Марьяна Романова - Остров Смертушкин

– Кто ты? – прошептала девочка.

Небесная Дама не разомкнула губ, но словно само окружающее пространство ответило на вопрос Марии.

– Инанна, – гулким колоколом прозвучало у нее в голове.

– Инанна, – завороженно повторила Мария. – Но зачем ты здесь?

И снова колокольный голос, который, казалось, был рожден где-то в глубине ее собственного сознания:

– Освободи меня.

– Но… ты же свободно пришла сюда. Как я могу тебя освободить?

– Позже. Настанет день, и ты сама поймешь, что надо сделать.

– Ты мне расскажешь? – оживилась Мария.

У нее совсем не было друзей, а детство давно закончилось, потому что все дни Марии были заняты работой по дому. В ее обязанности входило наводить чистоту в доме, на рассвете растапливать печь, ставить квашню для хлеба и присматривать за младшими братьями и сестрами, коих у нее было пятеро.

– Нет, – сообщил голос. – Ты просто будешь знать. Ты умрешь за меня.

Мария заплакала. Умирать ей совершенно не хотелось.

Соленая влага жгла глаза, и Мария вернулась в реальность. Небесной Дамы больше рядом не было. Мария снова находилась в привычной комнате, в привычной жизни, занятой бесконечными заботами. Но отделаться от видения было не так просто. Как большинство девочек ее сословия, Мария не умела читать. Никто не вел с ней сложных бесед о мироустройстве. С ней вообще разговаривали мало – случались дни, когда она не размыкала рта. Домашние слишком уставали, чтобы растрачивать энергию на пустые беседы.

Небесная Дама стала самым ярким впечатлением ее короткой жизни. Она появлялась еще несколько раз. Только разговор больше не поддерживала, как Мария ни пыталась пристать к ней с расспросами. Просто находилась рядом. Однажды Мария взяла острую палочку и нарисовала Небесную Даму на глинистой тропинке. Мать увидела и отвесила ей звонкую оплеуху.

– За что? – расплакалась девочка.

Мать быстро притянула ее к себе и коснулась губами свалявшихся рыжих волос на макушке зареванной дочери.

– Нельзя такое придумывать! Нельзя такое рисовать! Никогда! – прошептала она. – Если соседи увидят, тебя и убить могут. Ты не знаешь, что тут творится, а я каждую ночь жду, что и за мной могут прийти.

Марии, конечно, было известно об охоте на ведьм. Все окрестные дети знали о том, что большинство бед приносят женщины, заключившие контракт с дьявольскими силами. Это из-за них случаются затяжные дожди. Это они радуются грозе и, запрокинув головы, хохочут в располосованное белыми молниями низкое небо.

Самым ужасным было то, что эти дьяволопоклонницы чаще всего выглядели и держались как обычные люди, и только по косвенным признакам можно было распознать истинную черноту их заблудших душ. Например, у большинства из них были висячие темные родинки на груди. На самом деле каждая такая родинка – это сосок, через который ведьма кормит своим черным молоком заговоренных животных-помощников, преимущественно кошек, жаб и крыс. Такие женщины под покровом ночи похищают младенцев, чтобы сварить из их ручек и ножек зелье. Вот в соседнем поселении был случай – трехдневного мальчика украла из колыбельки его собственная бабка. Старуха столько лет жила бок о бок со всеми, а никто и не подозревал, что она – ведьма. Увидела хорошенького розового младенца и не смогла удержаться. Поговаривали, что старуха схватила его, отчаянно голосящего, зубами, выпрыгнула в окно и на четвереньках, как волчица, умчалась в лес. Вся деревня отправилась на поиски, с факелами и вилами. Но тщетно, старуху так и не поймали. Зато нашли головку младенчика, оторванную от тела, которая валялась под старым дубом и смотрела невидящими тусклыми глазками в ночное небо.

Еще ведьмы не умеют плакать, а вместо этого издают утробные кошачьи звуки.

Женщины-ведьмы не тонут в воде. Мария сама не видела, но дочка соседей, старше на три года, рассказывала, что однажды ее взяли посмотреть на публичную казнь, кои в их местности проводились почти каждый месяц. Казнили женщину, которая, по слухам, не так давно вышла замуж за самого дьявола. Кто знает, сколько неприятностей сумела бы она сотворить, если бы не бдительность соседки, которая однажды увидела, как ведьма преспокойно вылетает из окна своего дома и, раскинув руки, с глухим совиным уханьем мчится навстречу желтому диску луны. Правда, нашлись и те, кто считал, что соседка возвела на несчастную напраслину, а всё из-за того, что та женщина была молода и хороша собой, и на нее слишком часто заглядывался соседкин муж.

Ведьму связали крепко-накрепко и, не обращая внимания на ее вопли, бросили в реку. Черная мартовская вода была ледяной, тем не менее ведьма, одетая лишь в тонкое холщовое платье, долго барахталась на поверхности. Знающие люди объяснили толпе, что это прямой признак ее связи с нечистыми силами. Супружница дьявола держалась на поверхности воды почти восемь минут, тогда как порядочная женщина в таких условиях камнем пошла бы ко дну сразу и, конечно, была бы посмертно оправдана.

У большинства молодых ведьм волосы либо черные, как перья кладбищенских ворон, либо рыжие. Поэтому мать Марии на всякий случай редко мыла ей волосы – боялась, что внимание соседей привлечёт редкий светло-медный оттенок ее кудряшек. Мария никому не рассказала о Небесной Даме. Она была ребенком, но прекрасно понимала, что такие разговоры могут стоить жизни всей ее семье.

Шли годы. Мария не вела счет дням. Жизнь ее была трудной. Неведомая болезнь унесла на тот свет обоих родителей, которые до того успели выдать ее замуж за первого же посватавшегося – мясника, старше Марии на двадцать лет. Мрачный, рыжебородый, в грубом фартуке, пахнущем протухшей кровью, с пустотой в водянистых глазах, он был для Марии чужаком, которого она боялась и сторонилась. Каждая ночь была для нее адом – мясник прикасался к ней огрубевшими желтыми пальцами с ногтями, под которые намертво въелась запекшаяся свиная кровь.

Однажды Мария проснулась среди ночи – ее голова была ясной, и это казалось так странно, ведь большинство дней она проводила в сомнамбулическом состоянии тяжелейшей усталости. Рядом тяжело дышал муж, в своем несвежем ночном колпаке похожий на злого гнома. Стараясь его не потревожить, Мария опустила босые ноги на пол и прокралась к двери. Тихонько скрипнула дощатая половица.

Ночь была ясной и теплой – одна из последних теплых ночей года. Мария с детства любила запах воцаряющейся осени, этот особенный, тонкий аромат печали. Она прижалась спиной к стене дома, с наслаждением вдыхая дух подсушенной травы, прохладных лугов и омытых дождем каменных мостовых. Жили они на отшибе, но все равно был риск, что кто-то из соседей увидит, как она одна вышла из дома в такой час. И если такое произойдет, Марию поколотит муж. Вероятность была небольшой – их соседи были такими же уставшими работягами, которые каждый вечер в беспамятстве валились в кровать, а на рассвете выползали из своих домов, чтобы сражаться с новыми делами, преодолевая тяготы жизни.