Энн Райс - Лэшер [litres]

– Эрон, прошу тебя, не надо рассказывать нам истории о привидениях, – вновь умоляющим голосом протянула Беатрис. – Давай лучше…

– А вы думаете, он согласится с вами разговаривать? – перебила ее Душка Полли Мэйфейр. – Я, честно говоря, не предполагала, что кто-то собирается вступать с этим мерзавцем в беседу. Мне казалось, мы его найдем и немедленно… ну, вы сами понимаете… решим эту проблему… То есть, называя вещи своими именами, уничтожим его. Положим конец этой кошмарной истории, которой не следовало начинаться. Мне трудно даже представить, что подобный негодяй может рассказать что-то… достойное внимания.

Эрон слегка пожал плечами и перевел взгляд на Юрия.

– Меня очень занимает один вопрос, – сказал он. – Куда он отправится сначала? В дом на Первой улице? Или в офис компании «Мэйфейр и Мэйфейр»? Или, может, двинет в Метэри, в дом Райена? Или все же явится сюда? Кого он будет искать? Что он хочет сейчас? Поговорить? Излить душу? Перетянуть кого-то на свою сторону и заручиться чьей-либо поддержкой? Или соблазнить новую жертву? Все это для меня загадка.

– Однако вы не сомневаетесь, что этот тип скоро к нам пожалует!

– Дорогая, у него нет иного выхода, – пояснил Эрон. – Ведь это его семья. Они все собрались здесь. Что же ему остается делать? Куда еще идти?

Музыка доносилась из электрических ртов, укрепленных высоко на белой стене. В центре комнаты танцевали люди. Они неуклюже покачивались взад-вперед, однако двигались в такт музыке. Наверное, они тоже ее любили. Музыкантов было много, но инструменты их звучали резко и грубо. Ничего похожего на звуки, издаваемые волынками или кларнетами. Эмалет казалось, что в музыке, наполняющей комнату, она слышит старые напевы; мелодии переплетались, и она уже не могла их различить. Просто отдавалась во власть пленительных созвучий. Она видела горную долину. Видела людей, которые танцевали и веселились. Потом кто-то испуганно указал вдаль. Через долину шли солдаты – целые полчища солдат.

Оркестр прекратил играть. Тишина ударила Эмалет в уши. Когда стеклянная дверь открылась, она подпрыгнула. Люди засмеялись. Какая-то женщина в мешковатом ярком платье уставилась на нее.

Ей надо добраться до Нового Орлеана. Ей надо пройти сотни миль. Она была голодна. Ей хотелось молока. Здесь была какая-то еда, но не молоко. Она бы почувствовала его запах. Но на полях она видела коров. Эмалет знала, как взять у них молоко. Зря она этого не сделала. Тогда она была бы сейчас сыта. Сколько времени она стояла здесь и слушала? Музыканты играли так давно, она не могла вспомнить, когда они начали играть. Но она помнила, что сегодня – первый день ее жизни. Жизни вне материнской утробы.

Когда взошло солнце, Эмалет подошла к стоявшему на отшибе маленькому домику, открыла дверь кухни, взяла из холодильника молоко и выпила весь пакет. Вот, значит, что это такое – утро. Утро – это восхитительный вкус холодного молока и мягкие, нежаркие лучи солнца, проникающие сквозь кроны высоких, тонких деревьев, золотыми бликами играющие в траве. Кто-то из живущих в доме увидел ее. Она поблагодарила за молоко. Конечно, ей очень жаль, что она не оставила им ни капли. Но она была ужасно голодна.

Когда совершаешь долгое путешествие, подобные мелочи кажутся ерундой. Эти люди не причинят ей вреда. Они не знают, кто она такая. Конечно, в прежние времена за воришкой, выпившим чужое молоко, устраивали погоню, загоняли его высоко в горы, а иногда даже…

«Но теперь прошлое не имеет значения, – сказал ей отец. – Настала пора нам править миром».

Вперед, вперед, в Новый Орлеан! Надо найти Майкла. Об этом просила мать. Да, то было самым сильным ее желанием. В пути она непременно увидит поле, на котором пасутся коровы. Можно напиться молока прямо из вымени. Удивительно вкусного, теплого молока.

Эмалет повернулась, чтобы идти. Но тут заиграл оркестр. Снова музыка. Музыка наполнила все ее существо, ей казалось, она вдыхает ее вместе с воздухом. Она закрыла глаза, наслаждаясь. О, мир так прекрасен. Она начала тихонько покачиваться.

Кто-то прикоснулся к ней. Открыв глаза, Эмалет увидела мужчину, почти такого же высокого, как и она сама. Старый человек с морщинистым загорелым лицом. Его темно-синяя рубашка и покрытые масляными пятнами штаны насквозь пропитались запахом сигаретного дыма. Он что-то говорил ей, но она слышала лишь музыку. Музыка билась и пульсировала под самым ее сердцем. Она качала головой в такт этому биению. Как чудесно!

Он сказал, почти касаясь губами ее уха:

– Я давно за тобой наблюдаю, лапочка. Почему ты не идешь танцевать?

Эмалет слегка подалась назад. Теперь, когда музыка играла внутри ее, ей было трудно сохранять равновесие. Она увидела, что мужчина взял ее за руку, ощутила прикосновение его грубых, шершавых пальцев. Все морщины, все линии на его ладонях почернели от машинного масла. От него исходил запах шоссе, запах машин. И еще запах сигарет.

Эмалет позволила ему увлечь себя в комнату, в круг ослепительного света, туда, где танцевали люди. Теперь все ее тело трепетало и вибрировало. Она чувствовала, что вот-вот не устоит на ногах и рухнет на пол. Она могла бы лежать на полу вечно, слушать музыку, петь и смотреть на горную долину. Долина была красива, поразительно красива.

Но она не упала, а, напротив, начала танцевать.

Так вот, значит, как это делается… Совсем не трудно. Мужчина обнял Эмалет за талию и прижал к себе. Губы его шевелились, но она не разбирала слов. Она лишь ощущала его запах, и этот запах ей нравился.

Эмалет закрыла глаза и, припав к своему партнеру, доверившись его рукам, кружилась и кружилась, покачиваясь из стороны в сторону. Мужчина смеялся. Открыв на мгновение глаза, она увидела его лицо, увидела, что губы его опять двигаются. Грохот музыки становился все более мощным, ритм – все более настойчивым. Закрыв глаза, она вновь ощутила, что едина с теми, другими людьми, танцевавшими внутри каменного круга. Нет, там было множество каменных кругов, невозможно было сосчитать их. И люди без устали танцевали под звуки волынок и арф.

Да, но так было лишь в самые давние времена, прежде чем пришли солдаты.

В этой горной долине все танцевали вместе – высокие и маленькие, богатые и бедные, люди и нелюди. Они собрались для того, чтобы создать Талтоса. Многим предстоит погибнуть, но если Талтос появится на свет… Если Талтосов будет двое… Эмалет остановилась, зажав уши руками. Ей надо идти. «Отец! Я иду к тебе. Но сначала я сделаю то, о чем просила мама. Найду Майкла. Мама, я не забыла. Сегодня мой первый день на этой земле, но я не ребенок. Я не похожа на ребенка. Все дети слишком глупы и беспомощны. Помогите мне».

Мужчина, танцевавший с Эмалет, потянул ее за собой и едва не уронил. Она догадалась, что он пытается заставить ее танцевать еще. Заставить кружиться и вертеться. И, подчинившись его рукам, отдавшись ритму музыки, она вновь заскользила в танце, наслаждаясь собственными движениями. Эмалет энергично раскачивалась взад-вперед, и длинные волосы развевались в такт.