Сергей Пономаренко - Сети желаний

— Я пришел не убивать, и оружия у меня нет! — правильно истолковал взгляд Андрея художник и поднял руки, словно предлагая себя обыскать. — Не могу сказать, что я в восторге от встречи с вами, но, видно, Судьбе было угодно так распорядиться. Я пытался действовать ей наперекор и ничего не добился. Я проиграл!

— Вы ожидали встретить возле дачи одну Веронику. Рассказали бы ей выдуманную историю и увезли бы ее отсюда. Неужели вы думаете, что она поехала бы с вами? — спросил Олег, решив связать все ниточки вместе.

— Почему вы думаете, что я собирался ее куда-то отвезти? — в свою очередь поинтересовался художник. — Неужели вы меня подозревали?

— Во время последнего посещения я обратил внимание на то, что из квартиры исчезла большая часть картин. Вряд ли у вас был сверхудачный день и толпилась очередь покупателей, тем более что вы оказались дома раньше, чем обычно. Выходит, сдали кому-то картины оптом за полцены.

— Значительно дешевле, — уточнил Валерий.

— Из этого следовало, что вам понадобились деньги для крупной покупки или дорогостоящей поездки, — продолжил Олег. — Вот тогда у меня и возникла мысль встретиться с Вероникой раньше вас и обо всем ее расспросить. Еще при встрече в кафе Вероника обронила фразу, которая меня все время мучила. Когда я сообщил ей, что хозяин дачи мертв, она сказала о каком-то звонке. У Светы я поинтересовался, где мобилка Андрея, и узнал, что она была найдена возле трупа. Поэтому счел слова Вероники одной из ее причуд. Теперь мы слушаем вас.

— Я любил и люблю Веронику. Догадывался, что у нее есть кто-то другой, ей далеко не безразличный. Я старался заслужить ее любовь и исполнял любой ее каприз. Она ценила это и… спала со мной из благодарности. С тем, другим, у нее были непростые отношения: они ссорились, расходились и… вновь сходились. Об этом я судил по ее поведению: иногда она бывала ласкова со мной, словно ангел, порой даже выказывая подобие любви, и тогда я понимал — у нее размолвка с НИМ. Однажды она даже пообещала меня полюбить навсегда, привела на мостик влюбленных и в знак этой любви навесила на перила замок.

Олег вспомнил, как Вероника на мосту сняла замок и швырнула его в кусты. А художник, невидящим взглядом уставившись в пространство, продолжал рассказывать. Было видно, что он изливает душу не для окружающих, а для себя.

— Потом проходило какое-то время, и она снова становилась нервной, ей все было не так, никаким способом я не мог вывести ее из этого состояния. Тогда я понимал: она думает о НЕМ, вспоминает их встречи. Она исчезала на несколько дней, возвращалась веселой, ласковой и мы снова жили душа в душу, но потом все повторялось… Я был согласен и на это, лишь бы она была со мной. Я надеялся своей любовью пробудить в ней любовь ко мне.

— У тебя воняет изо рта! — вдруг выкрикнула Вероника, грозно уставившись на Валерия. — Ты мерзкий, мерзкий! Я еле сдерживалась, испытывая омерзение, когда ты копошился на мне!

— Любимая, успокойся! Я знаю, нам с тобой было хорошо! — мягко произнес художник.

— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! — Вероника отвернулась к стенке и затарабанила по ней кулачками. — Ты убил Андрея! Ты!

— Дошло до того, что она несколько раз предавалась любви с НИМ у меня дома, когда я стоял с картинами на Андреевском спуске. Об этом мне рассказали соседи, и я с ней строго поговорил… Она пообещала больше не приводить его туда и слово свое сдержала, но время от времени исчезала на два-три дня… Я выудил из ее мобильного телефона номер ее любимого, узнал, как его зовут, но все не решался с ним поговорить, пока…

— Ты трус! Трус! Трус! Андрей… Что я буду без него делать?! — Вероника заплакала, и Наташа, подойдя к ней, попыталась ее успокоить.

— Месяц тому назад Вероника призналась, что беременна… не от меня. Я сказал, что это будет наш ребенок, я его усыновлю, и предложил узаконить наши отношения. Она попросила время для размышлений — я согласился. Затем она вновь исчезла на два дня — ту ночь она провела с вами. Вернулась в приподнятом настроении — я обрадовался, увидев ее веселой, до этого она две недели была печальной. Но я зря радовался — она сообщила, что жить со мной больше не будет, ей сделали предложение, но нужно подождать месяц.

— И тогда вы решили убить Андрея? — напрягся Олег.

— Нет. Я не рассчитывал его убивать, хотел только попугать, чтобы он отстал от нее… Он сам себя неправильно повел! Воспринял меня как грязь, отбросы! В тот день он встречался с Вероникой здесь, на даче, они предавались любовным утехам, а затем он, довольный и сытый, поехал на встречу со мной. — Лицо Валерия исказилось от боли, и он повернулся к Веронике: — Он сам рассказал мне об этом!

— Ты убил его! Ты убил его! — воскликнула Вероника и разрыдалась, а художник, вдруг успокоившись и не обращая внимания на ее слезы, продолжил рассказ:

— Потом он раскаивался, но я уже не мог отпустить его… живым. Он многое рассказал о своих отношениях с Вероникой, о жене, о второй мобилке. Он не мог не рассказывать — ему было очень больно, и нам никто не мешал… Когда все закончилось, я решил представить это ритуальным убийством, чтобы списать все на сатанистов. Учась в Художественном институте, я иногда подрабатывал в морге, чтобы как следует изучить анатомию человека…

Олег представил обнаженного беззащитного Андрея, терпящего невероятные мучения и унижения от этого подонка. Он еле сдерживал себя, чтобы не броситься на отвратительного сморчка-убийцу, понимая, что, если сорвется, не получит ответы на остальные вопросы. И он задал следующий:

— Зачем понадобилось убивать его жену, Свету?

— В этом уже ты виноват! — На губах художника промелькнула хитрая улыбочка. — Вероника исчезла и больше не появлялась у меня, но я не волновался: каждый день отсылал ей СМС с мобильного ее приятеля и знал, что, если назначу встречу, прилетит, как на крыльях… Мне было лучше, чтобы ее пока не было рядом, — не знал, как пойдет расследование. Все сошло бы мне с рук, если бы ты не заявился ко мне домой. Я понял: прозвенел звоночек Судьбы, и решил отправиться к тебе вечером в гости.

Я не думал никого убивать — хотел только разведать обстановку. В твоей квартире оказалась жена этого… Вначале она меня нормально встретила, но потом ни с того ни с сего стала кричать, что я убийца ее мужа и она видела меня во сне. Полоумная! Что мне оставалось делать? Пришлось отправить ее к мужу, но, правда, менее болезненно.

У Олега сердце готово было выскочить из груди, кровавая пелена застилала глаза, хотелось уничтожить этого недочеловека точно таким же способом, как он убил его друзей. Но лучший ли это вариант? Любая боль длится недолго, а убийца может до конца своих дней провести жизнь в каменном мешке, где каждый день — как вечность и время становится пыткой.