Дэвид Баркли - Эсхил

— Это решение зависит не от тебя!

— Это не причинит совету никакого вреда. Им известно лишь, что платформа сгорела. Именно это и видно со спутника, а после того, как стало невозможно провести расследование причин пожара, они ничего и не узнают.

— А я? — спросила она. — А я, Готфрид? Со мной, что будешь делать?

— Прости. Я забочусь об интересах компании, Кейтлин.

— А что с моей долей? Ведь, в случае моей смерти, завещанные отцом акции, перейдут к тебе, так, ведь?

Вот она — жестокая правда. А в трактовке правды Готфрид был настоящим мастером спорта. Когда об этом знают только они двое, какой смысл дергаться?

— Как скажешь.

— Как скажешь, — повторила она, прищурившись. В её взгляде он увидел что-то, что ему не понравилось. — Они узнают.

Она отошла от него, подошла к столу, взяла трубку телефона и нажала кнопку. И внезапно, он осознал, что она всё записывала. Он должен был подумать о магнитофоне, но, наверное, он был слишком старомоден.

— Кейтлин, дорогая. Ты же понимаешь, это недоказуемо. И понимаешь, что я заберу у тебя запись, прежде чем ты покинешь комнату.

— Сами по себе, твои слова не доказуемы, — сказала она. — Но со словами живого свидетеля, вполне.

— Что?

Из ниоткуда, разом, вышли пять человек. Готфрид, возмущенно, обернулся.

— Что? — произнес он. — В моем доме?

По мере приближения, фигуры обретали очертания. Ими оказались его собственные охранники. Но они, всё же, были не ЕГО охранниками. Они работали на «Вэлли Ойл» и выглядели они очень недовольными.

Он посмотрел на МакНаба, который вышел вперед всех. В руке он держал служебный револьвер.

— Взять его, — приказал он.

— Колин! Ты что творишь, мать твою?

Охранник молча защелкнул на его руках наручники.

Его крестная подошла к МакНабу и поцеловала его в щёку.

— Спасибо, Набби.

— Не за что.

— Ты хороший человек.

— Я знаю, — ответил он и улыбнулся.

Из темноты вышел ещё один человек и она обняла его. Но эти объятия были другими, личными. Готфрид заметил, что у мужчины были ярко рыжие волосы.

— Ты! — выкрикнул он. — Я же тебя знаю! Мы тебя уволили! Ты должен быть мертв, ты в курсе?

— Ага, — ответил мужчина. — Забавно, но кое-кто уже не на коне.

— Будьте вы прокляты! — заорал Готфрид. — Никто из вас отсюда не выйдет… Никто!

Внезапно, он почувствовал головокружение. Что за глупости? Эта девчонка, напрочь, вскружила ему голову.

Охранники выволокли его в коридор и потащили к выходу. Снаружи их ждала заведенная машина. Когда они вышли на улицу, Готфрид снова оказался под ненавистным дождем.

Кейтлин, в любом случае, доведет дело до конца. Расскажет всем.

Кейтлин.

Дочь своего отца.

Мейсон, очнись.

Он открыл слипшиеся глаза. Он попытался повернуться туда, откуда доносился голос, но понял, что он доносился из его собственной головы. Безумие какое-то, но ничего нового. Час назад он уже убил его голыми руками и ему это нравилось.

Взгляни, Мейсон.

Посмотри вниз.

Он протер глаза, пытаясь понять, где он и почему, до сих пор, жив. «Если он всё ещё жив».

И тут он вздрогнул. Под ним простирался гигантский провал. Мрачный. Бездонный. Он тянулся прямо к центру Земли.

Он попытался повернуться и понял, что его что-то удерживает. Что-то похожее на огромный металлический коготь. Он обхватывал его за талию, удерживая на весу. Было что-то ещё. Большая металлическая рука придерживала его голову… и что-то проникло прямо в мозг. Металлический штырь с тонкой иглой на конце был воткнут в затылок и удерживал голову прямо.

Он прокашлялся. Изо рта потекла какая-то жижа. Она стекла по подбородку и исчезла во тьме.

Хочешь увидеть?

Коготь повернулся и он повернулся вместе с ним на 180 градусов. Он осознал, что смотрит вертикально вверх, а оттуда на него светила зловещая бледная луна. Он падал добрых 500 футов, но что-то его подхватило. Теперь, он вспомнил. Вспомнил падение и особо отчетливо вспомнил, что его подхватило. С ним что-то произошло, его разум очистился. Воспоминание о падении было покрыто кровавым туманом и яростью но теперь… теперь он мог думать.

Он посмотрел на руки и увидел на них пятна. Это означало, что он, всё ещё, был во власти Гнили. Его тело содрогнулось.

Ты их ненавидишь.

Они забрали твой разум.

Забрали тело.

Ненавидеть их — это нормально.

Они попытались забрать нас.

Наш народ.

Как забрали тебя.

Над собой он увидел сплетение щупалец. Они накладывались одно на другое, опутывали стены. Внутри них с равным интервалом перемещались человекоподобные создания. Сейчас они спали. И будут спать, пока Гнили снова не понадобится защита. И, раз уж, его старый дружок сумел сбежать, он понимал, что ждать долго не придется. Эта мысль привела его к идее их сходства с жуками. Он превращался в одного из них. Отвратительно.

Мы можем всё прекратить.

— Что прекратить? — спросил он. Он с собой говорил или этот голос реален?

Можем прекратить превращение.

Мейсон рассмеялся. Его смех громом разнесся по всему провалу.

Мы можем.

Можем всё прекратить.

Сделать тебя сильнее.

— Зачем? — поинтересовался Мейсон. Скорее всего, он уже мертв. Скорее всего, это, только видение на его пути в другой мир, но пусть продолжают. «Иногда нужно пройти всё до конца» — как говаривал когда-то Райнер.

Из-за тебя.

— И кто я? Какой-то избранный?

Нет . Коготь снова повернулся. На этот раз было больно, металл царапал кости. Мейсон кашлянул и выплюнул сгусток крови. Его повернули к стене, лицом к той сущности, с которой он общался. Ей нужно было всё его внимание и она его получила. Потому что ему было больно. Потому что, на этот раз, он разозлился.

Мы можем выбросить тебя.

Как выбросили остальных.

Но тебя оставили.

Ты слушаешь нас?

Мы видим твои глаза.

Нам нужно твое внимание.

— Да… да… — прошептал он.

Скала перед ним раскрылась. Как будто внутри была полость и её просто взломали. Во тьме он увидел что-то металлическое, что-то старое. Возможно, корабль.

Мы остановимся.

Затем ты их уничтожишь.

Ради нас.

Гниль.

Как вы её называете.

Мейсон прищурился, но тьма, всё равно, была слишком густой.

— Вам только это нужно?

Сначала, отдохни.

Ты будешь отдыхать долго.

Все твои друзья умрут.

Все твои любимые умрут.

Мир, каким ты его знаешь, умрет.

Он продолжал таращиться вперед.

Будет больно.

Игла в затылке повернулась и что-то в голове щелкнуло. Он стиснул зубы, все мускулы напряглись.

— Почему я? — прошептал он. Он не был уверен, что говорил вслух, но эти создания, определенно, его слышали.