Поль Альтер - Четвертая дверь

Он повелительным жестом указал на дверь.

– Папа, – вмешался Генри, – не надо. Такая уж у него работа.

Пораженный Дрю с трудом смог поверить своим ушам. Он с опаской посмотрел на Генри. Человек, которого только что обвинили в гнуснейшем преступлении, вступается за оговорщика.

– Инспектор, – спокойно продолжил Генри, – ваше толкование событий великолепно. Готов первым выразить восхищение. Естественно, я знаю про этот трюк с мячиком, более того, у меня как-то крутилась в голове мысль испробовать его на моем друге Джеймсе. – Генри игриво подмигнул мне. – Ваша гипотеза и впрямь изобретательна.

Он посмотрел Дрю прямо в глаза:

– Однако вы ошибаетесь, считая меня убийцей Боба Фарра. Я всегда относился к нему хорошо. Боб был замечательным другом. К тому же во время его смерти я находился в Америке на переговорах относительно трюкового шоу. Там присутствовало несколько человек, хорошо знавших и способных различить нас обоих. Я дам вам их координаты, и около двадцати свидетелей подтвердят мое алиби. Более того, буквально на следующий день я встретил мэра…

– Хорошо, молодой человек, мы обязательно все проверим, – прервал его Дрю.

На этой ноте подрастерявший уверенность, но отчаянно старающийся сохранить лицо старший инспектор кивнул всем и чопорно вышел из комнаты. Полисмены, последовавшие за ним, с истинно британской стойкостью скрывали смущение, и лишь явная растерянность их шефа компенсировала неудобства от его невыносимой надменности.

Через три дня старший инспектор Дрю вернулся к Уайтам, чтобы принести извинения.

Полиция больше не подозревала Генри. Несколько надежных свидетелей подтвердили его алиби. Спустя двое суток после убийства он еще находился в Америке и не покидал ее ранее. Несколько пассажиров самолета, доставившего Генри в Англию, припомнили удивительные карточные фокусы, которыми он развлекал их во время полета. А когда Уайта-младшего видели одновременно на двух разных вокзалах, Боб Фарр лежал на больничной койке в Вашингтоне. Днем ранее у него обнаружили аппендицит и направили на операцию.

Задача осталась нерешенной. При жизни Боб Фарр был приличным, скромным парнем. Семьи он лишился давно, а денег не скопил. Мотива для его убийства не имелось ни у кого. Следствие установило, что в Англию он прилетел за неделю до своей нелепой гибели, причем раньше нашу страну не посещал вообще. Боб провел четыре дня в оксфордской гостинице, после чего бесследно исчез.

Не стану лицемерить, заявляя, как тронула нас эта смерть: все-таки никто, кроме Генри, погибшего не знал. Тем не менее происходящее удручало всех. Одни верили в мстительных духов особняка Дарнли, другие шептались о разгуливающем на свободе маньяке-убийце. Деревню окутал страх. К наступлению сумерек все уже старались находиться дома и держать в пределах досягаемости любое оружие. Латимеры настолько измучились, что стали выказывать намерение съехать. Элис походила на бледную тень самой себя в прошлом. Как-то ночью с ней чуть не случился нервный срыв, и Патрику пришлось вызывать «Скорую помощь».

Наступило первое воскресенье декабря. Со дня смерти Боба Фарра прошло ровно две недели. Я пригласил Генри и Джона пропустить по рюмочке, воспользовавшись тем, что родители ушли на весь вечер.

– Итак, Джон, неужели твоя половина смилостивилась и дала высочайшее разрешение остаться на ночь?

Джон, слегка улыбнувшись, посмотрел на стакан с бренди.

– Только до девяти. Но причин для беспокойства нет. Элизабет не пойдет сюда одна, только чтобы поскандалить, если я припозднюсь.

Мы выпили за ее здоровье и исключительное великодушие.

Из холла донесся мелодичный перезвон, отбивающий половину десятого. Джон взглянул на часы.

– Полагаю, до звонка осталось недолго, – беззлобно произнес он.

Генри ухмыльнулся. Смерть друга, несомненно, выбила его из колеи, но за последние несколько дней он вроде понемногу начал выглядывать из панциря.

– Отличный коньяк, – похвалил Джон. – Жалко, почти закончился.

Я прервал его:

– Генри, тебе не кажется, что ты задолжал нам объяснение?

Алкоголь сделал свое дело: атмосфера в доме была очень дружелюбной. Мы умиротворенно сидели в креслах. Джон, наконец, раскрепостился вдали от домашнего дракона, на коем его угораздило жениться. Генри практически вновь стал таким, каким мы его помнили. Оставалось лишь выведать несколько деталей.

– Кого же я видел три года назад на оксфордском вокзале? Действительно тебя? Если так, откуда взялся двойник, которого заметили Латимеры на лондонском? Мы уже поняли, что это не Боб Фарр.

Казалось, Генри уже собирался ответить, когда я выливал ему в бокал остатки коньяка, но, немного поразмыслив, произнес лишь:

– Скоро. Скоро вы все поймете.

– У тебя есть брат-близнец?

– Может, ты слишком мало знаешь о Бобе? – поддел друга Джон.

Генри насмешливо хмыкнул.

– Ты и половины не знаешь. Кстати, удивительно, что ни одна душа так и не сообразила, – добавил он. – На самом деле разгадка лежит на поверхности.

Наступила тишина.

Джон с задумчивым видом зажег сигарету:

– На поверхности, говоришь? Если помнишь, тайна тут не одна. Еще есть странные шаги, нападение на твоего отца. Я уж не говорю о смерти Боба Фарра, но это же, сам понимаешь, мелочи. Человека всего лишь прикончили в наглухо запертой комнате. Над чем тут ломать голову? – Джон немного помолчал. – Генри, я, конечно, не хочу выглядеть снобом, но меня гложет навязчивая мысль, что ты в курсе, кто во всем виноват. Ты знаешь убийцу.

Генри долго смотрел на Джона со странным блеском в глазах.

– Да, – наконец кивнул он. – Знаю.

– Но Генри! – вскрикнул Джон. – Ты обязан сообщить полиции. В смысле, если полностью уверен. Убийца по-прежнему на свободе, он может прикончить еще кого-нибудь!

Наш друг глотнул бренди и облизал губы.

– Это вряд ли, – чуть слышно произнес он.

Даже обладая бесспорными талантами иллюзиониста, Генри не умел предсказывать будущее. Да и как мог он предвидеть жуткую трагедию, до которой оставался буквально час?

Нас напугал пронзительный телефонный звонок.

– Не волнуйтесь, – сказал Джон, вставая. – Это Элизабет по мою душу.

Он быстро вышел в холл. Когда за ним закрылась дверь, я спросил Генри:

– Латимеры уже отчалили?

– Конечно, вчера вечером.

– Странно. Хоть бы зашли попрощаться.

– Нам и самим Виктор рассказал только утром. Они хотели уехать сегодня. Вчера весь день укладывали вещи, но, когда он поднялся к ним перед тем, как повидать нас, их уже не было. Ни чемоданов, ни машины, естественно. Виктор, кстати, страшно разозлился. «Немыслимо! Укатили ночью – и даже не сообщили! Можно подумать, я то и дело докучал им и учил жизни!»