Юлия Набокова - Трепет черных крыльев (сборник) [дополн. изд.]

Было тихо — настолько тихо, что тишина казалась звучной. Игорь подумал, что никогда не слышал такого безмолвия. Всегда слышится что-то — голоса, обрывки мелодий, детский смех, шорох шин… Даже в деревне у бабушки Милы, даже на даче у Мартыновых, куда не докатывается городской шум, можно услышать, как по соседству живет и дышит целый мир: деревья потирают на ветру ладони-листья, деловито стрекочут и жужжат насекомые, перекликаются птицы…

Здесь же все молчало.

Игорь сделал несколько шагов вперед и озадаченно нахмурился. Преграда, в которую они врезались со страшной силой, отсутствовала. Дорога впереди была абсолютно пуста. Он на всякий случай заглянул под машину — ничего. Осторожно провел руками перед носом автомобиля, словно препятствие, встретившееся им на пути, могло оказаться невидимым. Руки, разумеется, свободно пронзили воздух. Во что же они врезались? Возможно, это какое-то необычное природное явление?

— Слава богу, никого не сбили, — почти спокойно произнесла Ольга.

— Угу, — пробормотал он, осматривая автомобиль. Ни единой царапины, ни малейшей вмятины. Но при таком ударе неизбежно должны были остаться хоть какие-то следы!

— Машина не повреждена. Это как-то… ненормально, — высказала она вслух то, о чем он думал.

— Точно. — По спине пробежал холодок. Он попытался примерить улыбку и сказал: — Видно, мы с тобой везунчики, Лека.

Уже второй раз за день Игорь непроизвольно назвал жену старым прозвищем, и ему почему-то показалось, что она стала ближе, понятнее. Ее тихая задумчивость действовала успокаивающе.

Он легонько хлопнул по капоту и пошел на водительское место.

— Садись, поехали. Иначе застрянем тут до темноты. Хорошо хоть дождь перестал, а то…

— Игорь!

Оклик прозвучал звонко и вместе с тем придушенно, будто горло ей свела судорога. Он вздрогнул и почувствовал, что ладони стали влажными, во рту появился противный привкус. Обернулся и увидел, что жена пристально смотрит вперед, на дорогу. «Я не хочу видеть то, что видит она. Не хочу говорить таким тонким, насмерть перепуганным голосом». Захотелось прыгнуть на сиденье и убраться отсюда куда подальше. Но ноги сделались вялыми и непослушными, как во сне.

— Смотри! — Теперь она вытягивала руку, и ему пришлось поглядеть, на что она показывает.

Поначалу он ничего не увидел. Просто у обочины приткнулся обычный дорожный знак.

Обычный?

Прямоугольная табличка со стрелкой на порыжелом столбике. Желтая краска поблекла и облупилась, буква «е» в слове «Объезд» почти стерлась. Короткий столбик был зачем-то перевязан белой лентой, словно раненый — бинтом.

Он вздрогнул: именно такое сравнение пришло тогда в голову…

Выходит, это тот самый знак, который давно, быть может, сотни лет назад, приказал им свернуть с оживленной трассы и заманил в немое, застывшее место. Теперь он пыльным грибом торчал там, где его не могло быть.

— Это невозможно. Мы ни разу не свернули. Откуда он взялся?

Игорь завертелся на месте, беспомощно оглядываясь по сторонам. Показалось, кровь загустела в жилах: стало трудно дышать, грудь сдавило.

— Дело не в нем. — Жена медленно обошла машину и приблизилась к нему. Он смотрел на длинные ноги Ольги в голубых джинсах и спрашивал себя, когда она успела так постареть? Походка ее сделалась тяжелой, темно-карие глаза выцвели, на тонком овальном лице проступили морщины, которые его мать называла «собачьими складками». — Разве только в нем дело?

Он и сам знал, что нет.

Допустим, они каким-то непостижимым образом дали круг и возвратились обратно к повороту на объездную. Но ведь ни впереди, ни позади, ни сбоку не было и намека на широкое шоссе, с которого они съехали и куда могли бы вернуться. Они стояли посреди заброшенной глухой дороги, которая уводила вдаль и тянулась за ними, как облезлый серый хвост.

Внезапно Ольга начала кричать. Кричала и кричала, а Игорь смотрел на нее и понимал: еще немного, и он примется вопить вместе с нею, пока не сойдет с ума. Самое ужасное, что это, возможно, было бы лучше всего.

— Оля! Лека! — Он обхватил ее плечи и резко встряхнул. Голова жены мотнулась из стороны в сторону, как у мягкого резинового пупса. «Позвонки бы не повредить». Крик прекратился. — Все хорошо, слышишь? Все нормально. Сейчас мы сядем в машину и поедем. Понимаешь? Надо ехать!

Некоторое время Ольга тупо смотрела на него, и он подумал, что сейчас она откроет рот и примется голосить. Вместо этого жена прикрыла глаза и слабо кивнула.

— Вот умница. — Он облегченно вздохнул, помог ей устроиться на сиденье и пристегнул ремень. — Вот молодец.

В машине было душно. Игорь закрыл окна, отрезав от них все, что могло твориться на дороге, и включил кондиционер. Двигатель уютно заурчал, и автомобиль тронулся с места. «Вдруг опять врежемся?» — мелькнуло в голове. Судя по напряженному лицу жены, она подумала о том же.

Но ничего не случилось: они ехали.

Знак объезда быстро остался позади. По обеим сторонам дороги мелькали застывшие кусты и деревья. Стрелка спидометра оставалась неподвижной.

На безмолвной дороге машине не нужен был бензин, чтобы ехать, а им — еда, чтобы поддерживать силы. Но все-таки это — дорога, а дороги должны где-то начинаться и где-то заканчиваться.

— Рано или поздно мы куда-нибудь приедем, — произнес Игорь, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

— Рано или поздно, — эхом отозвалась Ольга и погладила мужа по щеке.

«Нет, не стоило так стричься, — подумала она. — Волосы уже не отрастут, а короткая стрижка ему совсем не идет».

Первой забеспокоилась Ира Мартынова. Подруга обещала позвонить, когда они доберутся до города, но звонка все не было, и поздно вечером она позвонила сама. Городской и мобильные телефоны Ольги и Игоря молчали.

Ира связалась с Ольгиной матерью, та — с родителями Игоря. К утру понедельника все — друзья, знакомые, соседи, коллеги, первая жена и дочь Игоря — знали, что супруги Домрачевы бесследно пропали вместе с автомобилем «Шевроле Круз» цвета «металлик».

Когда с момента загадочного исчезновения прошло положенное время, к поискам подключилась полиция. Расследование велось тщательно, версии выдвигались самые разные, но это не дало никаких результатов.

Была лишь одна зацепка — да и та оказалась ложной. Сосед Мартыновых по даче, одинокий старик Шишкин, утверждал, будто видел, как серебристая иномарка Домрачевых, за которой он ехал в город на своем «жигуленке» от самого дачного поселка, зачем-то свернула на старую проселочную дорогу. Получалось, он последним видел пропавших супругов, и его словами заинтересовались. Старика повезли показать, где именно автомобиль свернул с шоссе.

Однако найти того места Шишкин не смог: там, куда он указывал, никакой дороги не было. Окрестности объехали еще раз. Потом еще. Старик горячился, доказывал, что видел проселок собственными глазами, но его перестали воспринимать всерьез. К тому же выяснилось, что Шишкин — запойный пьяница, который вдобавок считает себя гениальным художником, следовательно, с воображением у него все не как у нормальных людей.