Александр Варго - Прах [сборник]

Решив, что телохранитель больше не представляет опасности, он открыл дверь и шагнул в сумерки. Пройдя по короткому душному коридору, он очутился в еще более тесной комнатке. Кроме громадного люка посредине, там не было вообще ничего – ни окон, ни мебели, лишь тусклая запыленная лампочка.

Поразмыслив, Илья присел на корточки и, с трудом приподняв тяжелую дверцу, прислушался. Его лицо переменилось, когда он услышал сдавленный крик.

Откинув люк, он начал быстро спускаться по грубо вытесанным ступеням.

«Мне тоже раньше нравились бабушки».

Эта ненавистная фраза вновь и вновь взрыхляла мозг, как плуг мягкий чернозем, и лицо Ильи перекосилось от ярости.

И когда он распахнул еще одну дверь, на этот раз последнюю, то обреченно понял, что опоздал.

Полутемное помещение было по всему периметру заклеено толстой резиной. Пол, стены, потолок – все было забрызгано кровью, словно ее распыляли из пульверизатора. На массивном деревянном столе неподвижно лежал подросток. Впрочем, не совсем неподвижно – изувеченное тело мальчика вяло вздрагивало в такт движениям Никиты, который погрузил свой пенис в разверстую рану на животе несчастного, совершая при этом недвусмысленные движения.

Увидев Илью, Никита вытер окровавленное лицо и подмигнул ему:

– Привет. Не хочешь присоединиться?

Сахалинская область, полуостров Деминск, берег Охотского моря, 17 сентября 2017 года, 1:42

Наталье тоже не спалось.

С того самого момента, как Илья Труднов покинул ее дом, старая женщина не находила себе места. Она то начинала ковыряться по своему убогому хозяйству, то льнула к окну, прислушиваясь к каждому звуку снаружи, то ковыляла в прихожую, печально глядя на сорванную с петель дверь, то присаживалась рядом с сыном, тщетно выискивая слова утешения…

Она поздно спохватилась, когда поняла, что у них заканчивается питьевая вода. Все, что осталось на дне ведра, она отдала Роме, когда он попросил пить.

«Утром схожу», – успокаивала старуха себя.

Между тем нога продолжала распухать и вскоре уже походила на онемелое бревно, причинявшее жуткую боль при любом неосторожном движении.

И спичек мало. Два коробка только осталось. Надо бы в поселок выбраться, но с такой ногой об этом даже и думать нельзя…

Она поднялась со своего продавленного матраса, посмотрела на часы. Зрение было уже не то, да и лунный свет, несмотря на очистившееся небо, не мог в достаточной степени проникнуть сквозь грязный полиэтилен.

– Ма… ма, – послышался в темноте шепот сына, и старуха встрепенулась.

– Ты тоже не спишь, родной? – прошептала она.

Взяв старый ящик, служивший ей табуреткой, Наталья с усилием поволокла его к сыну. Поставила рядом, села, устало вытянув костлявые ноги в грязных калошах. Затем вынула из кармана замусоленный коробок и, затаив дыхание, чиркнула спичкой. Обмакнула ярко-оранжевый лепесток пламени в огарок свечи, размазанный в крышке от банки, которая лежала на подоконнике.

– Каз… ку, – шепотом произнес Роман.

– Сказку? – машинально произнесла Наталья, глядя на часы. Почти два часа ночи. Ее старое сердце тревожно заколотилось.

«Боже мой… Я-то думала, еще около десяти! Значит, Илья должен уже все сделать!»

– Каз… ку, – настойчиво повторил Роман, нервно моргая.

– Да, сынок, – терпеливо сказала старуха. – Конечно, расскажу.

«Никуда этот прохвост не пошел, – неожиданно заговорил внутренний голос, и Наталье сделалось не по себе. – Он ведь не скрывал, что может обмануть тебя. Ты ждешь, как дура, а он попросту выкинул клетку, а сам двинулся к морю. Его уже и след простыл…»

– Нет, – прошептала старуха.

– Ма…ма?

Наталья выдавила улыбку.

– Все в порядке.

«Выгляни наружу, – продолжал скрипеть ненавистный голос. – Он наверняка даже не удосужился пронести клетку хоть с десяток метров… Посмотри, она наверняка валяется у подъезда… А шар уже подобрали собаки или склевали птицы…»

При мысли, что такое вполне возможно, Наталье стало настолько дурно, что у нее все поплыло перед глазами.

– Каз… ку! – захныкал Роман, и старуха нежно провела своими огрубевшими пальцами по волосам сына.

– Что же тебе рассказать?

Молодой человек засопел, словно предоставляя матери самой определиться с выбором.

Наталья посмотрела в окно, за пыльным целлофаном которого расплывчато мерцала холодная луна.

– Хочешь, я расскажу тебе, как все произошло с самого начала? – тихо спросила она. – Ну… с нами?

Роман с готовностью кивнул.

– Это случилось тридцать два года назад. Тогда Деминск был чудесным и красивым городом. В домах жили счастливые семьи, а не рыскали голодные крысы. По улицам ездили автомобили, в кинотеатрах показывали фильмы, дети ходили в сады, школьники – в школу, взрослые работали. Тебе тогда было шесть лет, твоей сестренке Аяне – тринадцать. Неподалеку отсюда располагался огромный парк аттракционов. Чего там только не было! Карусели, горки, качели, вышки для прыжков, крутящийся барабан, электрические машинки и многое другое! И конечно же, там было «чертово» колесо. Вообще-то правильно называть его колесом обозрения, но мне, если честно, ближе первое… Потому что именно с него все и началось.

Оно было громадным, и с верхней точки был виден не только Деминск, но и морские просторы.

Это произошло в субботу. Наш папа остался в гараже – он возился с машиной, которая сломалась накануне. Мы впятером пошли в парк – ты, я, Аяна, и мои родители, это ваши дедушка с бабушкой. Помнишь?

– Да, – не раздумывая, ответил Роман. Глядя в его стеклянные, постоянно моргающие глаза, Наталья с грустью отметила, что едва ли ее сын что-то помнит. Особенно если учесть, что вся жизнь его прошла в застенках этого дома… Более того, старуха не сомневалась, что спустя три минуты Рома вообще вряд ли вспомнит, о чем она вещала, и если завтра она снова начнет ему рассказывать ту же самую историю, он будет внимательно слушать мать с открытым ртом, как будто бы это происходило впервые.

«Ему просто нравится, когда с ним разговаривают», – подумала она, продолжив:

– Мы покатали вас везде, где только можно. Тем временем на небе стали собираться облака. Пошел мелкий дождик, и народ потихоньку стал расходиться. Я еще запомнила, что дождь был необычайно холодным… Странно, учитывая летние деньки. Сейчас я уже не помню, кому из нас пришло в голову напоследок прокатиться на «чертовом» колесе. Да и неваж-но это. Значит, так угодно было небесам, чтобы мы пошли в кассу за билетами на колесо. К тому времени парк почти полностью опустел. Мы взяли три билета – на вас с Аяной (тебя пустили бесплатно), и на дедушку с бабушкой. У меня с самого утра кружилась голова, и вдобавок я страшно боюсь высоты, из-за чего решила остаться внизу.