Стивен Кинг - Томминокеры

Осененный догадкой, Гарденер сорвался с места. Взбежал по ступеням и устремился к двери, но тут же вернулся назад. Он вспомнил, что где-то в ванной, поверх аптечки, завалялись старые очки от солнца. Они обосновались там прочно, как это случается с мелкими предметами в холостяцких домах (как косметика покойной жены в доме Ньюта Беррингера). Гарденер схватил очки, сдул с них толстый слой пыли, протер, сложил и сунул в нагрудный карман.

Теперь можно и в сарай.

Гард остановился у дощатой двери с навесным замком, внимательно вглядываясь в предзакатный сумрак, туда, где через сад Бобби тянулась тропинка, ведущая к месту раскопок. Было довольно темно, и лес позади сада превратился в единую сине-серую массу. Как он ни вглядывался, вереницы огней не увидел: ничто не предвещало нежданных гостей.

Правда, они могут вернуться в любую минуту. «Придут и схватят тебя с поличным, пока ты уплетаешь варенье из стеклянной банки».

Скорее всего, они там млеют от восторга и возвращаться не спешат. Тем более что площадка освещена как днем.

«Эх, знать бы наверняка».

«Наверняка ничего знать нельзя».

Сквозь щели меж досок лился зеленый свет, но это было не единственной странностью сарая. Изнутри шел неприятный глухой звук, словно бы там, захлебываясь плотной пеной, вращался барабан допотопной стиральной машины, набитой бельем под завязку.

Да, пожалуй, там не одна машина, а целая батарея.

В едином ритме с басовитым хлюпаньем пульсировал свет.

«Я туда не хочу».

Оттуда чем-то пахло. Гарду показалось, запах немного мыльный. Приторный, с легкой прогорклостью. Запах старого рассохшегося мыла.

Да только звук издают не сами машины. Какой-то он органический, и пишущие машинки на телепатической тяге тут ни при чем, как и водонагреватели «новой усовершенствованной модели». Там явно что-то живое, и как же страшно туда заходить.

Страшно – не страшно, а придется. В конце-то концов, не затем ли ты вернулся с того света, чтобы заглянуть в сарай Бобби и застукать томминокеров, рассевшихся на своих странных низеньких лавчонках? Может, и затем.

Гард обогнул сарай. Там, на ржавом гвозде под самым козырьком, висел ключ. Гард потянулся и снял его дрожащей рукой. Попытался сглотнуть. В горле пересохло, оно – как наждак.

Выпить бы сейчас хоть один глоточек. Сбегать в дом, одна нога здесь, другая там. Хлопнуть рюмашку джина с содовой – и порядок.

Ага, звучит отлично. Просто здорово. Но Гард прекрасно понимал, что не станет этого делать. Дальше откладывать нельзя. Зажав ключ в потной руке, он шагнул к двери. В голове пронеслось: «Как же не хочется входить туда. Не знаю, смогу ли. Господи, как страшно…»

Ну хватит, пора покончить с этим. Подведи черту, пусть уже завершится «период томминокеров».

Он оглянулся, втайне надеясь узреть в темноте вереницу огней, движущихся из лесной чащи, услышать голоса.

Ну, на голоса ты особо не надейся – они же теперь молча разговаривают. Мысленно.

Ни огней, ни движения, ни звука. Стихли кузнечики, смолкли птичьи трели. В этой мертвом безмолвии лишь мерно жамкали стиральные машины.

Склисс-склисс-склисс…

Сквозь прорехи в стене пробивался пульсирующий зеленый свет. Гард сунул руку в карман и вынул очки от солнца.

Надел их и стал молиться. Он уж и позабыл, как это делается. Молитва была короткой, но искренней.

– Господи, пожалуйста, – проговорил Гард в тусклые летние сумерки и сунул ключ в замочную скважину.

Он втянул живот и затаил дыхание, как человек, опасающийся получить удар током. Гард боялся, что в голове, как обычно, грянет радио, но этого не случилось.

Облизал пересохшие губы и повернул ключ в замке.

Раздался щелчок, едва слышный на фоне гулкого чавканья.

Дужка отскочила. Негнущимися пальцами Гард вытащил замок, машинально защелкнул его и, не вынимая ключа, сунул в левый карман. Все происходило будто во сне, в безумном ночном кошмаре.

Воздух в сарае был нормальный. Во всяком случае, такой же, как и во всем Хейвене. Надо думать, иначе и быть не могло – сарай представлял собой настоящее решето, и если где-то и существовала идеальная среда для томминокеров, то уж точно не здесь. Ну, по крайней мере, так казалось Гарденеру.

И все же без предосторожностей не обойтись. И Гард это понимал. Он решил так: набрать полную грудь воздуха, задержать дыхание – и три шага вперед. Три, не больше! Ну так, на всякий пожарный. Осмотреться и пулей обратно.

Надеешься на что-то?

Да, надеюсь.

Оглянулся напоследок и, убедившись, что тропинка, ведущая к лесу, пуста, распахнул дверь.

…И будто шагнул внутрь солнца, зеленого, страшного солнца. Таким ярким было свечение, жалящее даже через темные очки.

Поначалу сложно было что-нибудь рассмотреть – яркий свет заливал все вокруг. Конечно, он уже видел этот свет, тогда он казался даже ярче, но никогда раньше Гард не подходил так близко. Сейчас же он был не просто близко – внутри! Если бы кто-нибудь стоял в проеме двери, то не заметил бы Гарда.

Подслеповато щурясь, Гард начал на ощупь пробираться внутрь. Шаг, другой, третий. Вытянув перед собой руки, он шарил ими в воздухе – как слепец. Черные очки лишь усиливали сходство.

«Склисс-склисс-склисс», – доносилось откуда-то слева. Гард повернулся на звук, но подходить не спешил. Ему вообще не хотелось двигаться вперед, он боялся наткнуться на что-нибудь страшное.

Глаза начали привыкать к свету, и среди зелени уже стали различаться какие-то темные очертания. Лавочка – правда, без томминокеров. Ее попросту отпихнули подальше, чтобы не мешалась в проходе. А еще…

Боже мой, стиральная машина! Самая натуральная!

Так и есть, машина. Старого образца, с валиком для отжима белья. Да только звук шел не от нее. Машину отодвинули к стене, и над ней явно кто-то начал работать в лучших традициях томминокеров. Впрочем, сейчас она была выключена.

Рядом притулился неуклюжий приземистый пылесос на колесиках, «Электролюкс». Низкая посадка – ну вылитая механическая такса. Чуть поодаль – цепная пила. Уйма детекторов дыма из магазина электроники, прямо нераспечатанных, в коробках. Несколько керосиновых бочек – все на колесиках, и шланги торчат в стороны, будто руки…

А-а, ну да, точно. Руки! Они же роботы. Роботы в процессе создания. И что-то не больно они похожи на белого голубя мира, так ведь, Гард?

Склисс-склисс-склисс…

Еще чуть левее – вот откуда светится.

Из горла вырвался задушенный писк. Словно шарик напоролся на ветку, и из него со свистом вышел воздух. У Гарда подкосились ноги. Вытянув руки перед собой, он слепо нашарил лавку и тут же плюхнулся на нее. Он не мог оторвать глаз от того, что увидел в левом углу сарая. Там, в оцинкованных душевых кабинках без дверей, точно мясные туши на крюках, висели Эв Хиллман, Энн Андерсон и добряк Питер, старый бигль Бобби. В них еще теплилась жизнь, Гард понял это сразу. Каким-то непонятным образом они оставались в живых.