Шимун Врочек - 13 монстров (сборник)

– Тварь, – скрипнул зубами Андрей, поднимаясь на ноги.

Не совсем понимая, что делает, он схватил обеими руками чужую куртку и потянул на себя, одновременно падая на спину и выпрямляя правую ногу. Бросок через голову – когда-то в детстве Андрей ходил на дзюдо. Таким приемом можно отправить за спину даже превосходящего по массе противника. Оба мужика, будто слипшиеся, пролетели над ним к котловану, но один успел зацепиться за капюшон на куртке Андрея и потянул за собой. Андрей почувствовал, что скользит в пропасть и уцепился свободной рукой за вмерзший в землю железный прут. Рука тут же прилипла к этой ледяной арматуре, а вторую, на которой висели нападавшие, – чем-то обожгло. Андрей не сразу понял, холодным или горячим, что-то будто потекло по той руке или поползло. В нос ударил резкий кислый запах. Оба мужика, они так и оставались словно приклеенные друг к другу, висели теперь на его руке, скользя четырьмя ногами по замерзшему склону котлована, словно паук по маслу. Андрей попытался стряхнуть их, помогая себе ногами. Руку жгло невыносимо, мужики натужно хрипели, медленно сползая вниз. Они тряслись и дрожали, их капюшоны опустились, и уже привыкшими к темноте глазами Андрей смог рассмотреть их лица. Рассмотрев, едва не задохнулся от ужаса.

Холодная вода текла из крана, смывая с руки лоскуты раскисшей до кровавого желе кожи. Когда он учился в школе, на одном из уроков химии у него в руках взорвалась пробирка со слабым раствором кислоты – неправильно нагревал. На коже вздулся пузырь с корочкой, как у лимонного кекса. Руку тщательно промыли, ожог обработали какой-то прохладной белой мазью и забинтовали. С тех пор Андрей знал, что кислоту можно смыть большим количеством воды, но… Придя домой и сунув руку под воду, он увидел, как ледяная струя заодно с кислотой смывает кожу и жир, похожий на желтоватую раскисшую вату. На этот раз кислота, видимо, успела как следует въесться. Рану щипало невыносимо. Ему показалось, что, задержись он у котлована еще на пару минут, и увидел бы сейчас свои фаланги.

Андрей промыл руку, выдавил на поврежденный участок левомеколь, деликатно размазал. Сжимая зубы от боли, кое-как забинтовал. Теперь кисть смотрелась не так страшно, но неумелая повязка розовела прямо на глазах. Андрей залез в холодильник, достал водку, открыл. Зажав бутыль коленями, отковырял от горлышка дозатор и с отвращением понюхал. Завинтил и отставил, ругая самого себя за слабость. Поднял перед собой забинтованную руку – она тряслась. Впрочем, не меньше, чем левая, где тоже был легкий ожог. Что случилось там, на стройке? По спине пробежал холодок – считается ли это убийством, или его действия можно отнести к негуманному отношению с животными? Ведь мужик явно не был человеком, а бездомные собаки, даже самые дикие, так себя не ведут.

Андрей закрыл глаза и постарался вспомнить все до мельчайших деталей: то лицо… точнее то, что показалось ему в темноте лицом, влажные отблески чужих глаз и зубов, языка, носа… разве это был рот – отверстие, огромное черное отверстие, круглое, с подвижными мокрыми краями, в каком-то смысле похожими на губы. Все случилось слишком быстро. А лицо, и голова, и тело? Будто в рыхлом китайском пуховике перед ним дрожал не человек, а извивался огромный дождевой червь или что-то в таком роде. А потом… что было потом? Произошедшее теряло ясные очертания. Возможно, он толкнул существо ногами, пихнул, и сам едва не отправился следом, вниз, на торчащие из земли прутья, а чужак полетел заодно со своим товарищем, и оба они упали на прутья с каким-то глухим и одновременно сочным хлопком. Наверное, прутья проткнули обоих. Перед глазами поплыли круги, навалилась тяжесть.

Врач оказался сущий дьявол – с какой гнусной и злорадной ухмылкой он содрал присохший к мясу бинт. Сказал, что свежую кожу придется содрать еще раз, два или даже три раза, как только она подсохнет корочкой, иначе в месте ожога на всю жизнь останется некрасивое уплотнение. Андрей жмурился и шипел от боли, но терпел. С новым бинтом, аккуратно наложенным на правую стонущую руку, он продолжил патрулировать метро. Раз за разом внимательно исследовал пустеющие на конечной станции вагоны. Уборщица, которая встретилась ему в день исчезновения Анечки, грустно и задумчиво за ним наблюдала. И качала головой, когда видела, как он в очередной раз выходит из пустого вагона, провожая цепким взглядом очередной поезд.

– Зря все это, – как-то произнесла она, толкая мимо свою шумящую рыжую улитку.

Андрей сделал вид, что не слышит.

Наконец ему повезло. На конечной вышли все, кроме двоих: огромного бесформенного мужика и прижимавшейся к нему кривоватой старушки. Андрей разглядел их, когда вагон опустел. Мужик в черной шапке и пуховой куртке с высоким толстым воротником, закрывающим половину лица, и прилипшая к нему худая женщина. Проверяющая в синем жилете прошла мимо, встала у открытой последней двери, замерла на секунду, подняла руку с рацией. Время замедлилось, сердце заколотилось, от черных волн перед глазами вагон то темнел, то слепил. Андрей сначала вышел вместе со всеми, а когда двери уже начали закрываться, решительно запрыгнул в вагон. Резиновые зубы цокнули за спиной, Андрей подбежал к этим двоим, сидящим без всякого движения, зацепил мужика за воротник и потянул на себя. Забыв про боль, про забинтованную руку, рванул так, что с пальцев чуть не посыпались ногти – огромное тело не сдвинулось ни на миллиметр, оно точно вросло в сиденье, приклеилось к обивке, словно его привинтили к вагону, как несгораемый шкаф на случай землетрясения. Андрей упал на спину, звонко ударившись затылком о сиденье, и ошалело уставился перед собой. Их лица показались неживыми, серые сухие глаза, бледная пепельная кожа. Андрей встал и ударил мужика кулаком по лицу. Мужик даже не вздрогнул, но лицо его исказилось, заворочалось, что-то перекатывалось и возилось внутри. Андрей отшатнулся.

Когда двери снова открылись, в вагон влетела надутая проверяющая. Лицо ее было красным, ноздри превратились в два огромных черных отверстия.

– Вы это видите, видите?! – закричал Андрей, вытягивая перед собой забинтованную руку.

– В обезьянник захотел? – грозно прошипела женщина. – Обеспечу! Ну-ка, выметайся отсюда, чертов алкаш. Пошел прочь, сейчас наряд вызову.

– Да вы посмотрите! Это они забрали Анечку, они! Кто это? Что?! Неужели вы не видите?

– Вали отсюда! Сколько можно здесь околачиваться? – Она вышла на станцию, и Андрей вздрогнул от неожиданного скрежета рации.

По лестнице спустились полицейские, заперли Андрея в клетке, составили на него протокол о нарушении общественного порядка на станции, выписали штраф и к часу ночи отпустили. С этой бумажкой он встал на пути уборщицы и ее послушной улитки.