Стивен Кинг - Томминокеры

Конечно, с недавних пор он довольно близко соприкасался с инопланетным разумом, но это было совсем не одно и то же.

Неужели мы правда туда войдем? Из носа опять потекла кровь, но он не отнял пальцы от символа. Его рука неустанно скользила взад-вперед по гладкой поверхности.

Вернее, ты действительно собираешься туда войти? Даже несмотря на то, что это, возможно, тебя убьет? Тебя и так словно ударяет током, когда ты прикасаешься к кораблю. А что будет, если ты сдуру туда сунешься? Вполне возможно, эта штуковина запустит на твою металлическую пластину какие-нибудь гармонические колебания, и башка попросту разлетится к чертям, как гнилая репа от динамитной шашки.

А что это нас вдруг стало так волновать собственное благополучие? Кое-кто, кажется, собирался покончить с собой, да позабыл об этом. Сам того не желая, Гарденер осклабился в улыбке. Он отнял от символа руку, пощелкал пальцами, чтобы избавиться от покалывания – так обычно делают, чтобы стряхнуть с ногтя увесистую козявку. Ну давай, решайся. Какого черта, если ты все равно намерен свалить на тот свет, так помереть в летающей тарелке от вибрации – не самый худший вариант. Почти экзотика.

Гард рассмеялся. На дне скважины, прорубленной в земной тверди, этот смех прозвучал странно.

– Что смешного? – тихо спросила Бобби. – Что смешного, Гард?

Сотрясаясь от хохота, Гарденер ответил:

– Да все смешно. Нет, слушай, тут либо смеешься, либо сходишь с ума, догоняешь?

Бобби явно не догнала. Она молча смотрела на него, и Гарденер подумал: конечно, чего от нее ждать, она впала в другую крайность – сошла с ума.

Гарденер хохотал, по щекам текли слезы. Иногда они были кровавыми, а он не замечал. Бобби все видела, но ничего не сказала.

Два часа ушло на то, чтобы полностью расчистить люк. Когда дело было сделано, Бобби протянула Гарду грязную, с потеками тонального крема руку.

– Что? – спросил он, пожимая ее ладонь.

– Вот и все, – проронила она. – Конец раскопкам, Гард.

– Да?

– Да. Завтра войдем внутрь.

Гард посмотрел на нее, но ничего не сказал – во рту пересохло.

– Да, – ответила Бобби и кивнула, решив, что Гард ей не верит. – Завтра будем уже внутри. Мне иногда кажется, что миллион лет прошло с тех пор, как я все затеяла, а иногда – что это случилось вчера. Споткнулась, увидела, смахнула пыль – и завертелось. Только грязь пальцем сковырнула – и уже конец.

– Вначале была совсем другая Бобби, – отчего-то сказал Гарденер.

– Да, – задумчиво проговорила она. Подняла взгляд, в них мелькнула смешинка. – И совсем другой Гард.

– Ага, ну да. Ты знаешь, эта штука, наверное, меня убьет, но попытаться надо.

– Не убьет, – возразила Бобби.

– Почему же?

– Не убьет и все. Давай-ка вылезать отсюда. Дел по горло: мне еще вечером в сарай.

Гард метнул на нее взгляд, но она смотрела на моторизированную лебедку, которая размеренно спускалась на подвесных тросах.

– Я там кое-что подготавливаю, – сказала Бобби. Голос у нее был мечтательный. – Ну, мне помогают. Для завтрашнего.

– Они сегодня к тебе присоединятся, – сказал Гарденер, и это был не вопрос.

– Да. Сначала мне надо сводить их сюда, хочу показать люк. Они… Ты знаешь, они очень ждали этого дня, Гард.

– Охотно верю, – проговорил Гарденер.

Опустились стропы. Бобби обернулась и пристально посмотрела на Гарденера.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего. Ничего такого.

Они встретились взглядами. Гард отчетливо ощутил, как она прощупывает его, пытаясь проникнуть в мысли, узнать его секрет.

Тогда он послал ей мысленный сигнал.

(пошла вон из моей головы Бобби тебя сюда не звали)

Бобби отпрянула, как будто ей дали оплеуху. На ее лице появилось виноватое выражение – словно бы Гард поймал ее за недостойным занятием. Как видно, сохранились в ней остатки человечности, и это немного утешало.

– Пожалуйста, приводи, мне не жалко, – сказал Гард. – Только обещай, что открывать люк будем вместе, только ты и я, и никаких посторонних. Черт возьми, мы его раскопали, и мы первыми в него войдем. Справедливо?

– Да, – проронила Бобби. – Войдем первыми. Только я и ты. Без оркестра, без процессии.

– И полиции Далласа.

Бобби устало улыбнулась:

– Само собой.

Бобби протянула ему стропу.

– Поднимешься первым?

– Лучше ты. У тебя, похоже, дел невпроворот.

– А то! – Бобби оседлала стропу, нажала на кнопку и стала подниматься. – Спасибо тебе, Гард.

– Пожалуйста, – ответил Гарденер. Задрав голову, он провожал взглядом Бобби.

– Ты будешь спокойнее ко всему относиться

(когда закончится твое собственное «обращение»).

Бобби поднималась все выше и выше, пока окончательно не скрылась из виду.

Наступило четырнадцатое августа. Гард подсчитал, что они с Бобби вместе уже сорок один день. Почти столько же блуждал по пустыне Иисус. Гарду казалось, что прошло гораздо больше времени, как будто за эти дни он прожил целую жизнь.

На ужин они разогрели замороженную пиццу, но почти не притронулись к ней.

– Я не откажусь от пива, – сказала Бобби, направляясь к холодильнику. – Будешь?

– Не, я пас.

Бобби вскинула брови. Достала баночку и отправилась на крыльцо. Скрипнуло ее любимое кресло. Гард нацедил из-под крана стакан холодной воды, вышел и устроился рядом с ней. Так они сидели и молчали, завороженные туманной тишиной уходящего дня.

– Мы с тобой так давно вместе, Бобби, – мечтательно проговорил он.

– Ага, давно. И такой странный финал, – добавила она.

– А это уже финал? – спросил Гард и в ожидании воззрился на Бобби. – Да? Все кончено?

Та чуть заметно пожала плечами и отвела взгляд.

– Ну, скажем, конец очередного этапа в отношениях. Так устроит?

– Что ж, устроит. И знаешь, если так, то это – единственное, что имеет значение. Не этому ли я тебя учил?

– Ага, «Бешеные псы и англичане», – засмеялась Бобби. – И учителя английского… На первом курсе.

– Еще бы!

– А то!

Прихлебывая пиво, Бобби посматривала на Олд-Дерри-роуд. Поджидает свою компашку, догадался Гард. Что ж, если после стольких лет им нечего сказать друг другу, он почти жалеет, что поддался импульсу и вообще сюда вернулся, независимо от причин и конечного результата. Многое их объединяло в свое время: дружба, любовь, постель; они прошли через невзгоды и потери, ссорились, мирились. Хилый конец бурных отношений. И не стоило приезжать: пустая трата времени, сил и нервов.

– Знай, что я всегда тебя любила, – задумчиво и нежно проговорила Бобби, не глядя на него. – И, что бы там ни было, люблю до сих пор.

Она взглянула на Гарда, и он увидел ее лицо. Вернее, не лицо, а жуткую пародию на него под густым слоем грима. Словно рядом была не Бобби, а какой-то клоун, отдаленно похожий на нее.