Марьяна Романова - Остров Смертушкин

Мария посмотрела на бриллиантовую россыпь звезд и поспешно возвратилась в дом – почему-то она четко знала, что именно следует делать. Как будто кто-то отдавал ей команды. Она уединилась в дальней комнате, которую семья использовала как чулан, кусочком угля нарисовала на полу треугольник и круг. Зажгла свечу, встала в центр круга на колени и что-то забормотала на языке, слова которого словно порождал ее разум в момент их произнесения. На красивом певучем древнем языке. Перед глазами встал далекий день из детства, когда она впервые увидела Небесную Даму. «Ты просто будешь знать. Ты умрешь за меня».

Мария впала в какое-то странное состояние – она раскачивалась, на побледневшее лицо упали распущенные волосы, глаза ее закатились, как у припадочной, с пересохших губ продолжала литься чужая варварская речь. Она не понимала, что именно делает и зачем, ей стало очень страшно. Выходит, она и есть одна из тех, за кем охотятся, чью плоть заживо сжигают на огромном костре; одна из тех, кого она сама с детства приучена бояться. Но ведь она не сделала ничего плохого. Никогда никому не желала зла и даже к самым скандальным из своих соседей относилась с философской снисходительностью. О ведьмах говорили всякое – и что чужие слезы заставляют их раскатисто хохотать, и что они пьют жизненные соки из всех, к кому прикасаются, и что они варят суп из младенцев, а из пупырчатых болотных жаб готовят зловонную мазь, с помощью которой могут подниматься в воздух и улетать на тайные встречи к своему нареченному жениху – дьяволу. Но она, Мария, была обычным человеком – тихим, скромным, сочувствующим. Да, внутри нее как будто проснулось что-то чуждое, внутренний голос, который заставлял ее делать странные вещи, только вот сама она не понимала ни их смысл, ни предназначение.

Следующий день прошел для нее как в тумане. Она словно спала на ходу и даже получила несколько тумаков от мужа, который хоть и считался в округе человеком свирепым, но понапрасну рук не распускал, относясь к своей женщине с несвойственной для человека его круга почти нежной осторожностью.

Но время шло, ночное происшествие постепенно стерлось из памяти, уступив место будничным впечатлениям.

Однако спустя несколько месяцев ночное наваждение повторилось. Сценарий был тот же – внезапное пробуждение, ясность мысли, желание выйти на улицу и посмотреть в ночное небо, начертанный углем круг и треугольник на полу, тихое бормотание на неведомом языке.

Однажды случилось так, что соседка из дома напротив всю ночь мучилась животом; она вышла на улицу, скрючившись от боли, и увидела Марию, которая стояла в ночной рубашке, босая и бледная как привидение – и улыбалась полной луне. Соседка даже о боли забыла – осенив себя крестным знамением, она поспешила обратно в дом.

На следующую ночь к Марии ворвались люди с факелами.

Допрашивали ее торопливо и строго по регламенту Баденского судебного уложения. Казалось, судьба Марии уже решена, и мрачный пожилой мужчина в мятом инквизиторском плаще выслушивал ее сбивчивые оправдания без всяческого интереса.

Умет ли Мария напускать туман? Нет? Странно, что она так нагло это отрицает, ведь все соседи свидетельствовали о том, что на рассвете именно ее дом окутан белым покрывалом, похожим на ветхое и пыльное платье призрака. Доводилось ли ей когда-нибудь лишать коров молока? Нет? А вот соседка утверждает, что однажды Мария погладила ее корову между рогов, и с тех пор скотина занемогла, потеряла интерес к жизни, а затем и вовсе издохла. Что? Эта корова и так была старая? Так может быть, Мария решила отправить ее на тот свет из сострадания? На каких условиях она отреклась от Бога? Ну, милая, не стоит отрицать очевидного. И плакать тоже поздно, раньше нужно было думать. Ходила на воскресные службы? Это звучало бы даже смешно, если не знать обо всех злодеяниях дьяволопоклонницы. Всем известно, что ведьмы обожают срывать богослужения. А то, что никто не заметил ее злодейств, так это потому, что Мария – могущественная, а соседи – наивные. Если бы он, инквизитор, оказался с ней в одной церкви, он бы ее, конечно, вычислил без труда. Доводилось ли ей подписывать какой-то договор? Зачем она отпирается, он уже не первый десяток лет ведет подобные допросы, и ему точно известно, что договор всегда существует. Может быть, это происходило во сне? Может быть, ее просили капнуть кровью на лист старого пергамента? Кстати, в каком обличье приходил к ней нечистый? Был ли на нем бархатный камзол, были ли глаза его желты, а зрачки – кошачьими? Как он говорил – должно быть, вкрадчиво и тихо? Долго ли убеждал ее принять сторону зла или она сразу согласилась? Было ли между ними срамное соитие? Если ей неудобно говорить об этом прямо, он поймет, она может просто намекнуть. Пусть хотя бы расскажет о том, как выглядел его детородный орган. Был ли он ледяным, как могильная плита? Было ли ей приятно, получала ли она наслаждение? Не заметила ли она каких-то особенных бесовских примет? Может быть, сквозь его густую шевелюру прорезались кончики рогов? Обратила ли она внимание на его ноги? Был ли он обут в сапоги? Врать глупо – ведь одна из ее соседок засвидетельствовала, что своими глазами видела, как в дом Марии заходил «важный господин», который был одет как дворянин и на мизинце его сверкал бриллиантовый перстень, а вместо сапог были копытца, которыми он лихо прицокивал на мостовой, совершенно не стесняясь обращенного на него взгляда свидетельницы. Еще один интересный вопрос – желал ли этот человек брака с Марией или это была серия постыдных тайных встреч? Сколько она извела мужчин, женщин и детей? У семьи, которая жила через три дома от Марии, недавно родилась мертвая девочка. Это был седьмой ребенок. Шестеро детей – совершенно здоровые, а седьмая – синяя, с выпуклым, как у демона, лбом и скошенной прорезью крошечного рта. Позвоночник мертвой девочки был закручен спиралью, как окаменевшая змея. Не хочет ли Мария сказать, что она не имеет отношение к этому событию? Это так непредусмотрительно – все отрицать. Она значительно облегчит собственную участь, если расскажет, кому была обещана душа этой несчастной девочки, для каких целей демоническому сословию потребовался бедный ребенок. Были ли у нее сообщники? Такие дела редко свершаются в одиночестве, пусть женщина раскроет имена всех тех, кто оказывал ей содействие. Пусть она ничего не боится, ведь теперь она находится под защитой святой церкви. И самое главное, каким образом Мария совершала все перечисленные злодеяния? Пусть она в мельчайших подробностях поведает о принципах своего колдовства, обо всем, чему ее научили. Если она расскажет всё честно, если она покается и не будет увиливать, у нее будет шанс спасти пусть не тело, но хотя бы бессмертный дух. Она ведь в курсе, какие мытарства ожидают ее душу, какая вечная мука, пустота и холод?