Джеральд Бром - Похититель детей

Ведьма, не торопясь, мягко покачиваясь, очерчивая контуры бедер длинными черными ногтями, сделала несколько шагов вперед.

— Маленькие воришки! — низким, с хрипотцой голосом воскликнула она. — Явились обокрасть мое болото?

Три девочки дружно погрозили Дьяволам пальцами:

— Гадкие!

— Гадкие!

— Гадкие!

— Питер, дорогой мой, — проворковала ведьма, — за тобой небольшой должок, — откинув с лица волосы, она выставила на всеобщее обозрение шрам на месте левого глаза. — Единственный шанс, мой милый Питер. Даю тебе и твоим маленьким друзьям один-единственный шанс. Отдай мне свой глаз, и все вы можете идти, куда пожелаете. Что скажешь, Питер, дорогуша?

Питер безумно, злобно захохотал, будто разом лишился рассудка, но тут же резко оборвал смех. Лицо его застыло, взгляд сделался жестким.

— Я скажу: мы перережем вам глотки, выпустим кишки и отрубим руки!

Прыгнув вперед, он раздавил огромного зеленого жука; желтые потроха насекомого брызнули из-под его сапога.

Лицо ведьмы исказила злобная гримаса, единственный глаз сузился, превратившись в щелку.

— Ты пожалеешь…

— Стойте!!! — раздалось с тропы впереди. — Прошу вас, остановитесь!

Ник взглянул вперед. По тропе рысью несся, размахивая кривым посохом, огромный, сгорбленный зверь с козлиной головой.

— Прости, Джинни, — сказал он, осторожно, чтобы не раздавить ни одного из жуков, поспешивших убраться из-под его огромных копыт, протиснувшись мимо ведьмы. Остановившись между двумя враждующими сторонами, он тяжело оперся на посох и перевел дух. — Как ни жаль прерывать ваши мелкие распри, — резко заговорил он, — но кое-какие материи не терпят отлагательств.

Ведьма закатила единственный глаз.

— Не вмешивайся, Таннгност. Не суйся не в свое дело. Сегодня я получу его глаз.

— Так иди сюда, получи! — прорычал Питер.

— Довольно!!! — крикнул Таннгност, громко ударив посохом в землю. — Шепчущий лес горит! Пока вы, глупцы, бьетесь тут друг с другом, Авалон гибнет!

Над болотом повисла тишина. С лица ведьмы разом исчезла вся злоба.

— Этого не может быть.

— Вне всяких сомнений, может, — возразил Таннгност. — Соизволишь высунуть нос за пределы своих роскошных декораций — увидишь сама.

Ведьма нахмурилась.

— Если все это — какая-то хитрость, Таннгност, я добавлю к этим декорациям твои кости.

Вскинув руки, она закрыла глаза и пробормотала себе под нос несколько отрывистых, резких приказов. Над болотом пронесся теплый ветерок, туман начал рассеиваться. Вскоре Ник смог разглядеть серые тучи над головой и — да, действительно — столб черного дыма. Что-то и вправду горело вдали.

— Потрудись подняться на холм Маг Мелл — и увидишь, — сказал Таннгност.

— Не может быть, — заговорил Питер. — Деревья в Шепчущем лесу нельзя поджечь.

— Я и сам так полагал, — ответил Таннгност. — Однако они горят. Думаю, не нужно напоминать: как только Шепчущего леса не станет, Пожирателей плоти не сможет удержать ничто. Дальше настанет очередь Леса Дьяволов, а, может, и этого болота. Твоего драгоценного болота, Джинни.

Три девочки тревожно взглянули на мать. Та, похоже, несколько сникла, зеленый огонек в ее глазу угас.

Таннгност глубоко вздохнул.

— Слушайте меня. Как следует слушайте! Вы должны забыть о прежних распрях и объединить силы. Иначе погибнет весь Авалон.

— Что? — ведьма сверкнула глазом. — Ты предлагаешь нам драться плечом к плечу с этими вороватыми щенками? С этими человеческими детенышами? Да они — то же самое, что Пожиратели плоти! Зараза на нашей земле! Гнать их отсюда — и тех и других!

Глаза Таннгноста загорелись огнем. Тролль вновь ударил посохом оземь.

— Как ты смеешь?! — резко, яростно прорычал он. — Они заслужили место среди Дивных! Заплатили за него кровью и жизнями, сражаясь бок о бок с Рогатым на берегу Русалочьей бухты! А где была в тот ужасный день ты, Джинни?

Ведьма лишь отмахнулась от него, как будто не слыша упрека, но от Ника не укрылась гримаса боли на ее лице.

— Аваллах ушел, Рогатый — тоже, — продолжал Таннгност. — Теперь все зависит от нас. В наших руках судьба Авалона.

— Оставь свои разглагольствования, старый козел. Хватит с меня нравоучений! — склонив голову, ведьма повернулась к Питеру: — Скажи, Питер, твоя дражайшая Владычица уже завладела твоей душой? Снится ли тебе каждую ночь, как ты сосешь ее сиську?

Глаза Питера сузились.

— Выбирай выражения, когда говоришь о ней.

— Вижу, вижу, да, — понимающе хохотнула ведьма. — А теперь убирайтесь отсюда, все. Я не потерплю воровства на своем болоте. А ты, Питер… Когда я снова увижу тебя, я получу твой глаз.

Питер направил на ведьму острие ножа.

— Зачем ждать? Вот я, а вот мой глаз.

Со свистом взмахнув клинком в воздухе, Питер двинулся вперед, но тролль схватил его за ворот.

— Питер, не будь идиотом!

— Таннгност, — сказала ведьма, — ты требуешь слишком многого. Я никогда не пойду в бой в одном строю с этим отребьем.

Развернувшись, она двинулась прочь.

— Но, мама, — заговорила одна из девочек, — разве мы их не съедим?

— Цыц, — прошипела ведьма. — За мной.

С этими словами она удалилась, растаяла среди деревьев и кустов. Ползучие твари, лишившись цели, начали расползаться во все стороны. Баргесты попрыгали на деревья и с шумом унеслись по своим делам. Девочки задержались чуть дольше. Какое-то время они, моргая, смотрели на Питера и Дьяволов, затем пожали плечами и вприпрыжку побежали в лес.

— Вот, — сказал тролль, указывая вниз, в долину.

Там, далеко внизу, клубился над деревьями, вздымаясь к небу, черный дым.

Питер не мог поверить собственным глазам.

— Не понимаю. Как же это может… — внезапно осекшись, он яростно сплюнул на землю. — Капитан! Бочки! Эти треклятые бочки!

— Что?

— Должно быть, Капитан притащил туда нефть. Ее-то они и пустили в ход!

Ник опустился на пень. Он чуял запах горящего дерева, но для него имело значение только одно: болото и Зеленозубая Джинни остались позади. Тролль вывел Дьяволов с болота через Куши-крик и поднялся на небольшую возвышенность, с которой был виден пожар.

Ник хлебнул еще воды из ведра, но, сколько бы он ни пил, сухость и саднящая боль в горле не проходили.

Сверчок наконец-то сумела сесть, привалившись спиной к камню. Дэнни лежал в траве рядом с ней. Сверчок выглядела ужасно, но Дэнни было еще хуже. Его лицо и шея покраснели и жутко распухли, он то приходил в себя, то снова терял сознание. Его очки на резиновой ленте болтались на шее; одно из стекол треснуло, оправа погнулась.

Тролль говорил, что с ними все будет в порядке, что краснохвостые любят теплую кровь, и их яд не убивает, а только парализует. Сказал, что долговременных эффектов, кроме оставленных жалом ран, не последует, и через пару часов все будут как новенькие. Но Нику не верилось, что он когда-либо станет как новенький. Болела голова, воспаленное лицо опухло, царапину на предплечье жгло огнем.