Александр Варго - Прах [сборник]

Борис уставился вперед, боясь пошевелиться.

– Я все помню, – хрипло произнес Илья. – Все.

Плотно сжав губы, он про себя добавил:

«Все, кроме одного. Та девушка… На фотографии. Как ее?»

– Аяна… – выдохнул он и посмотрел на Бориса, который до крови закусил губу.

– Ты слышал выражение: «Не плачь, потому что это закончилось»?

Тот отрицательно покачал головой, взглянув на Илью как на ненормального.

– Чего это ты вдруг?

– Просто так, – вздохнул Илья.

Хрипящее, иссиня-черное море злилось, швыряя в стекло ледяные брызги, но катер продолжал с упрямством параноика двигаться вперед, разрезая носом разгневанно-бушующие волны.

Ей стоило неимоверных усилий, чтобы подняться с ящика. Некоторое время Наталья безмолвно таращилась на сына, который, скукожившись, как заскорузлый башмак с отслаивающейся подошвой, спал в инвалидной коляске. Слюны натекло столько, что на тощих коленях молодого человека образовалось темное клейкое пятно.

– Извини, что не могу… не могу отнести тебя на матрас, – разлепила губы старуха. – Если я тебя подниму… мы просто упадем на пол. И я больше вообще не поднимусь.

Огарок свечи медленно и тихо умирал. Последний отблеск слабого пламени, блеснув в отражении запыленной пленки на окне, померк. Комната погрузилась в тревожно-прохладный мрак.

– Если… – прошептала Наталья. – Если через час… ничего не будет… я пойду сама.

Посмотрев на свои нелепо торчащие ноги, одну разутую, другую в грязной калоше, она с горестной усмешкой поправилась:

– Точнее, поползу.

Дотащившись до хлипко-продавленного дивана, она обессиленно легла на задубевшее, жесткое от времени и грязи ложе.

– Я просто посплю… Чуть-чуть… и потом пойду…

Выгнув спину и неслышно ступая, к сонной старухе приблизился Дын. Обнюхав ее скрюченные пальцы, рыжий кот мягко улегся рядом, прижавшись своим тощим телом к натруженной руке хозяйки.

Вскоре они крепко спали.

До рассвета оставалось чуть более часа.

– Поднимается буря, – с тревогой сказал Борис, вглядываясь в пенистые волны. – В такую погоду катер не сможет пристать к берегу.

– Заткнись и крути баранку, – приказал Илья. – Ты достал уже своим нытьем.

– Если ты хочешь сдохнуть, то какого хрена тащишь за собой других! – гневно заорал Борис. Он хотел выкрикнуть что-то еще, но через секунду в его затылок уперся ствол пистолета.

– Еще слово, и я выстрелю.

– Тогда мы не доплывем.

– А я пульну тебе в жопу, – хмыкнул Илья. – Подумаешь о том, что она нужна не только для того, чтобы в нее долбиться.

– Ты скоро сдохнешь, – с тихой ненавистью произнес Борис. – Парень, от тебя за версту веет смертью. Оставь меня и подыхай сам.

Илья хрипло засмеялся.

– Ты мне нужен только как водитель.

– Еще минут десять. Если нас не размажет какая-нибудь волна, – проговорил Борис. И добавил осторожно:

– Тебе придется прыгать в воду. Иначе катер разобьется о камни.

– Закрой рот.

Борис стиснул зубы, кинув взгляд на валяющуюся под ногами бутылку. Судя по тому, как оживленно сверкнули его глаза, его осенила какая-то идея.

В воздухе повисла тягостная пауза, затем Борис неожиданно вскрикнул:

– Я вижу огни!

Илья недоверчиво прильнул к окошку, тщетно стараясь что-либо разглядеть в ночной мгле. Наконец где-то вдали блеснул ярко-оранжевый огонек.

– Да, верно. Похоже, не одни мы такие психи.

Когда он повернулся к Борису, в руках тот держал бутылку. И прежде чем Илья поднял руку с пистолетом, она обрушилась на его запястье. «Макаров» со стуком полетел на пол, и Борис носком кроссовки пнул пистолет в сторону, под сиденье.

– Хорошо сработано, – прошептал Илья, потирая онемевшую руку. – Давай, парень. Или убивай меня здесь, или вези к берегу.

– Это наверняка патрульный катер, идиот, – сказал Борис, ткнув пальцем в приближающие огни. – Только они в такую погоду могут выйти в море. И, скорее всего, они ищут тебя!

Словно в подтверждение этих слов пелену дождя разорвал пронзительный вой сирены.

Катер, бестолково кружившийся на одном месте по кругу, снова качнула волна.

– Прыгай, – нервничая, сказал Борис. – Вон, уже виден берег. Доплывешь за десять минут.

Видя, что Илья даже не шелохнулся, он разбил бутылку об рулевое колесо. Один из осколков чиркнул его по тыльной стороне ладони, оставив легкую царапину.

Илья еще раз посмотрел наружу. Действительно, впереди темнела полоска суши.

– А впрочем, можешь остаться, – оскалился Борис. – Я скажу, что ты меня в заложники взял.

– Так оно и есть, – улыбаясь, промолвил Илья, и тот, взвизгнув, воткнул ему «розочку» в живот. Не переставая улыбаться, Илья вцепился в куртку мужчины, и они завалились на приборную доску, руль резко повело влево. Потеряв управление, катер стремительно несся вперед, прямо на торчавшие из воды гнилые остатки причальных свай. Проржавевший огрызок столба распорол прочную обшивку катера из итальянского алюминия, словно нож размякшее масло. Катер сильно тряхнуло, его подбросило вверх, и следующая волна ударила по плавсредству, словно бадминтонная ракетка волан, отчего он опрокинулся вверх ногами. Двигатель мгновенно заглох, морская вода начала постепенно окрашиваться радужной пленкой вытекающего топлива.

Патрульный катер полиции некоторое время кружил неподалеку, разрезая влажный воздух противотуманным прожектором, затем унесся прочь.

Ворвавшаяся в салон, словно цунами, вода показалась Илье такой ледяной, что на мгновение он позабыл о грызущей боли в животе, там, куда пришелся удар зазубренным горлышком бутылки. Отчаянно работая руками и ногами, он пытался нащупать дверь кабины. Его изуродованные пальцы наткнулись на кроссовку Бориса, и он вцепился в ногу мужчины, словно клещ. Между тем Борис уже практически выбрался из катера и ожесточенно лягался, пытаясь избавиться от живого груза. Один из ударов попал Илье в лицо, и он разжал пальцы.

Воздуха катастрофически не хватало, в легкие словно залили кипящую ртуть, от нехватки кислорода в голове шумело и грохотало отбойным молотком. Наконец Илье удалось добраться до выхода, и, захлебываясь, он из последних сил рванул на поверхность. Всхлипывая и отплевываясь, мужчина поплыл к берегу, тяжело шлепая по воде руками. Впереди от него, в трех-четырех метрах, мелькала голова Бориса. Вскоре тот выполз на карачках на берег и сел, поджав ноги и обхватив плечи трясущимися руками.

Ноги Ильи тоже нащупали дно.

– Ты еще живой, утырок? – прокаркал Борис, когда заметил Илью. Его длинные волосы распустились, закрывая бледное лицо мокрой паклей.

Пошатываясь, словно пьяный, Труднов выбрался из воды. В ботинках хлюпало, из раны на животе обильно струилась кровь.