Линкольн Чайлд - Волчья луна

В итоге Наум неохотно кивнул.

– Что именно?

Все трое сидели недвижимо. Потом Наум изобразил пантомимой ватную палочку и сунул ее в рот.

– Образец ДНК, – еле слышно пробурчал Логан и уже громко спросил: – И у кого из вас он брал мазки?

– У меня, – ответил Наум. – Исава. Руфи.

– Но этим дело не ограничилось, правда? – спросил Олбрайт. – Поскольку к этому времени вы рассказали ему о другом. Верно? Ведь вы нуждались в деньгах… а доктор Фивербридж, несомненно, слышавший всякие истории, узнал, как можно получить от вас нужные сведения.

– Нет, – возразил Наум, покачав головой.

– Увы, да, – поднажал Олбрайт, – он захотел также взять мазок у Зефраима.

Троица обменялась взглядами. Пристально наблюдая за ними, Логан осознал резкое усиление их страха и нежелание говорить дальше.

– И вы позволили ему сделать это. Вы не смогли отказать ему, потому что очень нуждались в деньгах. А он обещал никому ничего не говорить.

Наум опустил голову. И, чуть помедлив, кивнул.

– Это никому не повредило. Он сказал, что проводит какой-то опыт.

– Кто такой Зефраим? – шепотом спросил Логан Олбрайта.

– Он является причиной того, почему Блейкни так боятся жителей Пиковой ложбины… и почему они сами не позволяют чужакам заходить в свое поселение.

– Мне необходимо увидеть вашего Зефраима, – громко заявил эмпат.

Трое старейшин за кострищем явно встревожились.

– Нет, – сказал Наум, – нельзя.

– Почему?

– Просто нельзя, – последовал уклончивый ответ.

– Скажи ему причину, – спокойно произнес Олбрайт, – настоящую причину.

Наум начал что-то говорить неуверенно. Потом показал на небо, уже начавшее темнеть.

– Причина во времени перемен, – в итоге выдал он.

Олбрайт подался вперед на их грубой, сооруженной из бревна скамье.

– Послушайте меня, – сказал он, обращаясь к всем троим, – я говорил вам, что Джереми видел много странных явлений. Он не собирается судить вас… и не собирается судить Зефраима. Поймите вы, мы не можем ничего гарантировать. Но он должен иметь все возможности, чтобы помочь вам, и поэтому должен увидеть все. А это означает – и Зефраима.

Троица старейшин встревоженно залопотала что-то на своем языке.

– Либо он, либо полицейские, – добавил Олбрайт.

Тихое совещание продолжалось. Наконец с видом психологически измотанного человека Наум поднялся с бревна. Двое его соплеменников тоже встали.

– Идите за нами, – сказал Наум.

Логан и Олбрайт, дружно поднявшись со скамьи, последовали за старейшинами по грязной тропе, проходившей между сыроварней и свечной мастерской и дальше мимо сарая, где, видимо, ремонтировали машины. В этом поселке, очевидно, не было электричества, и за окнами домов, мимо которых они проходили, начали загораться свечи и керосиновые лампы. Логан глянул на часы: время близилось к половине шестого.

– В детстве Наум рассказывал мне пару раз о Зефраиме, – тихо сообщил Олбрайт, – тогда он еще был ребенком… и я сам изредка мельком видел его. Правда, я не слышал ни слова о нем, с тех пор как вернулся сюда из южных штатов. Но вижу, каким издерганным стал весь клан… раньше они обычно жили спокойно, давным-давно отгородившись от местного населения. Да, причина их тревоги именно в Зефраиме, можно держать пари. Бог знает, что именно успел вытворить Фивербридж до того, как упал со скалы.

По мере того как они поднимались по дорожке, становилось все понятнее, что целью их похода является грандиозное сооружение, возвышающееся над всем поселением. При ближайшем рассмотрении оно оказалось еще более странным зданием, чем на первый взгляд. Исходно, похоже, его сложили из глинобитного кирпича, но стены скрывались под таким количеством слоев обшивных досок, самодельной штукатурки и каких-то обкромсанных бетонных плит разных размеров и форм, что об этом можно было лишь догадываться. Логан насчитал пять или, может, шесть этажей, однако беспорядочные, лепившиеся друг к другу фронтоны и мансардные окошки, выраставшие из основной структуры, выглядели совершенно разнородными, и многочисленные окна – некоторые из древнего мутного стекла округлой формы, другие закрыты мощными ставнями или просто затянуты промасленной бумагой – располагались так хаотично, что глаз терялся, пытаясь вычленить какие-то уровни.

Наум провел их внутрь. Джереми ожидал увидеть какую-то прихожую, но увидел лишь узкий коридор с низким потолком, уходивший в неопределенные глубины. Стены коридора сложили из широкого грубо отесанного бруса. На улице уже начало смеркаться, но когда старейшины закрыли входную дверь, Логан вдруг осознал, что попал почти в полную темноту. Вспыхнула спичка; и в настенных подсвечниках внезапно загорелись конусообразные свечи; зажглась также керосиновая лампа; и Наум, жестом предложив следовать за ним, повел их обходными путями сначала вверх по скрипучей лестнице, потом по изгибающимся коридорам, снова вниз – на несколько ступеней и опять наверх по еще более длинному пролету, мимо множества дверей, в основном закрытых; обстановку за редкими открытыми дверями различить было все равно невозможно. Логан вскоре полностью потерял ориентацию, не знал даже, на сколько этажей они поднялись. Шумный порыв ветра сотряс здание, заставив его нервно вздрогнуть. Тем не менее они продолжили подъем.

И вот совершенно неожиданно ступени привели их на тесную лестничную клетку с единственной деревянной дверью. Она была обита двумя толстыми железными полосами, а на месте дверной ручки висел замок. Пришедшая группа людей теснилась в этом ограниченном пространстве. Наум поставил керосиновую лампу на столик и постучал в дверь.

Никакого ответа. Логану показалось, что он расслышал из-за двери затихающие торопливые шаги.

– Зефраим? – произнес он спокойным и мягким голосом, каким порой разговаривают с домашними питомцами. – Зефраим, это Наум. Я сейчас зайду.

Наум отпер замок, слегка приоткрыл дверь, потом раскрыл широко. За дверью находилось сумеречное помещение. Он шагнул через порог, и остальные последовали за ним.

Логан осознал, что они поднялись в маленькую чердачную комнату. Обстановку составляли лишь грубо сколоченный стол, где стояли глиняный кувшин с водой и деревянная миска с каким-то варевом, похожим на жидкую кашу, да высокий трехногий стул в центре. Единственное окно, заколоченное изнутри несколькими досками, пропускало слабые лучи закатного солнца. Он догадался, что это, должно быть, самый верхний этаж того сооружения, которое он видел из-за ограды, в свой первый неудавшийся визит к Блейкни. Единственным реальным источником света оставался фонарь на столике лестничной клетки за дверью.

Трое старейшин собрались около одной из стен, и Олбрайт с Логаном присоединились к ним. На этой стене он не заметил традиционной для этого здания обшивки из грубо обструганных досок, ее покрывал толстый слой хлопкового ватина со множеством дыр, из которых вылезала мягкая набивка.