Роберт Блох - Странные Эоны

В ее глазах читалась тревога.

Что ты здесь делаешь так поздно?

Впусти меня.

Конечно, входи, — Лорел отступила в сторону, позволяя ему пройти. — Но скажи мне…

Позже. У тебя есть аспирин?

Садись. Я сейчас принесу.

Она проводила его в гостиную, затем исчезла и через минуту появилась снова с двумя таблетками в одной руке и стаканом с водой в другой.

После того, как Марк проглотил таблетки и запил их, девушка пристально поглядела на него, нахмурившись.

В чем дело? — сказала она.

Да ни в чем. Просто очередная головная боль.

Марк, тебе и вправду надо обратиться к врачу. Помнишь, ты обещал?

Я знаю, — он кивнул. — Времени не было.

Ты собирался позвонить мне вечером, — пробормотала она. — Что случилось?

Он рассказал ей обо всем; она слушала внимательно, не прерывая.

Это из-за Мойбриджа я так расстроен, —- сказал Марк. — Ты знаешь, как мы были близки. Он же забрал меня из сиротского приюта, когда мне было всего три года, и привел меня в свой дом, как будто был моим настоящим отцом…

Лорел бросила на него быстрый взгляд.

А ты уверен, что это не так? Мне иногда хотелось, чтобы он действительно им был, но это невозможно. Как-то, несколько лет назад, когда мне было четырнадцать или пятнадцать, я напрямую спросил его. Мне стоило набраться смелости, чтобы задать такой вопрос, но ему, должно быть, было еще сложнее мне ответить.

Он «голубой»?

Марк покачал головой.

Стерильный. Какая-то детская болезнь — то ли свинка, то ли скарлатина. Именно поэтому он никогда не женился. И я полагаю, что это было одним из мотивов того, что он стал моим опекуном. В годы сразу после большого землетрясения множество детей остались без родителей — иногда брошенные на пороге. Сиротские приюты были переполнены, и власти начали активно развивать программу поиска приемных родителей. Мойбридж был одним из тех, кто отозвался, и я счастлив, что он выбрал меня.

Тогда ты и вправду ничего не знаешь о своем происхождении?

Ни капельки. Моя фамилия Диксон это девичья фамилия матери Мойбриджа. Он сделал ее моей совершенно легально, когда взял меня на воспитание. Его прежний дом находился в Лос-Фелисе, и его домохозяйка, миссис Граймс, присматривала за мной. Это были годы, когда он выстраивал свою юридическую практику, но у него всегда находилось время для меня. Как уже было сказано, я был счастлив.

Я помню, как он был доволен, когда я поступил на отделение журналистики в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. У него были некоторые связи в центре города, и он помог мне с документами, когда я окончил университет. Затем он купил новый дом, а я переехал в собственную квартиру. Но я не испытывал тяжелых чувств; он постоянно поддерживал меня в желании жить самостоятельной жизнью. Мы продолжали общаться,

И если у меня возникала какая-то проблема, он всегда был готов мне помочь. До тех пор, пока не случилась вся эта история с Черным Братством…

Лорел помрачнела.

Я никогда не читала его книгу, но из того, что ты мне рассказывал, он, вероятно, много работал над ней.

Это верно. Он начал свои исследования, еще когда я учился в школе. Чтобы завершить ее, ему потребовались годы.

Я понимаю, — Лорел задумчиво посмотрела. — Но что подвигло его на это, в первую очередь? Может, у него были друзья, интересующиеся этими вопросами, или кто-то, предложивший ему написать эту книгу?

Нет, я ничего такого не знаю. Но в то время, когда он работал над ней, он редко говорил о чем- либо другом. Ко времени, когда он поставил последнюю точку, в его профессиональной практике возникли затруднения, — более молодые партнеры в офисе стали занимать ведущие позиции. Затем, когда книга была опубликована, он, казалось, утратил к ней всякий интерес. Он вернулся к своему бизнесу, купил этот новый дом и поселился там. Я не думаю, что кто-то из нас упоминал о Лавкрафте до вечера. — Марк повертел пустой стакан между пальцами. — А сейчас внезапно все как будто взорвалось. Угрозы. Предупреждения. Почему?

Не перестал ли ты думать, что для него вполне естественно заботиться о твоем благополучии? — сказала Лорел. — Вплоть до настоящего момента тебе не было никакого дела до этого Черного Братства. Сейчас ты этим увлечен, а он расстроен.

Тогда почему он отрицает то, что Черное Братство все-таки существует? Почему он лжет по поводу того, что случилось? Знает ли он что- нибудь, чего мы не знаем?

Лорел пожала плечами.

Сейчас все раздражены. Это непосредственно не связано с террористом. Посмотри на все эти статьи о континентальных сдвигах или о чем-то подобном. Я читала что-то в новостном журнале на следующий день после ядерного выброса в атмосферу и об изменении климата — так называемом «парниковом эффекте». Там говорилось, что нам следует готовиться к новой серии землетрясений, вроде тех, что произошли двадцать пять лет назад, — а может быть, еще и хуже. — Она улыбнулась. — Конечно, я не верю всем этим предсказаниям о конце света.

Я тоже не верю. — Марк встал. — Но, возможно, Мойбридж верит. Может, он знает какую- то тайну.

Тебе не стоит брать это в голову, дорогой. — Лорел поднялась. — И, к тому же, посмотри — уже действительно довольно поздно…

Марк поставил стакан на кофейный столик, затем подошел к Лорел и обнял ее. От ее губ исходил слабый запах очищающего крема, но это ничуть не отвлекло его от внезапного накатившегося страстного волнения в чреслах, и он прижал ее к себе еще крепче. Его руки уже расстегивали пуговицы на ее халате.

Марк, остановись, — кто-нибудь с улицы может увидеть нас…

Но только не в спальне.

Он повел ее туда, и теперь она избавилась от халата.

Экзотическое лицо, в котором отражались смешанные черты, унаследованные от отца-ирландца и матери-японки, смотрело на него с дразнящим лукавством.

А я-то думала, что у тебя болит голова.

Да. Но я рассчитываю на то, что ты ее вылечишь.

Сделаю все, что в моих силах, пробормотала Лорел.

Толкнув его на кровать, она сдержала это обещание.

Темнота. Сначала плотная, затем растекающаяся вокруг него, — каскад холодных, ледяных волн, разбивающихся на мелкие гребни и обрушивающихся на ночной берег, смывая очертания, звуки, чувства…

Марк, просыпайся!

Он открыл глаза и уставился в потолок спальни, по которому пробегали извивающиеся тени, пока Лорел тормошила его, приводя в сознание.

Нет, это была не Лорел. Сама комната качалась. И отовсюду раздавался грохот, переходящий в усиливающийся рев.

Землетрясение!

Он быстро вскочил, поднял девушку на ноги, в то время как доски пола тряслись и гремели.

Наружу — быстро!

Лорел второпях схватила халат и домашние тапочки со стула рядом с кроватью; одновременно он сгреб свои туфли и мятую одежду. Затем они, спотыкаясь, поспешили вниз в гостиную; сверху, из спальни донесся звук бьющегося стекла. Пока она бежала к входной двери, упала и разбилась лампа, и картины со стен попадали на пол.