Стивен Кинг - Томминокеры

– А то начнут скакать и плеваться фонтанами воды. Знаешь, так и зашибить могут. Если брандспойт из рук вырвался – только держись. На раз плюнуть кости переломает, а у нас не столько народу, чтоб за кучей брызгалок следить.

– Да и добровольцы в очередь не встают.

Фриман Мосс молча за ним наблюдал, потом заметил по ходу:

– Хорошенько скобы вбивай, силу не жалей. То и дело будем вколачивать, когда пойдут раскачиваться один за другим.

– А нельзя разве как-то регулировать напор воды? – поинтересовался Гард. – Столько мороки с этими скобами.

Вытаращив глаза, Мосс просветил невежду:

– Оно-то можно, да только в нашей дырище до хрена воды. Не знаю, как тебе, а мне бы убраться отсюда до Судного дня.

Гарденер полушутливо воздел к небу руки:

– Да я просто так спросил. Ну что, мир?

Фриман Мосс в ответ на это лишь хмыкнул в свойственной ему манере.

К девяти тридцати вода вовсю хлестала из шланга и стекала с холма, прочь от корабля. Прохладная и чистая вода. Сладкая, какой бывает она лишь в добром колодце.

К полудню их усилиями разлилась речушка футов шесть в ширину, бурная, хоть и мелкая. Струясь, она подхватывала на пути и уносила прочь сосновую хвою, ломти лесного перегноя и мелкий кустарник. По большому счету оставалось лишь следить за шлангами, чтобы ни один из них не высвободился и не принялся скакать и дергаться, разбрызгивая воду, подобно взбесившемуся пожарному гидранту. Мосс попеременно отключал насосы, и тогда напарники шли заколачивать расшатавшиеся скобы или переставляли их на новое место, если земля становилась слишком рыхлой. К трем часам дня река разлилась настолько, что подхватывала уже и крупные кустарники. Ближе к пяти раздался оглушительный треск падающего дерева.

Гарденер привстал и вытянул шею, но ничего не увидел – это случилось слишком далеко вниз по течению.

– Как будто сосна, – прикинул Мосс.

Гарденера молча на него воззрился.

– А может, ель, – поправился Мосс, и хотя на лице его не дрогнул ни один мускул, Гарденер был уверен, что он пошутил. Раз человек способен шутить, значит, еще не все потеряно.

– Как думаешь, вода дойдет до дороги? – спросил Гард.

– Кто знает. Сам-то как считаешь?

– Да ее ж тогда смоет.

– Ребята роют под асфальтом дренажную канаву. Притащили здоровенный бур. Наверное, придется пустить машины в объезд. Правда, в наши дни движение уже не то, что раньше.

– Я заметил, – проронил Гарденер.

– А по мне, так оно и к лучшему. Вся эта летняя публика – такая зараза. Смотри, Гарденер, я сейчас убавлю напор воды, но все равно шланги будут выдавать пятнадцать-семнадцать галлонов в минуту, ночь напролет. У нас четыре рабочих насоса. Получается три тысячи восемьсот галлонов в час, круглые сутки. И все на автомате. Ну давай, пошли. Юная дева прекрасна, но у меня от нее давление скачет. Хлебну у тебя пивка, если не возражаешь, да к мадаме потопаю.

В субботу Мосс притащился на дряхлом «понтиаке» и сразу врубил насос на полную мощность: по тридцать пять галлонов в минуту, восемь тысяч четыреста – в час.

Этим утром Фриман Мосс так и не пришел. Выдохся, как и остальные, оставив Гарда обдумывать варианты дальнейшего развития событий.

Вариант первый: продолжать работу как ни в чем не бывало.

Вариант второй: бежать отсюда что есть мочи. Он уже не сомневался, что, если Бобби умрет, с ним вскоре случится что-нибудь непоправимое. Возможно, в его распоряжении будет не больше получаса. Интересно, а если он решит сбежать, они о чем-нибудь заподозрят? Вряд ли. Между ним и Хейвеном по-прежнему шла игра в старый добрый покер, и свои карты он открывать не спешил. И кстати, еще вопрос: далеко ли придется от них убегать, да чтобы еще не достали своими хитроумными примочками?

По логике вещей, не слишком далеко. Дерри, Бангор и даже Огаста – все это слишком близко, а вот Портленд – уже другое дело. Если, конечно, тут применим принцип никотиновой зависимости.

Когда паренек начинает курить, он с полбычка готов грохнуться в обморок и облеваться. Через шесть месяцев он уже спокойно выкуривает пять – десять сигарет в день. Три года практики, и у вас на руках – потенциальный кандидат на рак легких, выкуривающий две с половиной пачки в день.

А теперь – обратный процесс. Предложите подростку, который только что прикончил свой первый окурок и ходит весь зеленый, бросить курить – да он вам в ноги кинется с поцелуями. Подойдите к нему с тем же предложением, когда он подсел и норма для него – пять-шесть сигарет в день, – ему, скорее всего, будет безразлично, курить или нет, хотя он, возможно, и признает, что, когда устал или понервничает, ест много сладкого и ему жутко охота затянуться.

Да уж, подумал Гарденер, а теперь возьми «смолильщика» со стажем и скажи, чтобы прекратил вбивать гвозди в собственный гроб, – он схватится за сердце так, словно с ним случился инфаркт. На самом деле он нежно оберегает заветную пачку сигарет, которая покоится в его нагрудном кармане. Гарденер, который и сам предпринимал успешные попытки расстаться с никотином или свести его потребление к разумному минимуму, давно понял, что курение – это физическая зависимость и в первые недели воздержания частыми гостями станут нервная дрожь, мышечные спазмы и головные боли. Врачи попробуют немного облегчить эти симптомы и назначат витамин В 12, хотя и они понимают, что никакими таблетками не избавишь человека от чувства утраты и подавленности, которые будут преследовать его еще полгода после того, как он затушит свою последнюю сигарету и ступит на одинокий путь борьбы с пагубным пристрастием.

Хейвен, со своими насосами, жарящими на полную катушку, – считай, та же прокуренная комната. Поначалу их всех здесь мутило. Они чувствовали себя как стайка мальчишек, которые притаились за сараем и дымят своими первыми самокрутками из кукурузных листьев. Но теперь им приятна здешняя атмосфера. А почему бы нет? Они уже пристрастились и смолят по полной. Всему причиной – воздух. Одному богу известно, какие изменения сейчас происходят с их мозгами и телами. Полтора года курения – и в легких образуются клетки, похожие на зерна овса. Это хорошо видно на препарированных тканях. В городах, где находятся предприятия с высоким уровнем промышленных выбросов, у людей повышаются шансы заболеть раком мозга. То же самое, упаси господь, происходит возле ядерных реакторов. А что творится с этими людьми?

Сложно сказать. Он наблюдал лишь внешние проявления вроде выпадения зубов и повышенной вспыльчивости. По логике вещей, вряд ли они смогут долго его преследовать, если он все-таки решит бежать. Наверняка бросятся в погоню со всех ног, но интерес их иссякнет довольно быстро – как только заявит о себе абстинентный синдром.