Pferd im Mantel - Очищение молитвой [Неоконченное]

На фоне освещенного лунным призрачным светом оконца, прильнув к нему, в воздухе висела фигура. Именно висела, а не стояла — успел отметить Фёдор. Время повисло в воздухе. Вот Иван забирается на чердак, и матюгнувшись, наводит арбалет. Вот существо, поздно почуявшее опасность, как в замедленном видеовоспроизведении, оборачивается к ним, раскинув руки. Сухой щелчок, глухой удар, словно болт ударил в мешок с песком. Вот существо с болтом в торсе по инерции движется на них, Фёдор встаёт, размахиваясь от плеча секачом. Медленно, вязко, словно жидкость для прочистки канализационных труб течёт время. Вот существо, вроде как пытаясь зацепиться за воздух, взмахивает руками, и падает. Падает, не долетев полутора метров до друзей. Исторгнув странный булькающий звук, голова, поросшая шевелящимися отростками, падает. Фёдор направляет фонарь на голову твари — в свете фонаря мелко подрагивает, еле шевелится мерзкий хобот. А в глаза ему глядят глаза странного чудовища — глубокие, словно у старика мудрые, человеческие глаза. Ещё мгновение — и вот по телу создания пробегает последняя, предсмертная судорога и оно навсегда затихает.

— Что это, брат??? — присел над поверженной тварью Ваня.

— Ничего хорошего. — ответил Фёдор. — Заберём с собой. Пускай Политыч глянет.

Оставив труп поверженной твари на изучение друга, Фёдор, встав сбоку от оконца так, чтобы снаружи его трудно было заметить, выглянул наружу. Там, за огородами начинался пустырь, на краю которого стояло длинное одноэтажное строение. Двери здания были выломаны и валялись рядом. Из здания несколько человек, одетых в стандартную полевую форму российской армии, в танковых шлемах и разгрузках, вытаскивали какие-то продолговатые ящики и грузили их в странного вида угловатый трёхосный грузовик. Ещё двое принимали груз изнутри и волокли его в недро странного транспортного средства. Рядом рычал, освещая пространство между огородами и зданием, БТР. Второй БТР, несколько отличающийся от первого, стоял заглушенным немного впереди. На броне, опираясь на башню, ощетинившуюся крупнокалиберным пулемётом и странными приборами с тремя трубами с каждой стороны, стоял боец в разгрузке и странном шлеме, наблюдавший в бинокль что-то в стороне, где осталась колонна. Несколько человек, скинувших амуницию, копали яму несколько в стороне от здания и техники. Рядом стояли, покуривая, четверо бойцов и наблюдали за процессом. Время от времени самый высокий из них говорил что-то, наклоняясь к яме, где уже по пояс углубившись работали их товарищи, и тогда все прыскали смехом. Через некоторое время один из тех, что копали яму, вылез из неё, что-то сказал высокому, и забрав из его рта дымящуюся сигарету, нагнувшись, поднял из травы пятилитровую канистру. Под дружный хохот товарищей, он принялся пить, а высокий, жестикулируя руками, начал снимать с себя оружие и разгрузку. Затем тот, что вылез, картинно засучил рукава и пошёл на высокого, а тот, со смехом поднял вверх руки, и ответив что-то, отчего все снова дружно прыснули, спрыгнул в яму и взяв лопату, принялся копать. Фёдор повел биноклем ближе к забору. А это-то что? Там в траве, накрытые брезентом, виднелись трупы. Штук шесть или семь — подсчитал Фёдор.

Отпрянув от окна, позвал Ивана.

— Глянь-ка.

Пока Иван рассматривал диспозицию, в голове Фёдора созрели ответы. Непохожи на людоедов-то. Больше на нормальных людей похожи. Скорее всего — военные. Но трупы под брезентом — это, конечно, невесело. Но трупами никого не удивишь — мало ли по какой причине они у них организовались…

— Ну что? — спросил он друга.

— Занятно. Одно точно — ни хрена это не людоеды никакие. Вояки по-моему.

— Те же мысли. Давай-ка сволочём этого, с хоботом, вниз, запустим сюда Политыча, а потом, наверное… пойду с ними пообщаюсь. Ну не вызывают они у меня стрёма, хоть режь. Склоняюсь к тому, что с Мишей этим мы прокололись.

— Ну, не знаю. — ответил Иван. — Пойти вот так вот… Прихвати-ка его за башку, а я за ноги… Федь! Так ведь ног-то у него нету!!!

Корячась и стараясь не наделать лишнего шума сволокли подстреленную тварь вниз. Она оказалась совсем не тяжёлой — килограмм на тридцать, не больше. Прихватив тельце за обрывки тряпья, которое было на него напялено, выволокли на мост, подняли и понесли наружу. Вышли…

… и замерли под лучами четырёх мощных фонарей, резко вспыхнувших прямо в лицо. Фёдор ещё отметил — Папы на мосту нет. Ну, ушёл — мелькнула мысль. А тут — крах.

Вся группа лесных стояла обезоруженной, в ряд, с руками за головой, кроме Аслана, которого в данный момент вязали двое дюжих бойцов, один из которых утирал разбитый нос. Аслану тоже перепало — на правой щеке набухал добротный синячище, изо рта сбегала кровяная струйка. Рядом с ним, уже повязанный, трепыхался Михаил. А этот-то что?!

Бросив труп твари, друзья благоразумно подняли вверх руки, пытаясь в то же время прикрыться ими от слепящего света фонарей.

— Опа. Ещё двое. — вышел из темноты рослый и подтянутый усатый мужик с погонами капитана. По лицу и акценту сразу угадывался кавказец. Отведя рукой в сторону фонарь, направленный в лица друзей другим бойцом, он присел перед телом твари, брошенной друзьями прямо на крыльце. — Что тут у нас? Гомордофил, наик. Как вы его, наик, добыли, войска?! Во дела.

— На чедаке и добыли. Вас он пас оттуда. — ответил Фёдор.

— Слышал, Гриневич?! — обернулся к плотному бойцу в шлеме с ПНВ с дружелюбным, простым лицом, капитан. — Ещё один минус тебе, наик.

— А вы там что забыли на чердаке, войска? — снова обратился он к Фёдору. — Ты у них старший? — Обвёл он выстроившихся под дулами автоматов лесных.

— Так точно.

— Хороший ответ, наик. Как зовут?

— Фёдор Срамнов.

— Так как гомордофила смогли завалить, Федя?

— Болтом из арбалета, тащ капитан. А можно вопрос?

— Вопросы тут, наик, задаю я. Вник?

— Так точно.

— Этот вот, — показал рукой на связанного Михаила капитан. — с вами?

— По факту — да. Реально — незнакомый, мутный пассажир. Сегодня днём тут, в городе, мы его взяли. Говорил много, но подозрения вызывает.

— Знаешь — кто это?

— Никак нет. Представился Михаилом, говорит — железнодорожник, машинист.

— Михаил, значит? Ну-ну. Пойдём-ка, Фёдор, с нами, покажу вам что, наик. И ваши непонятки наик развею. Я вижу, вы не из этих… — махнул рукой офицер в сторону Михаила.

— Так, войска. Договоримся так, наик. Никто из вас не пытается сдристнуть и не делает нехорошего. А мы, — обвёл он рукой своих бойцов, которых, к слову, оказалось семеро. — ни в кого, наик, без предупреждения не стреляем не жалея боезапас. Там, у нас, и потолкуем. Как вам?

— Обещаем быть тихими, тащ капитан. — ответил за всех Срамнов.