Стивен Кинг - Томминокеры

Толстый черный кабель наподобие тех, что используют в высоковольтных линиях, торчал изо лба Энн Андерсон, ровнехонько по центру. Еще один тянулся из правого глаза старика. Что касается пса, то с его черепа срезали верхнюю часть, а обнаженный пульсирующий мозг был весь утыкан проводками поменьше.

Глаза Питера, чистые, без всякой катаракты, вдруг повернулись и воззрились на Гарда. Пес заскулил.

Боже… Боже, что это, боже…

Гард попробовал встать и не смог.

Теперь он разглядел, что и у старика, и у Энн тоже удалены фрагменты черепа. С душевых кабинок были сорваны двери, однако прозрачная жидкость, наполнявшая резервуары, почему-то не вытекала – наверное, ее удерживало силовое поле сродни тому, что окружало крохотное солнышко под раковиной Бобби. И если Гард попытается просунуть туда руку, то ощутит то же пружинящее сопротивление. Но проникнуть внутрь кабинки не сможет.

Что, внутрь захотелось? Да выбраться бы отсюда!

В голове крутились слова:

Боже-боже-боже… ты только посмотри…

Я не хочу на них смотреть.

Но он не мог отвести глаз.

Прозрачная жидкость была изумрудно-зеленого цвета. И она двигалась, издавая тот самый низкий и гулкий звук лопающейся пены. Гарду подумалось, что жидкость, хоть и прозрачная, скорее всего, тягучая и клейкая, и по консистенции напоминает средство для мытья посуды.

Как же они там дышат внутри? И отчего они до сих пор живы? А может, и нет, быть может, это просто колебания жидкости, и Гарду лишь померещилось. Обман зрения. Боже, пусть это будет обман зрения, умоляю.

А как же Питер… Ты ведь слышал, он скулил.

Померещилось. Простая иллюзия. Он висит на крюке в душевой кабинке, наполненной межзвездным аналогом геля для посуды, ну не может он там скулить. Просто пошли бы пузырьки, и все. А ты перепугался до чертиков, вот и мерещится всякое.

Да только дело не в испуге. Питер скулил. И Гард это уловил, хоть и не ушами.

Беспомощная мольба раненого существа исходила из того самого места, где временами звучали музыкальные радиоволны. Из центра мозга.

И тут Энн Андерсон открыла глаза.

«Вытащи меня отсюда! – заорала она. – Вытащи меня, я оставлю ее в покое. Я ничего не чувствую, а когда они приходят – делают больно, так больно, больно…»

Гарденер вновь попробовал подняться. Он вдруг осознал, что издал какой-то звук. Странный нечеловеческий писк. Такой, наверное, мог бы вылететь из горла сбитого машиной сурка.

В зеленом, подвижном вареве лицо сестрички окрасилось в жуткие землистые тона, как у жабы. Некогда голубые радужки стали белесыми, а язык вывалился изо рта и плавал в «бульоне» мясистой водорослью. Морщинистые посиневшие пальцы колыхало неспешным потоком.

«Я ничего не чувствую, пока они не делают больно…» – завывала Энн, и Гард не находил спасения от этого голоса. Невозможно было заткнуть уши, потому что зарождался он в его собственной черепной коробке.

Склисс-склисс-склисс.

Было даже что-то смешное в этих душевых кабинках, увенчанных замысловатыми медными трубками. Конструкции напоминали некий гибрид камеры Бака Роджерса и бредовых картинок из «Малыша Абнера».

У Питера лезла шерсть. Выпадала клоками. Живот прилип к позвоночнику. Ноги ритмично двигались, словно бы совершая длинные прыжки. Казалось, пес пытается убежать от кого-то во сне.

Как больно, больно, они делают мне больно!

Старик открыл нетронутый глаз.

Мальчик.

Эта мысль прозвучала в голове Гарденера совершенно ясно. И Гард неожиданно для себя вступил в диалог.

Какой мальчик?

Тут же последовал ответ, в первый момент удививший Гарденера.

Дэвид. Дэвид Браун.

Единственный глаз уставился на Гарда, сапфировый с изумрудным отливом.

Спаси мальчика.

Мальчика. Дэвида Брауна. Неужели и он каким-то образом причастен ко всей этой заварухе? Тот самый мальчик, которого все безуспешно искали в разгар жары? Как пить дать он. Похоже, и он тут косвенно замешан.

Где он? Гард направил эту мысль старику, парящему в бледно-зеленом растворе.

Склиссс-склиссс-склиссссс…

Альтаир-4, наконец ответил старик. Дэвид – на планете Альтаир-4. Спаси его, а потом убей нас. Это… Парень, это страшно. Очень страшно. Не получается умереть. Я пытался. Мы все пытались, каждый из нас, и даже…

(стервастерва)

…она. Здесь как в аду. Используй преобразователь, спаси Дэвида и кончай с этим. Перережь провода. Спали здесь все. Ты понял? Сожги.

Уже в третий раз Гарденер попытался встать и снова свалился на лавку. Ноги были будто ватные. Он заметил, что по полу разбросаны электропровода. В памяти всплыла рок-группа, которая подобрала его на автостраде, когда он возвращался из Нью-Хэмпшира. Пол в сетке проводов напоминал концертную площадку, сцену перед началом выступления. Ну или крупную телестудию. Все кабели, которые змеились по полу, тянулись в огромный ящик, заполненный электронными платами и видеомагнитофонами. Все они были соединены между собой. Гард поискал взглядом розетку, но так и не нашел. И тут вдруг его осенило: а зачем им ток, если у них все на батарейках?

От видеомагнитофонов провода отходили к нагромождению бытовых компьютеров – здесь были «Атарис», второй и третий «Эппл», TRS-80, «Коммодор». Один из мониторов светился, на нем то появлялась, то исчезала надпись.

ПРОГРАММА?

Позади переделанных компьютеров валялись платы, сотни плат. И весь этот конгломерат перешептывался, создавая тихий сонный фон, звук, который в сознании Гарда ассоциировался с каким-то

(используй преобразователь)

крупным электроприбором.

Из ящика и беспорядочно составленных рядом компьютеров лился пульсирующий зеленый свет. Причем между этой пульсацией и ритмичным хлюпаньем жидкости в душевых кабинках угадывалась явная взаимосвязь.

Вот он, командный центр, подумал Гард со слабым возбуждением. Связь с кораблем. Они приходят в сарай, чтобы им воспользоваться. Это – преобразователь, из него они черпают силы.

Используй преобразователь, спаси Дэвида.

Ага, еще попроси меня в истребителе полетать. А помудренее ничего не мог придумать? Предложил бы почитать Марка Твена или Эдгара По, а тут – да тут черт ногу сломит. Взрыв на электронной фабрике.

А как же мальчик?..

Сколько ему? Четыре-пять?

Господи, да куда его вообще отправили? Вариантам нет числа.

Спаси мальчика… используй преобразователь.

Сейчас, конечно, совсем не время с этим разбираться – вот-вот гости пожалуют. И все же единственный включенный видеотерминал приковал к себе его внимание.

ПРОГРАММА?

И тут он подумал: а если набить на клавиатуре «Альтаир-4», что тогда? Но здесь и клавиатуры-то никакой нет. И в ту же секунду надпись на мониторе сменилась.

«АЛЬТАИР-4», – прочел он.