отбросив полотенце, нырнула в воду, ощущая ее прохладу и понимая, что на самом деле вода гораздо теплее ночного воздуха. Ноги коснулись дна. Оттолкнувшись, Робин медленно поднялась на поверхность и поплыла к бортику. Когда она стояла на цыпочках у края бассейна, кромка воды доходила ей до подбородка.

Она видела, как Нейт в темноте возится с джакузи.

– Как ты можешь выносить такой холод? – спросила она дрожащим голосом.

– Сила воли.

– Окуни свою силу воли в бассейн, пока не замерзла и не разбилась.

Он закончил с кранами и медленно направился к мелководному краю бассейна.

– Знаете, что это за человек? – спросила Робин, обращаясь к воображаемой толпе. Нейт поднял согнутые руки и напряг их, демонстрируя бицепсы. – Это же Мистер Вселенная собственной персоной!

– Хочешь, зажгу фонари в бассейне? – спросил он.

– Да. Тогда мне будет легче любоваться твоим великолепным телом.

Он снова побрел назад и щелкнул выключателем возле двери. Площадка так и осталась погружена в темноту, зато бассейн вдруг наполнился светом. Нейт вернулся обратно. Бледно-голубые блики от воды мерцали на его коже. Он присел на край бассейна и нырнул. Приподнялся над водой, вновь погрузился и мягко, будто скользя, поплыл к Робин. Приблизившись, он встал на ноги и повернулся к ней. Теперь он двигался вброд, погружаясь все глубже и глубже. Сейчас кромка воды доходила ему до груди, искажая очертания его тела внизу.

– Ты похож на отражение в кривом зеркале, – проговорила Робин, стуча зубами.

– Вроде тех, что вытягивают тебя футов на десять?

– Нет, вроде тех, что полностью тебя коверкают.

Нейт все глубже погружался в воду. Когда он приблизился, вода доходила ему до плеч. Робин подошла и прижалась к нему.

– Ты дрожишь, – сказал он.

– А ты нет?

– Я сделан из железа. Это нервная дрожь, или ты замерзла?

– Как черт. А все эти нервы и треволнения я оставила в прошлой жизни.

– Выходит, мы ничего не испортили, – сказал он.

– Да, ты ведь не сжег стейки.

– Я счастливчик.

Они покрепче прижались друг к другу, и Робин почувствовала исходящее от Нейта тепло. Оно обволакивало ее целиком, унимая дрожь, но не изгоняя ее полностью. Там, где ее тело не касалось Нейта, она ощущала холод. Холод, напоминавший ей о промозглых октябрьских ветрах.

– Мы могли бы подождать в доме, – сказал он.