Витамина Мятная - Мертвая Академия. Дилогия

— Жрауть! Жрауть! — топтались вокруг нас коты, наступая мне на ноги и пытаясь залезть на колени.

В широкой руке блеснула консервная банка. Тридцать пар сине-зеленых глаз уставились на нее. В наступившей тишине щелкнуло кольцо, вскрывая консервы.

Два пальца погрузились в масляную жидкость, яркое солнце блеснуло на золотистом бочке кильки. Вампир вытянул руку как можно дальше от себя.

Шпротогипноз держал котов в напряжении, на мордочке рыбы дрожала капля масла.

К ней добавилась еще одна и…

Золотистая капля сорвалась вниз. Мы дружно зажмурились. Раздался глухой грохот столкнувшихся тел.

Перед нами шевелился клубок сплетенных гибких туловищ, из него вылезла лопоухая, косоглазая, облизывающаяся голова. Язык крутился вокруг морды, как пропеллер, доедая оставшуюся вкусноту.

Пальцы вампира разжались.

В голубых глазах сверкнуло счастье, пасть с длинными клыками приглашающе широко раскрылась.

Так как все были друг в друге запутаны, счастливая свободная голова сделала «ам».

Воцарилась секундная тишина.

Остальные члены кошачьей банды не выдержали такой несправедливости и накинулись на счастливчика. Поздно, челюсти уже активно пережевывали рыбку.

Глоть!

Все было кончено.

Сапфировые глаза переместились на еще полную консервную банку.

Парень подошел к обрыву и выплеснул содержимое банки в пропасть. Мимо нас, сбив меня с ног, проскакал табун котозомби.

Я подошла к краю. Табун бодренько, галопом топотал по отвесной стене вниз.

Первые добравшиеся уже подхватывали разбросанных рыбешек и глотали не жуя. Тем, кто будет не так шустер, останется только облизывать скалы.

— Значит, ты говоришь, что нашла эти обрывки на кладбище?

— Угу… — отозвалась я. После разноса возле беседки не очень и хотелось говорить с вампиром. Зато он щебетал, как птичка, и ни на секунду не оставлял меня в покое. Сходить в кабинет задумчивости, чтобы никто не шуршал под дверью, было невозможно. Кстати, беседки больше не существовало, только воронка глубиной в два метра.

Василий трус (а еще слуга называется!), увидев взбешенного кровососа, рассыпался на составные части и всю бурю пересидел в виде супового набора. Пес, тот еще защитник, с испугу застрял в дереве и прятался внутри ствола, пока Демон бушевал. Я тоже пряталась. Под сорванной крышей беседки.

Когда гроза миновала, мы вытащили Монстрика из дерева, собрали Василия. Послушно, маршевым шагом наш отряд зашагал в сторону мужского общежития. Ослушаться не получалось, приказ был отдан со всеми возможными оговорками и вариациями.

И звучал он так: «Никогда, ни при каких обстоятельствах не исчезать с моих глаз». И еще куча вариаций и уточнений, как, когда и при каких обстоятельствах. Пересказ приказа и дополнений занял несколько минут. Так что даже в задумчивом кабинете я находилась, высунув руку в щель между дверью и косяком, показывая вампиру свое присутствие.

Меня посадили под самый строгий домашний арест, который только возможен.

Поэтому теперь обиженную и непреступно-молчаливую крепость изображала я. А вампиру приходилось ходить за мной хвостиком.

На свежем воздухе я все-таки сжалилась и снизошла до разговора с «хозяином». Меня сильно беспокоила ситуация с алтарями. Адепты с параллельного факультета нашли еще несколько разбросанных по всему лесу ловушек. Некоторые по состоянию были очень старыми. В них то же самое: заклинание срабатывает на змея, оборотня и вампира. Как следствие, восстает половина кладбища и заражает все вокруг.

Среди студентов, нашедших ловушки, были только старшекурсники. В преддверии диплома они вконец обнаглели и поступили оригинально. Не став пачкать руки, просто подняли в ответ вторую часть кладбища.

Началась веселуха.

Надо ли уточнять, что адепты, наткнувшиеся на алтарь, были слегка навеселе? А если точнее — пьяны в зюзю. Трезвые не стали бы играть в зомби-солдатиков, а тут же сообщили о случившемся директору. Дурманящие пары алкоголя сделали выпускников безрассудными, самоуверенными и заносчивыми. В результате тусовки львиная доля кладбища стерта с лица земли, а вместе с ней несколько церквей, некоторые старинные скульптуры и склепы важных господ канули в небытие. На развеселый шабаш прибыл Лорд Директор. Одним мановением руки упокоил всю нежить, как с одной стороны, так и с другой, разогнал выпускников, снабдив каждого персональным наказанием. Пригрозив всех собственноручно вторично упокоить, если они будут развлекаться неподобающим образом.

Директор упорно и свято верил в то, что эти шуточные алтари ставят сами адепты для изощренных издевательств над менее шустрыми адептами-первокурсниками. Ради смеха. И утверждал, что заклинания, содержащиеся в распыляемых восставшими миазмах, безобидны. Просто заставляют нерадивых адептов прыгать на одной ножке и блеять, как козлы. Или повторять шуточные заклинания выращивания у всех попавших под заклятье на носу мухоморы, или жонглировать своими отвалившимися частями тела. Ничего опасного, кроме глупых шалостей, в зеленой дымке не содержится.

Я же в это не верила. С каждым днем, с новым найденным алтарем я все больше и больше убеждалась, что дело нечисто. Что-то надвигается, назревает, готовится.

Больше всего я боялась за Тана и Эроса. В этом мире они стали для меня друзьями и поддержкой, Демон — страстью и, быть может, любовью. А всемогущий Лорд Гипнос — защитой. Я не могла позволить всему этому разрушиться. Пусть вокруг кошмарные умертвия, ходячие мертвецы, каждый со своими странностями, но этот маленький замкнутый мирок то, что необходимо перешедшим на ту сторону. Я не могла позволить недоброжелателям все разрушить. Но на что я способна? Меня никто не слушал.

Поговорить с вампиром — это последняя попытка достучаться хоть до кого-то. И, о чудо, это сработало. Демон сразу и безоговорочно согласился со мной. Дело нечисто, он заподозрил это еще около старой часовни, а книга подтвердила его догадки. Он предполагал, что это шалит подпольный маг-некромант, а «особые» адепты-умертвия нужны ему для экспериментов.

Все было хорошо, хоть кто-то поверил в мои слова, Демон доверял мне, прислушивался к моему мнению, делился своими мыслями. Меня радовало, что мы нашли с вампиром общий язык и наше общение вызвано не только приступом животной страсти и приказом хозяина. Нас действительно тянуло друг к другу. Поцелуи, которыми нельзя насытиться, это не все, что есть между нами общего. Мы хотели быть вместе, говорить, держаться за руки. Приступ усиленной опеки — всего лишь предлог для Демона быть всегда со мной.

Только поведение вампира меня беспокоило. Демон все чаше и чаше вскидывал голову и смотрел на луну, как бы отсчитывая часы и опущенное время.