Сергей Пономаренко - Сети желаний

— Как зовут твои «исключительные обстоятельства»? Она мне знакома или это из новых, «спасенных» девушек?

— О чем ты? — насторожился Олег.

— Вчера вместо театра я попала на девичник в сауне, который организовала Рита, у нее мы с тобой познакомились. — В голосе Наташи появились интонации, которые не понравились Олегу, и он прервал ее:

— Завидую вам, девчонки, попарились. А я как раз собираюсь пригласить тебя на дачу к приятелям. Там есть сауна, и можно попариться с веником, по полной программе. Обещаю, ты узнаешь…

— Мне достаточно того, что узнала вчера. Там была брюнетка Инна. У тебя был с ней роман.

— Был, но до тебя.

— С Ритой, оказывается, тоже был.

— Совсем непродолжительный.

— Зато она вспомнила Анюту и рассказала о ней.

— Это было так давно!

— Ну да, очень давно — целых шесть месяцев тому назад! — Наташа вздохнула. — Девчонки так смеялись, обсуждая тебя. Ну что, напоследок назовешь мне имя вчерашних «исключительных обстоятельств»?

— Да. Его зовут Валера, он муж той чокнутой, которую ты видела на Мосту влюбленных, из-за которой у нас все пошло наперекосяк.

— Мне почему-то кажется, что не из-за нее, а по твоей милости.

— Наташа, ты знаешь, что у меня убили друга, Андрея… Но я тебе не сказал, что это было ритуальное убийство…

— Боже мой! Неужели такое возможно?!

— Это еще не все, тут такая чертовщина, что в двух словах не расскажешь. Поэтому прошу тебя, поехали со мной на дачу Андрея, по дороге я расскажу тебе все, что знаю.

— Хорошо, — после долгой паузы произнесла Наташа. — Я поеду, но если ты меня обманываешь в очередной раз…. то между нами все будет кончено!

— Я за тобой заеду через час-полтора — будь готова. Забыл тебя спросить: ты веришь в нечистую силу, дьявола? А впрочем, ответ на этот вопрос я хотел бы услышать после моего рассказа.

Когда Олег сел за руль автомобиля покойного друга, ему стало как-то не по себе. Вместо того чтобы получать удовольствие, находясь в роскошном салоне новенькой «мазды» после своей старенькой «октавии», он почувствовал себя неуютно и был почему-то напряжен. Не так давно Андрей приобрел этот автомобиль, гордился им, берег, лишь раз, под своим ревнивым взглядом, дал прокатиться на нем другу, почувствовать «плавный ход», а теперь его нет в живых, и спидометр автомобиля показывает всего лишь пять тысяч накатанных им километров.

Ощущая непонятную робость, Олег завел двигатель и отправился за Натальей. Он чувствовал себя чуждым этому автомобилю, явно не принявшему его, даже в гудении мотора ему слышались недовольство и напряжение. Так конь, почуявший чужого седока, выжидает момент, чтобы показать свой норов и понести.

В салоне все напоминало об Андрее, Олегу даже показалось, что он ощущает запах любимых мужских духов друга, «со шлейфом», хотя этого не могло быть, так как прошло достаточно много времени с момента его смерти. Его мысли вернулись к роковому для Андрея дню. Чем он занимался целый день, было неизвестно. Был ли он вечером в автомобиле один или его будущий убийца был с ним и забавлял его разговорами, чтобы усыпить бдительность? Если бы автомобиль мог говорить! Известно только, что Андрея убили не в автомобиле и не там, где нашли тело. Следователь показал ему один из снимков, сделанных на месте обнаружения трупа: обнаженное искромсанное тело, лишенное внутренностей, лежащее на траве в неестественной позе. Это никак не вязалось с образом живого Андрея, оставшимся в памяти.

Мрачные мысли настроение не поднимали, и Наташа, увидев выражение его лица, резко изменила намеченную тактику. Пытаясь как-то расшевелить Олега, она затараторила:

— Олежка, ты поменял авто? Классная тачка! Вот так сюрприз! Что ж ты загрустил, голову повесил, катаясь на таком чуде?

— Это «мазда» Андрея, временно взял у Светы. Завтра сдам «октавию» в ремонт, а на этой немного покатаюсь.

— Тоже неплохо. А чего пригорюнился?

— Садись, Наташка, на место штурмана, а по дороге я расскажу тебе все, от А до Я.

Рассказ Олега произвел сильное впечатление на Наташу, и когда в темноте подъехали к даче, она совсем притихла.

— Олежка, ты в дьявола веришь? — поинтересовалась она жалобным голосом, не торопясь выходить из автомобиля.

— В Фредди Крюгера, живых мертвецов, вампиров, оборотней, бабу Ягу и Кощея — верю, а вот в дьявола… — и он до невозможности затянул паузу.

— Тебе только шутки шутить, а если серьезно? — не выдержав, Наташа прервала молчание. — Как подумаешь, что, может, этот Иконников на самом деле продал свою душу и души будущих потомков, то страшно становится. Недаром Света боится! Как же ей, бедненькой, одной в твоей квартире неуютно… и страшно.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю! — уверенно произнесла Наташа. — Ты, Олежка-Сыроежка, не прав. Тебе давно надо было рассказать мне обо всем, и Свету не в свою квартиру селить, а ко мне.

— А твои родители?

— Да все было бы нормально, пожила бы со мной в моей комнате.

— На это она вряд ли бы согласилась, а вот если бы ты с ней в ее квартире пожила — это более подходящий вариант.

— Я… Все же страшно — две беззащитные женщины, — засомневалась Наташа.

— Завтра это обсудим. Пошли знакомиться с домом, беззащитная женщина. Ты посмотри, какое совпадение — начинается дождик, совсем как в прошлый раз. Глядишь — и русалка из реки пожалует.

— Не пугай, Олежка! К вам тогда приходила не русалка.

— В ту ночь — нет, а в эту — может пожаловать.

Олег не завел автомобиль в гараж, находящийся в цокольном этаже дома, а поставил его напротив калитки, где в прошлый раз ставил Андрей. Совместными усилиями они с Наташей быстро перенесли в дом привезенные продукты и вещи.

— Дачка впечатляет! — восторгалась девушка. — Просторно, комнат — тьма, живи и радуйся.

— К сожалению, не у всех это получается. Я вспомнил об Андрее, — грустно произнес Олег.

Наташе было жаль трагически погибшего друга Олега, но так как она его ни разу не видела, не общалась с ним, это ее не трогало так глубоко, как Олега.

Она родилась весной 1984 года, в тот же день, когда произошла авария на Чернобыльской АЭС, но за два года до нее. Себя она помнила с трех лет. Окружающий ее мир был полон красоты, добра и любви. Ее без ума любили родители, бабушки, дедушки и друзья ее родителей, навещавшие их по праздникам. Она была единственным ребенком в семье, ее мама не работала, уделяя ей все свободное от хлопот по хозяйству время. Каждый месяц в день зарплаты отец, начальник цеха на заводе, приносил ей детский тортик в квадратной картонной коробке, на которой был изображен сказочный герой — Буратино, Незнайка или кто-нибудь еще, — и, конечно, новую куклу в цветном ситцевом платьице. По мере ее взросления менялся окружающий ее мир, добавлялись новые краски, не всегда яркие и светлые, звуки, не всегда приятные, и слова, часто непонятные.