Килан Берк - Клан

– Мож, мне подождать и поехать с вами?

– Не надо тебе рядом крутиться, если она начнет сказки рассказывать. Если будешь со Стеллой, она за тебя поручится, смекаешь?

Пит покачал головой.

– Ну, скажет, что ты был там, а не тут, – объяснил Маккиндри.

– А вы ей ниче не сделаете?

– Нет, – ответил Маккиндри. – И пальцем не трону.

Задержав дыхание, прижав ладонь к носу, Клэр стояла у замызганного окна и прислушивалась. Она не могла разобрать, что шериф сказал Питу, но этого оказалось достаточно, чтобы убедить оставить ее. Она пораженно наблюдала, как подросток бросил последний тоскливый взгляд на дом и двинулся по тропинке к дороге и пикапу. Маккиндри – вылитый сельский шериф из любого сериала – сдвинул шляпу, стоял с кулаками на бедрах и следил за мальчиком. Не хватало только жевательного табака. Она так и видела, что он наклоняется и сплевывает в грязь табачную жижу.

Она не знала шерифа, но теперь осталась с ним наедине, а он мог приехать только по одной причине: чтобы забрать ее домой. Она не стала ждать, пока он обернется и пойдет в дом. Быстро отошла от окна, хотя глаза слезились от запаха смерти, который будто просачивался под кожу. В лучике фонарика Клэр разглядела остов металлической кровати, проржавевший и грязный. Блинчик грязного матраса так продавился в середине, что рама чуть не сложилась вдвое; отовсюду торчали пружины и проволока, покрытые будто засохшей кожей и жесткими темными волосами. Напротив кровати лежала гора всевозможной одежды: футболки, шорты, трусы, куртки, шляпы, дождевики, ботинки, носки. Сдерживая рвотный рефлекс, она начала рыться в одежде.

Что ты творишь? Это безумие!

Все это время она думала, что придет и встретит нападавших, убийц ее друзей. Но их не было, а Клэр не уходила. Даже несмотря на то, что помощь в возвращении домой уже хромала к ней, она рылась в грязной одежде, надеясь найти…

Найти – что?

Их , осознала она. Их одежду, их вещи – только их и больше ничьи. Вещи, на которых еще остались их кровь, запах пота, парфюма, одеколона. Их личные вещи. Их частички. То, что нужно забрать с собой, чтобы не сметь забыть .

Со слезами она отчаянно разбросала одежду по полу. Она видела кошельки, сумочки, свалявшийся парик, зубную щетку, карманное зеркальце и косметичку, но не видела вещей своих друзей.

Она упала на колени, убрала руку ото рта.

В нее вторгся ядовитый воздух. Она подавилась, поискала что-нибудь, чтобы прикрыть рот. Зарылась в карман. И нашла телефон.

А если он ответит? Вернулось воспоминание о той ночи, и она вырвала телефон из кармана, вызвала меню и подняла экран к лицу. Зеленое свечение помогло отыскать номер Дэнни. Телефон был здесь, думала она. Он был здесь. Я хочу его вернуть. Я хочу вернуть его.

Всхлипывая, с трясущимися руками – она боялась, что телефон выскользнет из ладони и разобьется о пол, – она набрала номер.

Время побежало, желчный запах забылся, кроватные пружины скрипнули, словно на них вернулся призрак, чтобы наблюдать за ней. Она с испугом подняла глаза.

К этому времени его телефон уже должен разрядиться. Или его выключили . Но перспектива услышать даже записанный голос грела душу. Маленькая частичка, которую она сможет хранить вечно. Единственное, что он ей оставил.

Звонок прошел.

Телефон Дэнни зазвонил.

Он здесь. Боясь поверить, она медленно встала и опустила свой телефон, чтобы он не мешал уловить звук.

Она вышла из комнаты в узкий коридор с ковром из пыли и сора. Повернула голову, закрыла глаза и прислушалась.

Телефон не в доме.

Значит, в сараях.

Она вернулась в комнату, из которой только что вышла, и выглянула в окно, пытаясь разглядеть двор за грязью. В раздражении расчистила рукавом на стекле неровный круг. Снова выглянула. Оглядела двор, но не увидела ничего – даже шерифа.

И наконец обнаружила источник звука.

Сердце екнуло.

Ее наполнил холод.

Телефон Дэнни был там, звонил, а теперь она его еще и видела. Он лежал экраном вверх – жуткое фиолетовое свечение заливало изнутри машину шерифа.

– Дурацкая смерть, – сказал Бо, опускаясь на землю, зажимая рану на животе окровавленной рукой.

Финч дышал, но едва. С каждым вдохом он словно втягивал в легкие кипяток, каждый выдох казался волной льда. Он не мог пошевелиться и даже не пробовал. От самой мысли его мутило.

Бо прислонился спиной к дереву.

– Детишки, – сказал он. – Кто бы мог поверить.

– Ты, – произнес хрипло Финч и попытался улыбнуться. Он лежал на спине, на холодной земле. Последняя стрела торчала из живота. Кровь текла рекой. – Ты мог заранее рассказать, как все будет, до последней детали.

Бо промолчал, и Финч уже решил, что тот умер, но тут он тихо произнес:

– Мог бы, но разве ты послушал бы.

У Финча пропала улыбка.

– Послушал бы? – спросил Бо.

– Нет.

– Ну, нашел, что искал?

– Кажется, оно нашло меня.

– Глубокая мысль, – сказал Бо и хохотнул. Смешок тут же стал кашлем. – Сука… Если хочешь звонить 911, не стесняйся. Не то чтобы я прям умираю. Если только передаешь эту почетную обязанность мне.

– И что мне сказать?

– Начни так: мы подыхаем. Дальше они наверняка сами догадаются.

– А потом?

– А по?.. Теперь дошло, почему в киношках умирающих просят не разговаривать. Потому что они несут бред. А потом пришлют кого-нибудь нас подлатать.

– Чтобы мы в полном здравии сели в тюрячку. По соседству с нами лежат два мертвых подростка, Бо.

Бо начал отвечать, но замолчал.

– Прости, – сказал Финч. – Я все запорол.

– Но по-другому и быть не могло, да?

– Наверное. Но прости, что потащил тебя за собой.

– Эй, – возразил Бо. – Не надо извинений. Я знал, на что шел.

– А я – нет, – сказал Финч и улыбнулся.

– Быть того не может. И что теперь?

– Наверное, – ответил Финч, – полежу спокойно и отдохну.

Бо подвинулся и застонал от боли.

– Ты всегда был ленивым засранцем. А я попытаюсь дотащиться до сраной хижины. Может, там есть аптечка, чтобы мне начинку зашить. Черт, может, даже телефон найдется.

По дороге сюда они не видели телефонных столбов, но Финч не стал тратить силы, чтобы об этом сказать. Бо и так все знал, но думать и болтать всегда лучше, чем умирать.

– Может, и мини-бар есть, – продолжал он. – И джакузи. Блин, да у них по-любому и бильярдная своя найдется. Если мы не видели, не значит, что их нет.

– Вертушки и караоке, – добавил Финч.

– Ага, и водяной матрас с розовыми подушками и шелковыми простынями.

Финч рассмеялся, несмотря на боль.

– В форме сердца.

Бо хмыкнул. Показалось, что звук перешел в стон.

– Барри Уайт по «Долби Сарраунду».

Хотя боль была невыносимой, Финч не мог сдержать сотрясающий его смех.