Джонатан Мэйберри - Адвокат дьявола (ЛП)

– Почему тогда я все время вижу вас рядом? Вы злитесь, что сила есть только у него.

Думаете, из–за вас сюда приходят люди?

Она зло шагнула к нему.

– Лучше будь осторожен с тем, что говоришь и кому, юноша. Радуйся, что у тебя

есть эта работа.

– О? Почему же? Потому что это отличное место работы?

– Потому что мы с Лучом тебе все спускаем с рук.

– Собираетесь попрекать меня этим? Когда вы в последний раз это упоминали? О,

погодите, этим утром. И вчера. Вы всегда мне об этом говорите.

– А не должна? После того, что ты сделал?

– Может, вы не все про всех знаете, мисс Психосила, – сказал он.

– Может, тебе стоит следить за языком и помнить, кто тебе платит. Ты опасно

играешь.

Анджело шагнул к ней.

– Опасно? Думаете, вы понимаете, что это значит, сеньора? Вряд ли.

– Как это понимать?

Он фыркнул.

– Вы не знаете? Забавно, я думал, вы умеете читать мысли.

Коринда отпрянула на шаг.

– Я читаю твой разум достаточно, чтобы знать, что ты думаешь о Дане. Держись от

нее подальше, или я…

Его взгляд заставил ее замолчать, словно ее ударили по лицу.

– Или что? – тихо спросил он.

Коринда не ответила. Анджело кивнул.

– Mucho cuidado, mi hermana , – сказал он и пошел прочь, как голодный тигр.

Коринда смотрела в его спину, пока Анджело не пропал в кладовой. Она была в ярости, но

и боялась. Анджело пугал ее. С ним было что–то не так. Может, что–то не так было

внутри него. Коринда ни разу не смогла пробиться сквозь ту тьму. Она бы уволила его

месяцы назад, но она боялась того, что он может. Люди рассказали ей о нем. О его

вспышках жестокости. Как на неделе перед Рождеством, когда двое пьяных ребят из

колледжа бросили в него пустой банкой пива. Анджело избил их до потери сознания,

было бы хуже, если бы не явился Луч, разнявший их. Луч сказал шерифу, что парни

напали первыми, но Коринда сомневалась. Он и раньше дрался. Луч думал, что у него

есть потенциал, но Коринда так не думала. Она считала, что Анджело был поврежденным

товаром.

Но Луч защищал мальчика. И пока Коринда восхищалась состраданием и щедростью

Луча, ей пришлось принять на работу постоянно наглеющего Анджело.

Теперь это. Она видела, как он стоял, прижавшись ухом к двери, подслушивая

сессию Луча с Даной. Это было ужасно.

Она смотрела минуту на дверь кладовой, но Анджело не выходил.

Магазин опустел, покупатели и ученики придут вечером. Никто не смотрел на нее.

Она вдохнула и прижала ухо к двери.

ГЛАВА 47

Комната кокона

18:22

– Слушай мой голос, – сказал Луч.

Дана сидела, скрестив ноги, на полу, ладони лежали друг на друге, глаза были почти

закрыты. Сессия началась спокойно. Они выпили травяной чай, Луч объяснял процесс,

каким он помогал ученикам пройти во внутреннее я и позволить их силам развиться.

– Мы все хотим быть теми, кем являемся на самом деле, – сказал он, расставив свечи

вокруг них. Некоторые резко пахли, не так, как те, которые он зажег первыми, и он

объяснил, что ароматические свечи для психической работы отличались от тех, которые

продавали для всех. Он зажег несколько палочек благовоний, запах снова был сложным,

почти вызывающим, потому что не был приятным, хоть и не вызывал отвращения.

Когда она спросила, продают ли благовония в магазине, и он скривился.

– Коринда, хоть и хочет добра, продает много того, что можно описать

«благовониями туриста». Так и с большей частью свеч. Они популярны у людей, но не

сильно отличаются от ловцов снов и кукол качина, которые люди покупают себе в дом.

Непросвещенные думают, что такие предметы показывают, что они делают необходимую

работу, чтобы добраться до места, где душа свободна. Понимаешь, Дана?

– Думаю, да.

– Нет. Понимаешь или нет?

Она улыбнулась и кивнула.

– Да, – твердо сказала она. – Понимаю.

– Вот так. Шажки станут увереннее, а потом ты прыгнешь и затанцуешь.

Дана не знала, был ли это комплимент, но она решила воспринять его так.

– А благовония, – добавил Луч, – эти не для продажи, но я тебе немного дам.

Как только Луч все устроил в комнате, они десять минут дышали, пили травяной чай

и расслаблялись. После долгих минут тишины он заговорил, заводя ее глубже в

медитацию.

– Твое тело – сосуд большой силы, – сказал он. – Ты расслаблена и дышишь, твое

тело меняется. Напряжение физической оболочки становится все меньше и меньше… и

оно больше не держит твой дух. А потом, с вздохом, ты поднимешься.

Она вдыхала и выдыхала, тихо и медленно, ощущая, как странный дым успокаивает

ее, усыпляет тревогу.

– Здесь тебе ничто не навредит, – говорил ей Луч. – Ты в безопасности. Ты сильна.

Ты в своей силе и вне. Ты во многом сильна. Скажи, Дана, заяви это. Ты сильная.

– Я сильная, – прошептала она.

– Ты в безопасности.

– Я… в безопасности, – небольшая запинка, и она повторила. – Я в безопасности.

– Ты в безопасности, – отозвался Луч. – Ты как куколка в коконе. Эта форма до сих

пор скрывала тот облик, какой ты обретешь.

Комната кружилась от ароматного дыма, наклонялась, и это расслабляло, а не

пугало.

– Пусть твой дух поднимется и развернется, Дана, – сказал Луч.

Когда она начала ходить сюда с Мелиссой, такие слова вызвали бы ее смех или

недоверие. Но видения и ужасы в папке Фрэнка Хейла изменили что–то в ней. Новые

техники не казались игрой в магию. Это были не исцеляющие кристаллы, амулеты фей

или волшебная музыка. Это было явью.

Луч говорил, и Дана ощущала, как что–то в глубине меняется. Словно ее тело было

коробкой, скованной цепями и замками, металлическими кольцами, и с каждым мигом

замки открывались, цепи ломались и падали, оковы разрывались. Она вдохнула глубже,

раздался щелчок, словно нить, удерживающая ее в теле, лопнула, и Дана устремилась

выше, паря, как шар с гелием. Боли не было. Колебаний тоже. Это ощущалось верно. Это

было правильнее всего, что она когда–либо делала.

Она ощущала тело как две разные части. Физический облик сидел, чуть сжавшись,

словно кости и мышцы, плоть и кожа спали. Это была ее оболочка, ее кокон, но она была

не такой. Дана теперь это понимала. Ее истинное я появилось из кокона, как бабочка,

поднялось над ним, как дым, но с определенным обликом. Она еще ощущала руки, ноги,

сердце, дыхание, но все было легкое, призрачное, заряженное странной энергией, которая

гудела, как ток.

– Открой глаза своей души, – сказал Луч, и его голос звучал словно с небес, низкий,

как гром далекой бури. Сильный, но не с угрозой. – Открой третий глаз и позволь увидеть

правду о том, что есть и каким будет.

Это звучало невозможно, но Дана ощущала, что что–то случилось, что ее разум и