Уильям Ходжсон - Карнакки – охотник за привидениями (сборник) [litres]

28 октября, возле Ливерпуля

Случалось ли кому-нибудь получать такой удар, как мне? Я только что получил от собственного агента на берегу шифровку о том, что произошла утечка информации. Таможне известно, что я везу двести тысяч сигар из Гаваны, и ее исчадия готовы нагрянуть на меня прямо в тот момент, когда окажутся на корабле. Да слышал ли вообще кто-то о чем-то подобном! Им известно точное количество сигар, а это значит, что они получили информацию от шпика на другой стороне океана. И они окажутся у меня на борту всего через два часа!

Агент настаивает на том, чтобы я задекларировал груз, а фирма приватно предоставит мне средства для оплаты пошлины. Понятно, что он испуган! Но если я выплачу пошлину, то ничего не заработаю в этом рейсе.

Кроме того, во всей истории наблюдаются кое-какие неприятные для меня особенности, так что трудно ожидать, что дело сойдет мне с рук! Если я не намеревался провезти товар контрабандой, то почему я вез его тайно, а затем спрятал на корабле – да в таком странном месте, где его не слишком просто найти?

Легко сказать: и все же я намереваюсь провезти товар. Но надо подумать, ибо мои маленькие планы должны претерпеть внушительное изменение.

29 октября, Ливерпуль

Недолго поразмыслив, я отправился к своему «передатчику» (у меня есть рация с радиусом действия в двести миль, которую я приобрел за собственный счет) и послал ответную шифровку агенту, двумя здравыми и энергичными словами прося о помощи в деле!

После этого я поднялся на палубу и, обратившись к своему первому помощнику, мистеру Эллисону, обрисовал ситуацию ему, а заодно и оказавшемуся рядом второму помощнику, и «заинтересовал» их обоих благополучной доставкой груза на берег.

– Спускаемся вместе вниз и начинаем как можно скорее перепрятывать сигары! – сказал я первому помощнику.

Второго помощника я отправил к лебедке, приказав поднимать гордени [24] Снасти, при помощи которых прямые паруса подтягивают к реям. на трех мачтах и спускать вниз верхние реи, ибо мы уже шли по Корабельному каналу и верхние части мачт следовало опустить, чтобы мы могли пройти под мостами.

– Чем больше будем мы заняты корабельными делами, – сказал я ему, – тем честнее будем выглядеть, когда акулы из таможни поднимутся к нам на борт. Так что, чтобы все было без сучка и без задоринки, мистер!

После этого мы с первым помощником спустились вниз прятать сигары. Я вытаскивал коробки с сигарами и вскрывал их.

– Загрузите столько сигар, сколько сумеете, в печной дымоход, – посоветовал я первому помощнику. – Великолепное место! А я отверну крышку стола в салоне. Под ней имеется знатная полость величиной во всю крышку, а глубины хватит, чтобы уложить в нее хотя бы три слоя сигар, Туда точно уйдет несколько тысяч.

И тут в дверь салона просунул голову стюард.

– Убирайтесь отсюда, стюард, и более не показывайтесь! – приказал я ему. – И закройте дверь за собой!

– А ему можно доверять, сэр? – спросил помощник, заталкивавший сигары стоимостью в полкроны каждая в дымоход, настолько чистый внутри, насколько того можно было добиться с помощью соленой воды и ветоши.

– Верить в этом порочном мире нельзя никому! – ответил я, – Но мне думается, что он больше потеряет в том случае, если выплеснет любые свои подозрения, чем если будет держать язык за зубами. В худшем случае могу сказать о нем, что он угрюм и является отпетым вором. В порту он купил коробку гнилых сигар и на обратном пути курит мои, утверждая, что это те самые, которые он купил; однако я чую разницу за целую палубу. И если таможенники наткнутся на спрятанные нами сигары, я присягну в том, что прятал их от стюарда. Оправдание, конечно жидковато, однако я объявлю дюжину коробок, чтобы объяснить те находки, которые они непременно сделают. Мне за это ничего не будет, конечно если они не найдут больше, чем я объявил! – Я усмехнулся. – Что касается стюарда, что бы он там ни подозревал, знает он только то, что не способно заметно повредить нам. Ведь даже вы со вторым помощником узнали о ситуации только тогда, когда я сам рассказал о ней.

– Истинная правда, сэр, – согласился помощник.

Боже! Как мы работали! Я взламывал ящики с сигарами, а опустошив, выбрасывал пустые через кормовые иллюминаторы в реку, ибо мы уже находились в эстуарии [25] Воронкообразное устье реки, расширяющееся в сторону моря. реки Мерси.

Когда я, наконец, заложил столько сигар, сколько, на мой взгляд, было разумно, в тайник, то есть под крышку стола, я опустил столешницу на место и закрепил ее.

– А теперь поднимитесь на палубу, мистер, – обратился я к первому помощнику, так как мы потратили на описанные выше труды целый час с половиной. – Посмотрите, не отвалил ли уже от причала таможенный катер. А я закончу здесь все дела.

– Отлично, сэр, – отозвался он, влез в пальто и направился на корму. Но уже менее чем через десять секунд одним прыжком по лестнице свалился обратно.

– Они уже здесь, сэр! – торопливо выпалил он, просунув голову в приоткрытую дверь. – Идут сюда!

– Хорошо! – ответил я. – Только ради бога не надо волноваться. Постараюсь одурачить их. Уверен в том, что они идут по какому-то ложному следу. А теперь ступайте на корму и передайте вахтенному офицеру, что я внизу, у себя в каюте.

– Очень хорошо, сэр, – ответил мой первый помощник, вновь устремляясь наверх.

Минуту спустя я услышал топот ног по палубе над головой и бросил под стол отвертку, которой пользовался.

– Доброе утро, капитан Голт, – поздоровался со мной старший офицер таможни, войдя в салон. Я не знал этого человека, потому что давно не бывал в этом порту.

– Доброе, – согласился я. – Не изволите ли пожаловать в мою каюту, мистер?

Но произнося эти слова, я заметил, что взгляд его так и шныряет по салону. И тут, вдруг, словно бы желая застать меня врасплох, он повернулся ко мне и резким тоном бросил:

– Что-нибудь хотите задекларировать, кэптен Голт?

Он начал тарабанить обязательный список, но я остановил его:

– Не надо, я знаю его наизусть. Я располагаю двенадцатью упаковками по сотне сигар в каждой, и более ничем, подлежащим вашему вниманию.

Я произнес эти слова с вызовом, ибо в манере этого человека было заметно нечто, заставившее меня ощетиниться. Обернувшись к двоим своим людям, последовавшим за ним вниз, он кивнул, после чего вновь обратился ко мне и спросил:

– Так значит, более ничем, капитан Голт?

– Безусловно, – ответил я. – Более того, позвольте мне довести до вашего сведения, что мне не нравятся ваши манеры, ваше произношение, а также ваше дыхание. Особенно последнее. Вам следовало бы курить более качественные сигары!

Он посмотрел на меня так, словно бы подумал, что я сошел с ума, однако прежде чем ему удалось что-то выдавить из себя, я продолжил: