Джеффри Дивер - На солнце или в тени

Кто-нибудь другой, кто-нибудь более важный, написал бы на него жалобу. Она же поняла: его, как и ее, просто вымотала жизнь. Везде кризис, везде что-нибудь не так. Люди умирают за то, чего не совершали.

Ни один человек не сказал: Он этого не делал. Он этого не совершал. Просто не смог бы.

По крайней мере, из тех, кто обязан был его выслушать.

Отпирая замок, Лурлин хмурилась – что-то не давало ей покоя. Закрыв дверь, она достала газету, которую прихватила в поезде. «Нью-Йорк таймс» вышедшая несколько недель назад, еще до того, как она отправилась в Мемфис.

Пролистав ее, она нашла то, что раньше привлекло ее внимание, – в середине газеты, перед страницей с рекламой.

НАЧАЛЬНИК ТЮРЬМЫ ПРОСИТ НА ПОМОЩЬ ВОЙСКА. ТОЛПА ГРОЗИТ РАСТЕРЗАТЬ НЕГРОВ

После того, как за изнасилование девушек были арестованы девять человек, в Скоттсборо опасаются бунта.

Опираясь на стол, Лурлин читала статью, стараясь разглядеть, что скрывается между строк. Из товарного вагона выволокли девятерых мужчин и обвинили в том, что они напали на двух девушек. Что-то еще насчет драки между черными и белыми, которым пришлось уносить ноги из поезда. Белые дали телеграмму на следующую станцию, требуя, чтобы негров арестовали.

Собралась толпа.

Лурлин поежилась.

Шериф вызвал войска, чтобы не допустить линчевания, которого так жаждали белые. Через несколько недель после произошедшего девять юношей были еще живы, но их успели допросить, осудить и вынести смертный приговор.

Неудивительно, что Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения решила вмешаться.

Читая статью, Лурлин поняла: конфликт не в том, что чернокожие посягнули на белых девушек. Черные и белые находились в одном вагоне и дышали одним воздухом. Конфликт заключался в том, что черные не захотели терпеть неравенство.

Она посмотрела число. Все случилось до того, как она уехала в Мемфис. До того, как увидела тот товарный состав с ехавшими вместе беднягами с кожей разного цвета.

До того, как ей пришла в голову странная для нее мысль: это до добра не доведет . Подумала так, потому что это уже породило проблемы.

Большие проблемы.

Она тогда скользнула взглядом по тексту статьи и тут же забыла о ней, потому что все последние годы учила себя не обращать внимания на материалы, которые в прежние времена погнали бы ее бог знает куда.

Лурлин швырнула газету на стол, сняла шляпку и устроила на ставшем уже привычным месте на трюмо. Разделась и повесила платье так, чтобы не помялось.

Затем сбросила туфли. Хотела перед обедом вздремнуть, но заснуть не смогла. Взяла одно из железнодорожных расписаний – руки словно понимали, чем, пока не признаваясь себе, интересовался мозг.

Деньги совсем не бесполезны. Они могут работать во благо. Но они не способны противостоять приливу бедности. Деньги даже не камень, уложенный в прорвавшуюся дамбу.

Она не в состоянии остановить линчевания или те страшные, страшные смерти, которым нет имени. Сожжения заживо. Выстрелы в упор.

Для этого у нее не хватит смелости. У нее вообще нет смелости. Достаточно вспомнить, как она испугалась в штаб-квартире Ассоциации.

Она там чужая.

Но она может заниматься расследованиями и успела это доказать. У нее есть дар убеждать людей ее расы признавать, какие ужасы они творят, а потом похваляются ими.

Обычно до нее доходили сведения, когда было уже поздно, люди были мертвы. Но юноши в Скоттсборо в штате Алабама еще живы. Их историю нужно обнародовать и расследовать, и не исключено, что кто-то сумеет их спасти. Официальные юристы уже привлечены и обсуждают дело в Алабаме. И если она что-нибудь понимает в таких обсуждениях, кого-нибудь отправят в семьи осужденных убеждать биться, и биться до последнего.

Но для того чтобы сражаться, необходимы улики.

Чтобы получить улики, требуется человек, который переговорил бы с обеими сторонами, после чего были бы признаны факты, которые до этого даже не обсуждались.

Она больше не станет называть подобные расследования Добрыми делами. Это не Добрые дела, а Необходимое зло, и им займется женщина, которая сама провела столько времени в этом зле, женщина, которая не способна ему решительно противостоять.

Зато сможет солгать во имя правды.

Лурлин склонилась над расписанием, выискивая поезд, который привезет ее туда, где она пересядет на другой – до Скоттсборо. По иронии судьбы ей пришлось приехать в Нью-Йорк, чтобы стало ясно: нужно возвращаться на родину, где она проведет еще несколько лет, притворяясь кем-то другим и узнавая, что происходит на самом деле, чтобы другие – смелые, толковые, решительные – могли рискнуть своими жизнями ради спасения чужих.

Такой она сама не сумеет стать.

Будет вечно прятаться в тени и посылать куда-то свои заметки.

Это самое меньшее – воистину самое меньшее, – что она должна сделать.

И не ради Норин, которая указала на человека и солгала.

Но ради того, на кого она указала, – ради молодого человека с книжкой, улыбавшегося маленькой девочке с куклой. Он был к ней очень добр – так добр, как может одно человеческое существо быть добрым к другому, – это так редко случается в нашем мире, и об этом нельзя забывать.

Она посвятит свои усилия ему и другим, как он, тем, кто в лучшем случае остался в списках, в худшем – на фотооткрытках.

Она будет трудиться, пока сможет.

Пока не кончатся деньги.

Примечание: автор рассказа Кристин Кэтрин Раш использовала псевдоним Крис Нелскотт. Обратите также внимание, что название рассказа «Натюрморт, 1931», хотя название выбранной картины «Номер в отеле. 1931». (Ох, уж эти писатели…)

Джонатан Сантлоуфер– автор пяти романов, включая бестселлер «Живописец смерти» и роман «Анатомия страха», удостоенный премии Ниро Вульфа. Он выступил соавтором и иллюстратором сборника «Темная сторона улицы», а также редактором и соавтором сборников «La Noire: избранные рассказы», «Хроники марихуаны» и серийного романа «Покойник в наследство». Его рассказы печатались в журналах «Эллери Куин», «Стрэнд» и многочисленных сборниках и антологиях. Сантлоуфер дважды получал гранты Национального фонда поддержки искусств, преподавал в Американской академии в Риме и в международной художественной студии в Вермонте. Является членом правления «Яддо» – старейшего в США сообщества деятелей искусства.

Джонатан Сантлоуфер известен и как художник, его работы представлены в музее Метрополитен, Чикагском институте искусств, Ньюаркском музее и многих других. Сантлоуфер – давний поклонник творчества Эдварда Хоппера. Созданный им портрет Хоппера в 2002 году был представлен на выставке «Искусство об искусстве и художниках». Сантлоуфер живет и работает в Нью-Йорке, он директор Академии детективной литературы в Литературном центре. Сейчас он работает над новым детективным романом и иллюстрированным приключенческим романом для детей. [41] © Перевод. Т. Покидаева, 2017.