Энн Райс - Лэшер [litres]

– Заткнись, Стелла, не пори чушь, – оборвал ее Кортланд. – Уверяю тебя, mon père, автомобиль в полном порядке.

– Мне плевать на автомобиль! – процедил я. – Скажите лучше, как обстоят дела у девочки – у моей внучки Эвелин.

Кортланд торопливо заверил меня, что Эвелин окружена заботой и вниманием. Недавно она ездила в город, обновляла свой гардероб.

– Вы, Мэйфейры, похоже, считаете, что это лучшее решение всех проблем, не правда ли? – язвительно осведомился я. – Съездить в город и накупить ворох новых тряпок!

– Ну, если это и так, отец, этому научил нас ты, – ответил Кортланд и едва заметно подмигнул мне.

Собственное малодушие поразило меня. Стоило мне увидеть полную любви улыбку, озарившую лицо моего сына, и я сразу сдался. Предпочел уступить.

– Так и быть, готовьте машину. Пожалуй, действительно стоит проветриться, – распорядился я. – Лайонел и Стелла, мы с вами устроим славный автомобильный пробег. А теперь все выметайтесь прочь. Карлотта, ты останься.

Карлотта молча кивнула в знак согласия. Мгновение спустя в просторной столовой воцарилась тишина. Теперь нас окружили лишь фрески. Дивные пейзажи Ривербенда были воспроизведены на них с таким искусством, что стоило взглянуть на изображение – и казалось, будто стены комнаты расступаются, а нас окружают зеленые благоуханные поля. О Ривербенд, земной рай, ныне исчезнувший навсегда!

– Эвелин прочла тебе стихи? – спросил я у Карлотты.

В ответ она снова кивнула. А потом медленно и раздельно произнесла строки, навечно запечатлевшиеся в моей памяти.

– Маме я их тоже прочла, – сообщила Карлотта.

Я бросил на нее недоуменный взгляд.

– Уверена, все, что здесь говорится, правда, – продолжала она. – Иначе и быть не может. Или ты думал, что будешь всю жизнь водить шашни с дьяволом и не поплатишься за это?

– Но я никогда не был уверен в том, что этот дух – дьявол, – возразил я. – Во времена, когда я родился, в Ривербенде не было ни Бога, ни дьявола. И я лишь использовал возможности, которые были мне предоставлены.

– И за эти деяния гореть тебе в аду, – завершила Карлотта.

Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

Мне хотелось еще многое сказать Карлотте, убедить ее в том, что она ошибается. Хотелось поведать ей обо всем, что некогда произошло в этих стенах. Но она резко встала из-за стола и, бросив салфетку, словно это была дуэльная перчатка, вышла прочь.

Итак, она поделилась пророчеством с Мэри-Бет…

Когда немного погодя Мэри-Бет вошла в столовую, я бормотал себе под нос жуткие слова:

– Кто не человек, должен быть уничтожен…

– Дорогой, прошу тебя, хватит волноваться из-за пустяков, – проворковала она. – Тебя уже ждут в машине. Желаю приятной прогулки.

И действительно, когда я вышел из парадной двери, мой «штутц-беркат» был в полной готовности. Бока его сверкали на солнце, Лайонел и Стелла нетерпеливо переминались рядом. Мы двинулись в город, проехали по Амелия-стрит, однако не стали останавливаться, чтобы повидать Эвелин, опасаясь, что наш визит принесет ей больше вреда, чем пользы.

Итак, мы отправились в Сторивилл, туда, где располагались публичные дома, которые я столь часто посещал в прежние времена.

Полагаю, домой мы вернулись лишь к рассвету. Ночь эту я помню с особой отчетливостью, ибо это была последняя из множества веселых ночей, проведенных мною в Сторивилле. Мы слушали джаз, пели, а потом я вместе со своими юными спутниками отправился прямиком в гостиную одного из борделей. Давние мои приятельницы были шокированы, увидев меня в таком обществе. Однако обитательницы борделей привыкли ко всему, и в таких заведениях за деньги можно удовлетворить любую прихоть.

Стелла была в восторге. «Вот это жизнь! – восклицала она. – Вот это жизнь!» Она осушала стакан за стаканом шампанского и танцевала без устали. Что до Лайонела, то он, похоже, пребывал в некоторой растерянности. Но меня это ничуть не волновало. Я знал, что смерть моя близка. Я сидел в битком набитой гостиной Лулу Уайт, слушал регтайм, исполняемый на раздолбанном фортепиано, и в голове у меня вертелась одна лишь мысль: «Я умираю… Умираю!» Подобная перспектива страшила меня точно так же, как и всякого другого человека. Я считал себя центром мироздания. Весь мир вращался вокруг Джулиена Мэйфейра. И Джулиен знал, что скоро над его миром разразится буря, но его уже не будет здесь, он ничем не может помочь тем, кто останется после него. Конец всем наслаждениям, приключениям и победам, которых Джулиен испытал немало. Вскоре он навсегда покинет эту землю. Как и любой другой человек, он будет покоиться в могиле.

Утром, вернувшись домой, я поцеловал мою милую Стеллу и сказал, что сегодняшняя ночь была на редкость чудесной. А потом вернулся в свою мансарду, чтобы уж более не покидать ее.

Ночь за ночью я лежал в темноте, погруженный в раздумья. Что, если после смерти я каким-либо образом смогу вернуться в этот мир? Что, если, подобно давнему моему знакомому, я обречен на то, чтобы скитаться здесь вечно?

Как бы то ни было, если это Эшлер, один из многих Эшлеров, святой, король язычников, призрак, исполненный жажды мщения, просто человек… Вдруг в темноте до меня донесся шум. Кровать моя задрожала. Слова пророчества вновь пришли мне на память: «Кто не человек…»

– Зачем ты пришел? – спросил я. – Чего ты хочешь – потревожить или успокоить меня?

– Умри с миром, Джулиен, – донесся до меня его голос. – В первый же день, когда мы с тобой пришли в этот дом, я открыл тебе свои тайны. Я сказал тебе, что это именно то место, куда ты сможешь вернуться, вырвавшись из объятий вечности. Не случайно этот дом подобен старинному замку. Запомни фрески на стенах этого дома, Джулиен, запомни и сами стены. Сквозь дымку времени ты увидишь их с невероятной отчетливостью. Но тогда ты не внял моим урокам, Джулиен. Возможно, сейчас ты окажешься понятливее? Я слишком хорошо знаю тебя. Ты жив. А пока ты жив, ты не желаешь слышать о смерти.

– Не думаю, что ты много знаешь о смерти, – заметил я. – По-моему, ты куда лучше разбираешься в том, что значит жить, желать и добиваться своей цели. Но что такое смерть, тебе неведомо.

Я встал с кровати и повернул ручку виктролы, надеясь, что музыка, как всегда, прогонит его прочь.

– Да, вернуться в этот мир после смерти, – едва слышно прошептал я. – Я очень хочу вернуться. Я хочу остаться здесь, на земле, хочу стать частью этого дома. Но Господи, я клянусь, клянусь своей душой, причина этого желания вовсе не в том, что я слишком жаден до жизни и никак не могу насытиться ею. Я знаю, что история стремится к своему трагическому концу, неугомонный демон по-прежнему творит свои темные дела, и не могу оставить свою семью в такое время. Я хочу помочь им, хочу стать ангелом-хранителем, способным их защитить. О Господи, как горько мне сознавать, что я лишен веры. Я не верю ни во что, кроме Лэшера и себя самого.