Валерий Кашпур - Сборник рассказов [СИ]

— Айно, я нашёл воронку, американцы здесь что-то забрали.

— Я слышал, как они тебя оттшилли.

— Дело труба, ничего нам здесь не светит.

— Буттем возвращатться?

— Будем, будем..

Буркнул Кедров и встал. Можешь повыть на Землю с Луной советский геолог Максим Кедров. Ты облажался, кто не успел, тот опоздал. Вернёшься на Капу, получишь клизму от начальства, насмешки от друзей. А главное на душе будут бегать гадкие тараканы досады. Их не разогнать даже бутылкой водки.

— Максим, чтто-тто случи…

Голос Айно резко оборвался на полуслове. Максим резко повернулся в сторону «зубра» и «бобкэта». Заорал что было силы:

— Что? Что случилось Айно!

Ответом был только слабый шум фона. Его пробила холодная испарина, противно схватил желудок. Вот тебе бабушка и Юрьев день! Зелёные человечки атакуют! Он побежал назад, забыв про всё на свете. «Чёрт! Чёрт!» — выбивала в висках кровь бешеный ритм. Луч фонаря как испуганный заяц прыгал по ребристым следам. Кедров нёсся за ним, жадно хватая воздух. Писк испуганного датчика регенерации и пошла обогащённая кислородом смесь. Забыв о правилах связи, он орал что-то несусветное, только бы Айно ответил. Но «зубр» молчал, молчали и американцы.

Уже на половине дороги Максим почувствовал страшный удар. Что-то массивное рухнуло со звёздного неба впереди, грунт ощутимо тряхнуло. Слабая вспышка в поднимающихся клубах белого пара. Кедров ускорил и без того бешеный темп.

Внезапно луч выхватил из темноты изуродованный корпус «бобкэта». Казалось, чудовищный молот смял кабину одним могучим ударом и вбил её в землю. Кормовая часть оказалась в метре над землёй. Панели солнечных батарей валяются неряшливой грудой. Стояки согнуты в крючья, топорщатся в разные стороны.

— Нначальник, там Айно… ррядом с тобой…

Казалось, Карим не говорил, а выбулькивал слова.

— Карим? Что случилось? Где ты?

Кедров крутнулся на месте как ужаленный. Блеснула в свете спина скафандра. Одна рука откинута вперёд, другая нелепо согнута. Чувствуя непоправимое, он перевернул человека. Это был Айно, грудная клетка разворочена, за стеклом шлема, залитое кровью лицо.

— Я на «зубре» начальник, Айно побежал… бросил им маяк под кабину… — голос Карима снижался до шёпота. — Иди сюда, худо мне… нне усппею сказать…

— Кааарим!

Сквозь запотевшее стекло свет фонаря казался мутным пятном. На бегу Максим нетерпеливо посылал его дальше от себя. Вот оно выхватило «зубр». Защитный кожух аккумуляторов поднят, у гусеницы фигура в непривычном скафандре. Тёмный силуэт, в пятнах крови и пыли. Крупная надпись «NASA» на плечевом щитке.

Дверь люка тоже в красных пятнах. Остервенело, рванув ручку, Кедров ввалился внутрь. Минуты в шлюзовом тамбуре показались вечностью. Сердце раненой птицей молотилось в клетке рёбер. Застёжка шлема упрямо не хотела открываться и сдалась только после упоминания чёртовой бабушки.

Карима он нашёл на командирском сидении. Тот сидел, боком привалившись к стене, зажимая руками живот. Лужа крови под ним неумолимо растекалась. Всё это казалось Максиму страшным сном.

— Ааа… пришёл Максимка, подстрелили меня… — струйка крови потекла у Карима из уголка рта, когда он начал говорить — Вышел поглядеть «зубра» перед дорогой, а этот шайтан американский нам коротит батареи. Я его достал, разбил молотком шлемак.

Гримаса, похожая на улыбку скривила его рот. Максим рванулся к аптечному блоку на стене.

— Замолчи, Карим, сейчас я тебя перевяжу.

— Нет, я не жилец, кровь внутри, я слышу. Боль только убери, горит у меня всё внутри.

Неуклюже вложив капсулу в инъектор, Максим ввёл ему обезболивающее. Карим помотал головой, сосредоточенно пытаясь поймать уходящее сознание. Его чёрные глаза туманились, он щурил их, глядя на Максима.

— Мало времени. Слушай. Там у янкесов наш модуль. Давно искали. Со старого «Фобос-2». Запустили перед Ельциным. Коды банков. Надо забрать. Почитай у меня в кармане… много денег… золота.

Голова его дёрнулась, запрокидываясь, обильно потекла кровь изо рта. Максим кинулся к нему, наклонил вперёд. Карим выплюнул кровавый сгусток и прохрипел:

— Айно… я из КСС, передай… полковнику Болотову…

Эта последняя фраза забрала последние силы Карима, его ресницы дрогнули, и застыли неподвижно. Кедров держал его за плечи и чувствовал, как обмякает тело, как уходит из него жизнь. Ничего более страшного он в жизни не испытывал.

Внутри была пустота. Всё стало на свои места. Пока он искал на Марсе руду, рядом с ним КСС — Комитет Стратегического Сдерживания искал старый сейф коммунистической партии. Он ел, пил, травил анекдоты, костерил с ними правительство, а Айно и Карим писали рапорта Болотову, который, оказывается полковник. Как жить, если вокруг каждый второй комитетчик? Сегодня ему приказали искать золото партии, а завтра прикажут найти врагов среди своих.

Максим осторожно отпустил Карима, включил прожектора внешнего освещения. Картина полного разрушения стала более очевидна — тяжёлый зонд с Капы врезал по кабине американцев, смял солнечную энергостанцию и валялся неподалёку, целый и невредимый.

«Вот и всё, енотики штатовские, отбегались. Хотя, какие вы енотики? Крысы вы. Хотели стащить чужой сыр. Вы что, лучше нашего КСС?». Эта простая мысль заставила его вздрогнуть. Если бы не Айно и Карим, он бы вернулся к мёртвому, остывающему «зубру». Американцы бы спокойно снялись и уехали со своей добычей.

Невольно Кедров повернулся к Кариму. Тот сидел, наклонив голову. Его мёртвые глаза смотрели на измазанную собственной кровью букву «М». «Мы» — пронеслось в голове у Максима, он тронул кнопку связи. Рокочущий бас Болотова был неукротим:

— Кедров, мать твою через коромысло!

— А я ещё раз повторяю Люка, мой джин украли именно этой ночью, несмотря на всю нашу систему сигнализации! И я хочу, чтобы вор был найден незамедлительно! — Мел Донахью, директор зоопарка «Сэнби» закончил нервную пробежку по кабинету и упал в кресло.

Его подвижное лицо раскраснелось от быстрой ходьбы и бисеринки пота выступили на верхней губе. Люка тоже было несладко — хотя он и сидел в кресле, а окно было распахнуто, августовская жара донимало и его. Тем не менее, он добросовестно достал блокнот и начал делать пометки. Вопросы он задавал на редкость сухо. Рациональность и деловитость с начальством — две простые ступеньки карьерного роста.

— Значит, вы оставили бутылку на подоконнике?

— Да, намеревался сделать вечером, перед уходом, джин-тоник. Позвонил мэр, я заторопился и оставил там бутылку.

— Окно было открыто?

— Конечно, кондиционер сломан. После моего ухода Лей делал уборку. Когда утром я пришёл, окно было закрыто, а джин пропал.