Джеральд Бром - Похититель детей

Питер хлопнул в ладоши.

— Так, пока достаточно. Пора и пожрать!

Дьяволы устремились к столу, оставив Лероя наедине со Свежей Кровью. Лерой стряхнул с рук щитки, расстегнул ремешок шлема, подошел к остальным и ткнул в сторону разбросанного снаряжения.

— Приберите это дерьмо, — буркнул он.

Затем он навис над Ником, злобно глядя ему в глаза. Ник выдержал его взгляд. Он был полон решимости не отступать ни за что. Губы Лероя дрогнули, скривившись в легкой усмешке, и он сунул свой шлем прямо Нику в грудь.

— Убери на место, — сказал Лерой и, громко топая, ушел.

В кино на этом бы все и кончилось. Получив отпор, обидчик проникся бы к Нику некоторым уважением, и если не подружился бы с ним, то, по крайней мере, оставил в покое. Но Ник знал: в реальной жизни так не бывает. В реальной жизни тебе может посчастливиться взять верх, но типы вроде Лероя этого ни за что не забудут. Не забудут, не простят и после, со временем, обязательно найдут возможность поквитаться.

На следующее утро Ник, усевшись как можно дальше от Лероя, принялся наблюдать за Дьяволами, готовившимися к рейду. Ночью ему опять снился все тот же сон, и чувствовал он себя так же плохо, как накануне, а может, и хуже. С каждым днем избавляться от тьмы, охватившей душу, становилось все труднее и труднее. Он осмотрел руки: нет ли каких-нибудь признаков скорого появления черной чешуи и когтей? Сон был слишком уж реален — крики, кровь, резня… Прикрыв лицо ладонями, Ник протер глаза. «Не хочу… Не хочу превращаться в монстра…»

Напротив села Сверчок, подошедшая к столу со своим завтраком.

— Как ты, Ники? — встревоженно спросила она.

— Бодрее не бывает, — пробормотал Ник.

Тут подошел и Дэнни. В одной руке он держал миску, другой протирал на ходу заспанные глаза.

— Какой у нас план?

— Не знаю, — ответила Сверчок. — Никто не говорил.

— Первым пунктом, конечно, «встать ни свет ни заря», — проворчал Дэнни. — Снаружи еще темно.

Зал наполнился тихим, напряженным ропотом: Дьяволы начали вооружаться, наносить на тела и лица боевую раскраску, одеваться для битвы. Нику сразу же бросилась в глаза разношерстность оружия и боевого снаряжения. Кроме традиционных средневековых образцов, он увидел шипастую немецкую каску-пикельхельм, танковый шлемофон, старомодный кожаный футбольный шлем, летные очки, по крайней мере два самурайских меча, кавалерийскую саблю времен Гражданской войны, метательные звездочки ниндзя, крестьянские вилы и несколько пар латунных кастетов. Большинство Дьяволов были одеты только в цельнокроеные штаны из сыромятной кожи с пришитыми к штанинам остроносыми сапожками, но некоторые надели усеянные шипами и заклепками кожаные куртки из мира Ника, в которых сделались похожи на шайку психованных панков.

К столу подошла Секеу. В боевой раскраске она была действительно очень похожа на индейского воина, вышедшего на тропу войны.

— Идемте, — сказала она.

Троица новичков не без опаски последовала за ней туда, где одевались Дьяволы.

У Питера за спиной, на перевязях, крест-накрест перетягивавших грудь, висели два коротких меча. Его золотые глаза ярко мерцали на фоне черной кляксы боевой раскраски, покрывавшей лицо от подбородка до лба. Выхватив мечи из ножен, он лязгнул клинком о клинок, и Дьяволы выстроились в шеренги по обе стороны от него. Считая самого Питера, в строю оказалось двадцать три воина.

Питер шагнул вперед, скрестил мечи на груди и сверкнул золотыми глазами на Ника, Сверчка и Дэнни.

— Сегодня Дьяволы идут в битву. Мы должны положить конец выжиганию Шепчущего леса. Будет кровавая бойня. О да, многие встретят смерть в этот великий день! — он плутовато улыбнулся. — Но кто не слышал криков умирающих врагов, тот, можно считать, и не жил! — Питер склонил голову набок, пристально вглядываясь в лица Свежей Крови. — Кто из вас хочет заставить Пожирателей плоти визжать, как резаные свиньи?

Новички обменялись быстрыми взглядами.

— Любой, кто встанет сегодня в наши ряды, станет Дьяволом, как только выйдет за эту дверь. Такой смелый поступок любого сделает достойным. Победителей ждет целый мир, вечная юность и вся слава Дивных. Поищите в своих сердцах храбрость, наберитесь мужества покончить со старой жизнью, шагнуть навстречу новой! Ну, кто разделит с нами это величайшее из приключений? Кто готов стать владыкой Авалона?

Ник понял: вот она, черта, из-за которой нет возврата. Теперь все было без дураков, и он заколебался. Что это — их поведут на смерть? Стоит ли рисковать, доверяясь этому безумному мальчишке? В прошлый раз, последовав за Питером, он оказался в Тумане, где чуть не погиб. Стоит ли надеяться, что на этот раз будет иначе?

Ник искоса взглянул на Сверчка и Дэнни. Судя по лицам, им было так же страшно, как и ему. Игры кончились. Им предстояло идти в бой и убивать людей. Как их ни назови — Пожирателями плоти, кем угодно — но все же людей. Чувствуя общую серьезность, Ник подозревал, что кое-кто из этих ребят — а может, и большинство — не вернется из боя. Не лучше ли попытаться вернуться к матери самому?

Никто из новичков не спешил сделать шаг вперед. Все трое опустили глаза и съежились, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.

Лерой стоял рядом с Питером, гордо откинув голову назад. «Как будто и вправду крутой», — подумал Ник. Действительно, Лерой, в полном дьявольском облачении, гордо сжимал в руках меч и чуть не лопался от самодовольства. Казалось, он в восторге от того, что идет в бой с Питером, но Ник понимал: Лерой просто из тех, кто без раздумий отправится на войну, едва услышав бодрый марш да зажигательную речь.

Сверчок тревожно покосилась на Ника. Встретившись с ней взглядом, Ник отрицательно покачал головой.

— Ты вовсе не обязана этого делать, — шепнул он.

Но боль, отразившаяся на ее лице, говорила, что Сверчок твердо убеждена в обратном.

— Теперь они — моя семья, — сказала она, шагнув вперед.

Питер обнял Сверчка, а Дьяволы — все, как один — принялись одобрительно хлопать ее по спине.

Перед строем остались Ник и Дэнни. Кусая губы, Дэнни отчаянно наморщил лоб и взглянул на Ника.

— Питер говорил, нам не придется драться.

— А ты и поверил?

Дэнни пожал плечами, сделал глубокий вдох, точно перед первым прыжком в бассейн с вышки, и шагнул вслед за Сверчком.

Теперь все смотрели на Ника. Наступившая тишина тяжким грузом давила на его плечи. Вдруг на лице Лероя мелькнула усмешка. Эта усмешка яснее слов говорила, что Ник — лошара, слабак, жалкий придурок. Но на это Нику было плевать. Дело было не в нем — речь шла о матери. Вспомнив о ней, оставшейся дома одной, он понял: другого выхода нет. Твердо глядя в глаза Лероя, он сделал шаг вперед. Усмешка Лероя тут же исчезла, лицо его сделалось таким, будто он проглотил муху.