Алексей Гридин - Рубеж [сборник]

О, я услышала знакомое имя. Принц Ларр, предводитель мятежа, человек, приговоренный к смерти. Хотя приговор должна еще утвердить я, единственный законный представитель королевского дома планеты Велия, и ставить свою подпись мне ох как не хочется, как бы ни уговаривал меня советник Галь. Все-таки, пусть я никогда не видела принца Ларра (и ему тоже не выпало случая увидеть меня), но мы – муж и жена, так уж вышло. И подписывать приговор собственному мужу…

Интересно, похоже, в штабе еще не знают, что советник Галь захватил принца в плен. По крайней мере, мне об этом не доложили.

Надо что-то делать.

Но что?

Когда я была тощей, нескладной двенадцатилетней девчонкой, цыганка нагадала, что мне суждено выйти замуж за принца. Случилось это утром двадцать четвертого июля 199… года, была суббота, мы с мамой пошли по магазинам, но в один прекрасный момент прогулка эта мне наскучила. Я принялась канючить, дергать маму за руку и уговаривать вернуться домой. Сначала мама сердилась, но потом сдалась – она вообще была мягкосердечной и не любила долго спорить.

Так что вышло по-моему. Единственное, что удалось выторговать маме – право зайти на обратном пути еще в один магазин, присмотреть себе какую-то косметику. Однако идти с ней я отказалась и осталась стоять на улице, от нечего делать прогулялась до киоска с мороженым, покрутилась вокруг, но решила, что мороженого не хочу. Вернулась обратно, вертя по сторонам головой и шаркая подошвами сандаликов по пыльному серому асфальту.

Вот тут, на ступеньках, у дверей магазина меня и поджидала цыганка. Ее высушенное годами тело было скрыто невообразимым лоскутным платьем, на плечах – непременная шаль с потускневшей золотистой бахромой, голова повязана зеленым платком. И посреди всей этой пестроты – глубокие черные глаза на темном морщинистом лице.

– Дай денежку, красавица, – сказала цыганка, – я тебе погадаю.

Потом мама долго рассказывала мне, что цыгане воруют все, что плохо лежит, в том числе доверчивых маленьких девочек, но тогда-то я еще об этом не знала, поэтому просто ответила:

– У меня нету денежки. Все деньги у мамы.

Хотя странно одетая женщина мне сразу не понравилась.

– Ай, вижу, что не врешь, – заулыбалась гадалка.

Затем неожиданно быстрым движением схватила меня за ладонь своею, сухой и такой же темной и морщинистой, как лицо. Ногти были коротко обгрызены, зато на трех пальцах – толстые золотые кольца.

– Тогда я бесплатно погадаю. Вижу, красавица, всю судьбу твою вижу…

Ее короткий толстый палец вольготно скользил по моей маленькой ладошке, и я смотрела, не отрываясь, как он указывает линии. Или, быть может – сам их вычерчивает.

– Ай, красивая, – неожиданно удивилась цыганка, – будешь ты счастлива. Принц выпадет тебе, молодой, красивый. Кудри светлые, плечи богатырские… А родом он… Откуда?

Она вдруг замолчала, припав к ладони – а мне уже интересно было, я забыла о том, что меня окружает целый мир, в котором зеленеет деревьями и греет солнцем лето. Все сжалось в одну точку, в одно мгновение, в которые у дверей магазина стояли старая цыганка и маленькая девочка.

– Не вижу… Ай, почему не вижу? – удивленно бормотала цыганка, впившись взглядом в линии на моей ладони, посмевшие бросить вызов всему ее гадальному искусству. – Издалека, ой, издалека твой принц, и долгая дорога будет тебе, а на той дороге – звезды, звезды, звезды. Ой, звезд-то сколько! – цыганка, забывшись в восхищении, зацокала языком.

Она замолчала, и тут из магазина вышла мама в сопровождении двух каких-то полузнакомых теток, одна из которых, толстая, с плоским рябым лицом, одетая в обтягивающие ярко-розовые штаны и майку, едва прикрывавшую ее пышный бюст, увидела меня с цыганкой и завизжала:

– Верка, глянь! Там не твою ли дочку цыганка охмуряет? А ну пошла прочь, дура старая!

Ой, что потом было! Гадалка вопит, мамины подружки визжат, сама мама кричит – только я молчу, отошла в сторонку, будто и нет меня, словно и не из-за меня весь этот шум. В общем, маме ругаться надоело, она взяла меня за руку и повела домой.

Проходит время, вот мне пятнадцать лет. Мне кажется, что я – не такая, как все, и это составляет особый предмет моей гордости. Гибкая, еще мальчишеская фигурка, всегда в джинсах – я не ношу юбок, пусть в них ходят те, кто красит губы аляповатой помадой, вставляет в уши безвкусные сережки, обесцвечивает волосы и, проходя по коридору, раздвигает толпу выставленным вперед бюстом. На моих тонких руках разноцветные колечки фенечек, а между двумя бугорками, слегка оттопыривающими майку, свисает с шеи птичья лапка в круге на тоненькой металлической цепочке. В моей комнате вечный бардак. На полках книги английского профессора соседствуют с сочинениями бразильского мага. Я не хожу на дискотеки, зато, стоит лишь появиться возможности, бегу на рок-концерт. Целовалась я пока что всего один раз, и мне не очень понравилось, зато раза три мне предлагали то ширнуться, то покурить травки, но пробовать я не стала.

Я ношу черную футболку, на которой написано крупными белыми буквами: Make love, not war и верю, что мир спасет любовь.

Вот такая я – немножко сумбурно, зато ни слова неправды.

А еще… Мама умерла. Отец бросил нас пару лет назад, теперь я живу с бабушкой. Бабушка старенькая и уже не вполне соображает, что вообще происходит вокруг. С ней даже говорить трудно – иногда она забывает, что делала час – другой назад.

Я возвращалась из школы, было уже довольно поздно, бледные фонари старательно делали вид, что разгоняют вечерний сумрак, над самыми крышами домов набухли снегом февральские тучи, вдоль улицы вальяжно прогуливался наглый ветер.

У самого подъезда мне навстречу шагнула темная фигура. Я отшатнулась было, но еще не успела испугаться. Как фигура, хрипло прокашлявшись, заговорила со мной неожиданно теплым для этого зимнего вечера голосом.

– Не бойся, девочка, – услышала я. – Просто ответь мне – «да» или «нет». Ты бы хотела выйти замуж за принца?

Когда мы летели на Велию, советник Галь рассказывал мне, как это выглядело с его стороны. «Представьте себе, – говорил он своим глубоким мягким голосом, – Вот идет девушка, кутается в серебристый пуховик, и воротник поднят так, что наружу выглядывает лишь миленький курносый носик да постреливают черные глазки. И я сразу понял, кого она мне напоминает – вашего земного зверя ежика. Именно так они и выглядят со стороны: носик, глазки и много – много колючек, чтобы было чем уколоть излишне любопытный внешний мир».

На самом деле, уколоть советника Галя мне было нечем, и я ничего не имела против принца, поэтому легко ответила:

– Да.

А потом еще головой качнула, подтверждая. Мне тогда бы вспомнить о гадании цыганки, но где уж там! Ладно, что вышло, то вышло…