Pferd im Mantel - Очищение молитвой [Неоконченное]

Так. Нужно навести порядок, в первую очередь — в голове. Разложить по полочкам, назвать и разжевать все проблемы, и пытаться решать их не скопом, а одну за другой. Одно дело в один промежуток времени. Итак, худший кошмар, которого боялся Аслан, с ним таки случился. Авиакатастрофа. Это, безусловно, беда; но есть и обратная сторона — он выжил. Не без потерь, плечо ломит, но всё могло быть куда хуже: рваные раны, открытые переломы, ЧМТ в конце концов. Если бы он выжил в катастрофе с любым из этих повреждений, то тогда было бы всё понятно. Но он отделался вывихом плеча и, видимо, парой-тройкой ушибов. Возможно, у него сотрясение мозга — но и это не приговор. Так что в итоге? Произошло чудо, и надо благодарить Аллаха — прежде всех иных дел. Приняв это как факт, Аслан поднял глаза к небу и улыбнулся, бормоча благодарность Создателю на родном языке.

Солнце поднималось всё выше, Аслана, лежащего на мягкой перине мха, обдувал приятный, ласковый ветерок. Закрыв глаза, он облизал пересохшие губы, и попробовал чутко прислушаться к своему организму. Так: жажда — вполне терпимая, и лёгкое чувство голода. Ломит плечо, побаливает правая нога — несильно, голимый ушиб. Голова тяжёлая, но типичной симптоматики сотрясения мозга вроде бы нет. Глаза не ломят, выраженной боли не присутствует. Это хорошо. Без нормальной еды, учитывая его состояние, он вполне протянет несколько дней, не меньше трёх… Стоп! Три дня — откуда это?! Ууу, велик Аллах — память услужливо подсказала обстоятельства его сна. Проклятый шайтан, это он предрекал ему три дня, как остаток жизни. Но: это же ведь всего лишь сон, так?! Конечно — в реальном мире шайтаны не посещают людей. Это сон.

Но тогда это вот, блядь — что???

Из земли торчала ручка ножа. Каждый мужчина ходит с ножом. Без ножа — или кинжала — это не мужчина, это сопляк. Этот нож с Асланом уже лет пять… Или дольше? Теперь неважно, а важно то, что вчера — и это он прекрасно помнил — ему было не до ножа. Он его не вынимал, не касался — он даже не обратил внимание, с ним ли нож, или же нет. А вполне возможно, что при аварии он мог выпасть, улететь, потеряться в останках рухнувшего самолёта. Так откуда же тогда тут его нож, мать его??? Ответ на этот вопрос был единственным, и он пугал.

Аслан, опираясь на здоровую руку, сел. Взявшись за ручку, он вытащил нож из земли, покрутил перед глазами, обтёр лезвие о штанину. Сомнений нет — нож его. И в то же время, изменения присутствуют: стальное лезвие потемнело, из отполировано-блестящего оно стало тёмно-серым, почти чёрным. Как так? От того, что нож проторчал ночь в земле? Аслан не был не металлургом, ни химиком, но его знаний было достаточно, чтобы понять — не это является причиной. Она другая. И тоже пугает. Но не меняет факта — у него есть нож, и пока это главное. И тут в голову пришла мысль: нож есть, а что ещё? И он нервно обхлопал рукой свои карманы, а там нашлось: зажигалка, чиркнул раз, второй, третий — заплясало утлое пламя; мелочь в кармане, кому она нужна; намокшая пачка тысячных купюр, пусть будет — что там впереди; намокшая, но наполовину целая пачка «Мальборо», и это уже что-то; и — слава Всевышнему — его телефон! Трясущимися пальцами Аслан выудил его из нагрудного кармана, поднёс к глазам — не надо наглеть, экран, конечно, остался тёмным. Удивительно было бы, если бы «самсунг» работал — ведь ему пришлось как следует искупаться в болоте вчера. Однако, аппарат новый почти, куплен полгода назад и держал заряд почти неделю. А последний раз заряжался днём вчера, значит батарея должна быть почти полная. Что такое телефон в его положении? Хрен с ней, с мобильной связью, на кой она тут, в болоте?! Встроенный навигатор — вот что в нём ценного. Навигатор фиксирует спутники, а они бороздят околоземное пространство, значит, конкретно сейчас какие-то из них висят над ним. Включится телефон — хотя бы на десять-пятнадцать минут — и этого будет достаточно, что бы понять: где же он, Аслан Алкоев, так чудесно приземлился. Что для этого требуется? Высушить телефон. А вместе с телефоном — неплохо бы и одежду. Не дело ходить мокрым, как чёрт. И что мешает начать с костра? Ничего; к тому же, чем чёрт не шутит — они летели двумя бортами, и где упал их «Боинг», наверняка зафиксировано пилотами с борта Рамазана. Надеяться глупо, но всё же — может быть будет поисковая партия? Тут и костёр был бы в помощь!

Перед тем, как подняться, Аслан глянул на солнце, пытаясь определить направления, но восход он проспал, а закат ещё не скоро. Вечером станет ясно, где юг и где север, но чем это поможет ему, если он даже приблизительно не знает своих координат? Для того, чтобы пытаться выбираться куда-то из этого болота, надо понимать куда двигаться. Он, конечно, представлял, что рухнули они недалеко от Москвы и она должна быть где-то на юго-востоке, но в его случае Москва — не цель. До ближайшего жилья добраться бы, а для этого нужен грёбаный неработающий «самсунг»…

Невзирая на ноющую боль в плече, Аслан поднялся, обошёл свой спасительный островок. Пожевал мох, листья какие-то болотные — мерзко. Баранья пища, но — не выбирать. Пока так. Собрал скудный сушняк, да заломал сухой ствол сосны, сложил пирамидкой, подсунул высохшего мха. Чиркнул, и люто задымив, запылал костерок. Намерянно Аслан разжёг его под другим сосновым стволом, потолще и поветвистее — с целью развесить на нём свою, сырую до сих пор, одежду. Разделся до трусов, развесил всё на сучьях, снял и ботинки. Вынул шнурки, и тоже повесил над костерком. Сушиться всё будет долго, избыточная влажность, да и жару от такого костерка немного. Попробовал повалить ещё ствол, но с одной рукой не смог. Но сучьев наломал, покидал в пламя. Ясно, что вся древесина, наличествующая на этом островке, прогорит так быстро, что высохнуть ничего не успеет. Правда, вон вокруг таких островков штук пять, но так до них надо добираться по топи. А выбора нет — придётся. Нужен огонь. Значит, надо идти; вчера он в невменяемом состоянии смог доползти сюда с места падения самолёта, ничего, смог. Сможет и теперь. А кстати — раз так, стоит навестить место крушения, и скорее всего, оно не так далеко. Отсюда, конечно, не видно, но направление — вон туда, откуда он вчера приполз. Оттуда же и ветер доносит едва уловимый запах гари. Но это потом, а сначала — дрова. Ну а после стоило бы попробовать что-то сделать с рукой, хоть он и не травматолог.

Здоровой рукой он ощупал отёчное плечо. Вот чёрт: синячище и все мышцы как каменные. Трогаешь — больно, а как вправлять?! Ясно, что выбит сустав, неплохо бы подвязать руку, да чем?! Ладно, пока можно потерпеть, есть первостепенные дела. Аслан связал шнурки от ботинок вместе, обмотал вокруг шеи, взял в руку нож и спустился в воду. Ближайший островок — шагах в пятидесяти, на нём тот же сухостой, что и на этом. Начнём с него, а там будет видно. Бррр, а вода — то — холодная. И под ногами — мерзкая, засасывающая ступни грязь. Болото. Чего стоять-то, надо идти. Аккуратно, щупая ногой дно, прежде чем наступить, Аслан двинулся вперёд. Стараясь переходить от кочки к кочке, ну, или хотя бы, держать ориентир на пучки осоки, торчащие там и тут, он медленно приближался к островку. Прошло минут двадцать, прежде чем он вылез на него. Невесело лазить по болоту в мае месяце, не прогрелось оно с зимы. Вылез, а ноги ломит, мурашки. Встанешь — в конец простынешь, и всё тогда. Стоять нельзя, и Аслан набросился на сухостоины. Переломал все, связал шнурком. Перед тем как отправиться обратно, осмотрелся. Нашёл кустики клюквы, надрал листьев с прицелом на заварку. До этого сперва нужно найти хоть что-то, в чём можно воду вскипятить, а для этого к месту крушения надо.