Клайв Баркер - Тьма

Он снова ее удивил: «Почему же теперь? Почему так?» – Белла решила говорить прямо.

– Но почему сейчас?

Четко и твердо, обдуманно. Она пошла по лестнице вперед него, он моргнул.

– Просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, – сказал он и пошел следом. – Меня эта вышивка тоже беспокоит.

Белла едва не свалилась с лестницы от изумления. Что он сказал?

– Что такое, дядя Сэл? – спросила она. Почувствовала дрожь в голосе.

– Беспокоит меня. Беспокоит тебя, – ответил он, стоя у нее за спиной. – Терпеть ее не мог всегда Силуэт вдали. Маленький и неправильный.

«Точно! Точно! Маленький и неправильный. Зазубренный, незавершенный».

Они прошли до половины, и Белла замедлила шаг, услышав его дыхание. Затрудненное, какое-то возбужденное.

И ее осенило.

«Он «подает» меня. Гарантирует, что я приду туда. Они сообщники!»

Белла остановилась.

Это приобретало ужасный смысл. Другой дядя Сэл, странное поведение.

«Приведи ее ко мне!»

Белла обернулась и прижалась к стене.

– Не думаю, что пойду, – сказала она.

– Что, Белл? Что такое?

– Это.

«Ты».

– Не смогу сделать это сегодня.

«Ты другой».

– Белл, я поступаю храбро. Я поступаю правильно. Надо было давно это сделать.

– Что? – ахнула она – Что?

– Должен был сказать тебе. Сказать кое-что про Бенни.

– Бенни? Какое отношение к этому имеет Бенни?

И она поняла сразу же. Бенни в своей дурацкой рубашке – синей в клетку. Бенни, на восемь лет ее старше, который подловил ее в ванной. В туалете. Бенни и Стежок.

Время застыло. Белла у стены, дядя Сэл на пару ступеней ниже ее, у перил, тетя Инга где-то непостижимо далеко, на кухне.

– Мы знаем, что он сделал, Белл. Твоя тетя просто не приняла этого. Мать не может такого принять. Но мы знаем. Я знаю.

Какая-то часть Беллы вернулась в старую, безопасную колею.

«К чему он ведет? Они многие годы не видели Бенни. Бенни исчез из их жизни. Вырос и ушел, вот и все. Как может поступить любой».

Какая-то часть Беллы оказалась в другой колее в этом замершем времени. Бенни вплотную к ней. Запах от его синей в клетку рубашки. Рука на ее рту. И Стежок. Мистер Стежок, который подбивает его сделать это. Стежок за всем этим, на стене, поджидая вдали на улице, но лишь часть его. Зазубренный. Темный человек-животное в смешной широкополой шляпе или с большой крестообразной головой, будто молот. Тяжелое дыхание Бенни. «Мое слово против твоего! Никто не поверит ребенку!» Плотно прижавшийся к ней. Воодушевленный, встревоженный, импровизирующий. «Это Стежок! Мистер Стежок! Он заберет тебя. Это была его идея. Он придет за тобой, вот увидишь! Заберет тебя, если расскажешь!»

Обе линии, разыгрывающиеся здесь на лестнице, дядя Сэл, наконец-то встретившийся с ней взглядом. Стены вибрируют, барабанят, громыхают мощным сердцебиением тайны этого дома.

– Теперь ты в безопасности, Белл. Мы все в безопасности. Ты можешь пойти и увидеть.

Белла рядом с ним, пять ступеней до верха. Синего в клетку Бенни больше нет, дядя Сэл здесь. Белла вернулась к реальности и сделала то, что ей надо было сделать. Надо было сделать давно.

– Спасибо, что признался, – сказала она.

– Ты не могла просто уйти домой. Это Должно было быть сказано.

– Я могу сделать это одна.

– Никогда не сомневался. Я буду снаружи.

– С-спасибо.

И она вошла в ванную. Дверь в туалет была распахнута. Конечно, она не увидела заднюю стену, только узкую полоску синей стены в дверную щель.

«Ты не могла просто уйти домой».

«Чистая правда. Но я продолжаю пытаться. Продолжаю приходить сюда».

Она не видит заднюю стену, не видит рамку, не видит детей.

Предостережение голландским детям. «Вы не сможете вернуться домой! Вы уже не увидите вашу мать!»

«Вот нужное слово».

Белла закрыла за собой дверь в ванную. Старая привычка. Но не заперла. Не заперла тогда, не заперла и сейчас.

«Надень свою рубашку, Сэл, синюю в клетку, и приведи ее ко мне!»

Она может закрыть дверь в туалет. На всякий случай. Хотя получится, что запрет себя там. И Бенни, нечто от Бенни, будет там, вдали, на вышитой стежками картине. Их теперь двое, на той ужасной слишком опрятной улице. Она должна понять. Должна действовать. Сейчас или никогда.

Схватив ручку, Белла толкнула дверь.

Старый узорчатый линолеум, так хорошо ей знакомый, старый унитаз и бачок, в углу освежитель воздуха в контейнере, окно с двумя панелями молочного стекла справа, бледно-голубые стены. Там… она позволила себе поднять взгляд… там – рамка, коричневое дерево, аккуратно причесанный мир, дети, улица, фонари, стена и дерево.

Черный зазубренный силуэт.

«Привет, Белла».

– Ублюдок! – тихо сказала она.

Сэл надевает синюю рубашку в клетку.

– Ублюдок! Ублюдок!

Каков отец, таков и сын. Он больше, старше и больше.

– Ублюдок! Ублюдок! Ублюдок!

«Положи руки на бачок, как раньше. Хорошая девочка».

– Ублюдок! Ублюдок! Ублюдок!

«Могла бы попросить меня. Привести меня домой. Ввести в твою Зеленую дверь».

«Мысли читает».

– Ублюдок!

«Слова, Белл. Возьми иголку и шей. Заверши меня».

Горячие слезы, текущие по щекам.

– Ублюдок! Ублюдок!

Мистер Стежок пьет жизнь из ее слез. Ее слезы помогают ему бежать.

«Я тебе нравлюсь, зазубренный, обтрепанный. Вот он я!»

Белла вытерла слезы тыльной стороной ладони, освобождая себя от него.

Встала покрепче. Ее руки были на бачке.

– Ублюдок! Ублюдок!

И отдернула их.

«Ты сама хочешь! Ты была готова!»

– Нет! Нет! Ублюдок!

«Трусливая кошка! Охочая кошка!»

– Ублюдок!

Сэл, толкающий дверь туалета.

– Белла! Что такое? Что случилось?

Она ее не закрыла! Собиралась. Думала. И не закрыла.

«Бот и все, Белл!»

Стежок, пожирающий ее слезы. Танцующий, дергающийся, бегущий.

– Белл, что такое?

Сэл, толкающий дверь. Бегущий Стежок.

Одна рука на бачке, чтобы повернуться, но не упасть. Не так, как прежде.

– Ты ублюдок!

– Что, Белл? Что такое?

Голос Сэла.

Дверь наконец открылась. Сэл. Никакой клетчатой синей рубашки.

Белла поглядела в последний раз. Стежок снова там, на улице, у стены и дерева. Дети в безопасности. Все дети в безопасности.

– Ой, дядя Сэл! Я подумала… на мгновение, просто подумала… все нормально. Теперь все просто прекрасно!

– Что случилось?

– Ты знаешь. Воспоминания. Разбираюсь с воспоминаниями. Тетя Инга позволит мне забрать это?

«Да! Возьми меня домой!»

Сэл понял, храни его бог.

– Белл, просто бери. Стащи. Я ее отвлеку.

Превыше любых ожиданий то, что дядя Сэл сказал это.

– Но…

– Ты, может, и не заметила, но твоя тетя… она становится забывчивой. Повторяется, все такое. Мы сможем сказать ей, что она сама отдала. Я сюда другую повешу. Она не станет вспоминать, не станет… будь уверена.