Шимун Врочек - 13 монстров (сборник)

– Страшно? – тихо, едва слышно спросила пса Инга. – Страшно там?

Шамиль оскалился. Мутная пелена рассеялась, собачьи глаза увлажнились. Не отводя взгляда, «отработанный материал» беззвучно плакал.

Инга протянула руку.

– Я смертница, – сказала она. – Как и ты. И я ничего не боюсь. Ничего вообще. Тебя не боюсь. И смерти тоже. Ты понял?

Шамиль подался вперед, вытянул морду, осторожно лизнул протянутые к нему пальцы.

Инга обернулась через плечо.

– Мяса! – бросила она. – Быстро, ну! Эту собаку я забираю себе. Будьте любезны проследить, чтобы моего возвращения она дождалась целой и невредимой…

Вертолет завис над лесной поляной, затем плавно опустился в траву. Артем спрыгнул, протянув руку, помог выбраться Инге. Задрал голову: два вертолета сопровождения нарезали в небе круги.

– Цель в шести километрах на северо-северо-восток, – Бекетов кивнул на лес. – Аномалия походит на коническую воронку, по форме напоминающую человеческий пуп, если глядеть сверху. Ваша задача: добраться до цели, спуститься на дно воронки, осмотреть его и вернуться назад. Держите: это навигатор, двигаться будете вдоль пунктирной линии. Местность оцеплена, при необходимости вам окажут помощь. Кроме того, когда окажетесь на подходе, с воздуха вас будут страховать три боевых вертолета, в случае чего прикроют огнем. Вопросы?

– Мы что же, пойдем безоружными? – небрежно спросил Артем.

– Оружия гражданским лицам не полагается. Впрочем… Вы умеете стрелять?

– Ни разу не пробовал.

– Я умею, – подала голос Инга. – Но не хочу. К тому же, покойникам оружие ни к чему. Тема, пойдем.

Надо что-то сказать, навязчиво думал Артем, продираясь вслед за девушкой сквозь кустарник. Что-нибудь ласковое и нежное. Нелепо как-то: через пару часов они оба, по-видимому, погибнут, а он так и будет молчать, словно набрал в рот воды. Может быть, стоит взять и по-простому сказать, что Инга ему нравится. Что они так друг на друга похожи и могли бы попробовать… Что он хотел бы… Проклятье: слова почему-то не шли на язык.

Романы у него были. Скоротечные. Девушки воспринимали порожденные гипофобией поступки как редкостное чудачество, чуть ли не слабоумие. Артем никак не мог объяснить, что прогуляться голышом в тридцатиградусный мороз для него естественно. Или сойти с поезда на ходу. Он хватал ангины и пневмонии, залечивал раны и переломы, а ожоги, порезы и синяки наживал чуть ли не ежедневно.

– Тема, – Инга внезапно обернулась. – Знаешь, я все время думаю кое о чем.

– Да? О чем же?

Инга шагнула к нему, закинула руки на плечи, прижалась грудью.

– Мы могли бы пожить вместе, если выпутаемся. Как ты считаешь?

У Артема перехватило дыхание.

– Я за, – выдохнул он.

– Хочешь меня?

С четверть часа после того, как все закончилось, они лежали недвижно. Затем Инга нехотя поднялась.

– Надо одеваться, пора идти. Вертолетчики, небось, занимаются у себя в кабинах групповым онанизмом.

– Думаешь, они наблюдали за нами?

– Наверное, да. В приборы, – Инга рассмеялась. – Для тебя есть разница?

– Абсолютно никакой.

Взявшись за руки, они двинулись дальше. Пересекли вброд неглубокий ручей, взобрались на пригорок, спустились с него, обошли стороной бурелом.

– Змей дохлых полно, – заметила Инга. – А прежде не было. Интересно, к чему бы это.

– Не знаю, – Артем нагнулся, ухватил издохшую гадюку за хвост, раскрутил ее и запустил в кусты. – Терпеть не могу змей. С детства еще, мы тогда жили на Северном Кавказе, и меня ужалила гюрза. Собственно, сам виноват – мне она показалась забавной, я с ней решил поиграть.

– Меня много жалили, – улыбнулась Инга. – Песчаные эфы, кобры, гадюки, щитомордники. И тоже сама виновата – однажды, например, напросилась зачем-то в североафриканскую зоологическую экспедицию. Там меня еще крокодилы едва не сожрали.

– Да уж. А ну-ка, взгляни: мы, кажется, пришли. Вот она, воронка.

Воронка и в самом деле оказалась похожей на пуп, пораженный лиловыми волдырями у основания канатика. Что-то этот пуп Артему напоминал, знакомое что-то и недоброе, но что именно, вспомнить не удавалось. С минуту он, провожая рассеянным взглядом барражирующие над головой вертолеты, тщетно напрягал память. Затем решительно махнул рукой и сказал:

– Спускаюсь один я.

– Это еще почему? – вскинулась Инга.

– Сам не знаю. Но мне кажется это правильным. Чувствую что-то, сам не пойму что.

Он понял это парой минут позже, когда уже семенил вниз по склону, изредка останавливаясь, чтобы помахать рукой оставшейся у края воронки Инге. Впервые в жизни Артема посетила тревога. Не за себя, за эту девушку, с которой был знаком каких-то несколько дней, а стал близок и вовсе пару часов назад, неожиданно и наспех.

Когда ближайший лиловый нарост-волдырь оказался в десяти шагах, Артем остановился. Внезапно он вспомнил. Похожее на пупок углубление с инородными образованиями у днища. Ну конечно же – так древние живописцы изображали пуп земли – вход в подземное царство, охраняемое…

Додумать Артем не успел. Наросты перед ним дрогнули, затем разом лопнули, расплескав вокруг зловонную жижу. Земля треснула, раздалась и обрушилась, открыв черный, с рваными краями провал. И из него, одно за другим, в воздух поднялись…

Артем ахнул. Он узнал вымахнувших из провала страшилищ с исполинскими крыльями, чешуйчатыми драконьими телами и женскими лицами. Раззявленные клыкастые рты, безумные выкаченные глаза и спутанные клубки разъяренных змей на месте волос. Эвриала и Сфено, сестры горгоны, порождения Тифона и Ехидны. Бессмертные чудовища, охраняющие пуп земли, главный вход в Царство мертвых, от вторжения живых. Вот оно что, беспорядочно думал Артем, глядя на стремительно рассекающих воздух крылатых тварей. Третья сестра, Медуза, была смертной, ее зарубил Персей, а Эвриала и Сфено неуязвимы. От их взглядов людей сковывает страх, а ужас обращает в камень. Вот почему лес полон дохлых змей – те сползались сюда со всей округи, стремясь пополнить собой горгоньи прически.

– Уходи! – донесся до Артема заполошный, пронзительный голос Инги. – Тема, уходи!

Не отрывая от чудовищ взгляда, Артем попятился. Страха не было, а было лишь изумление от того, что древний миф, холодно-отстраненный объект его кандидатской диссертации, вдруг обернулся явью.

Почему же они меня не растерзали, думал Артем, спиной вперед взбираясь по склону. Видимо, потому, что я, в отличие от остальных, не окаменел, а значит, горгоны смертного во мне не признали.

Раздумья оборвала пулеметная очередь, за ней другая. Выстроившись в цепь, тройка боевых вертолетов пошла в атаку.

– Убирайтесь! – заорал Артем не способным услышать его вертолетчикам. – Это горгоны, они бессмертны! Улетайте же, идиоты!