Ольга Ярмакова - the Notebook. Найденная история

– Будь добра, Маргарет, эспрессо, как обычно. – Озвучила Инга официантке свой заказ и тут же обратилась ко мне. – А ты что будешь? Всё ещё пьёшь кофе с молоком?

– Нет, я предпочитаю американо средней обжарки. – Я произнесла эту фразу с некоторой долей высокомерия, невольно копируя ту, что сидела напротив.

– Ты повзрослела, девочка. – Голос женщины был сух, назидателен и отчуждён. – Но кофе должен быть чистым, неразбавленным водой, молоком, и тем более специями. Тебе ещё есть, куда расти.

– На вкус и цвет, – только и ответила я, борясь с закипающим во мне и знакомым с детства раздражением.

– Чушь это всё. – Парировала моя соседка за столиком. – Многие люди прикрываются этой фразой, чтобы выдать свой вульгарный вкус или полное безвкусие за хороший тон. Но ты должна помнить, я тебе повторяла это много раз в прошлом, что истинная правда заключена в чистоте, она, как небо, а добавки придумали те, кто не может дотянуться до него. Ты как была неряхой, так и осталась таковой. Мне не удалось взрастить из девочки-пацанки утончённую леди. Впрочем, это даётся от рождения и с генами.

– А вы как были, так и остались снобом и сухарём. – Вырвалось у меня.

– А я приму это, как комплимент, – без улыбки и всё тем же ровным бесцветным голосом произнесла Инга. – Потому что, будь я эмоциональной и истеричной, как ты, то вляпалась бы в историю. А ты, насколько мне известно, по уши угодила, девочка.

– Что вам известно?! – Я невольно повысила голос, отчего в нашу сторону с любопытством глянуло несколько посетителей за ближайшими столами.

– Немного, но достаточно, чтобы отослать тебя обратно и призвать, больше не пользоваться своей силой, дабы иметь шанс дожить до старости. Временная лента гудит, девочка. – Инга и глазом не повела на мою эмоциональную взвинченность.

– Я всё поражаюсь, как нас угораздило встретиться и продержаться много лет? Вы же невыносимы для любого ребенка! – Вот теперь я взорвалась сильнее, игнорируя посторонний интерес к нашему столику, переросший в ветерок шёпота.

– Во-первых, ты не любой ребёнок. – Вновь голос женщины терпеливо поучал и объяснял мне истины, словно я была малым неразумным дитятей. – Во-вторых, эти встречи определены свыше и наставник не вправе отказываться от ученика и бросать его на полпути. И, в-третьих, не повышай на меня голос и держи себя в руках, ты всё-таки достаточно взрослая для подобных вольностей и должна уметь обуздывать эмоции.

Я вспомнила ту нашу первую встречу, это произошло недалеко от моего дома, где я гуляла в одиночестве. В ту пору моя сила начала проявляться спонтанно, как у Агаты, я пугалась её и боялась, что меня будут бояться и ненавидеть другие дети, поэтому всё чаще гуляла одна. В одну из таких прогулок Инга подошла ко мне, вся в белом – пальто, туфли, платье и шляпа, я же была в джинсовом комбинезоне, лёгкой курточке, кроссовках и вельветовом берете. Помню, что карабкалась по шведской стенке и ещё каким-то детским лазалкам, что стояли в центре двора. Потом я шмякнулась на землю в песок и довольно болезненно ушибла коленку. Инга как раз проходила мимо и обратила внимание на мой неудачный полёт. Она подошла и осведомилась о моём колене, а потом предложила меня покачать на стоявших вблизи качелях. Так мы и познакомились. Она никогда не ругала меня за неудачи и детские вольности, она лишь замолкала и не смотрела на меня, что было хуже всякой ругани.

– Извините, я не хотела. Но вы всегда на меня так действовали и годы с этим не справились. – Смутилась я под взглядом ночных агатовых глаз.

– Что ж, кофе принесли, спасибо, Маргарет. – Не ответив мне, Инга тепло улыбнулась официантке. – Милая девушка, она тебе фору даст в воспитании.

– Ещё бы, она же вам кофе подаёт. – Уныло съязвила я.

– Не в этом суть. У тебя десять минут с этого момента, девочка. – Деловито напомнила женщина.

– А вы не могли бы звать меня по имени? Меня всегда раздражала ваша «девочка». – В раздражении сказала я.

– Я буду тебя называть по имени, когда ты будешь вести себя, как взрослая, а не как семилетний ребенок, которым ты и осталась. Имён достойны только взрослые, а детям достаточно, чтобы их звали «мальчик», «девочка» или «малыш», – невозмутимо ответила Инга.

– Мне у вас повышения никогда не заслужить, мадам. Ладно, как вы сами сказали – не суть. Что говорят обо мне во временной ленте? – Я решила сразу разузнать всё, так и проще было бы после озвучить то, с чем я пришла.

Я же раньше не описывала устройство и принцип работы временной петли тебе, незнакомец. Время не прозрачно, оно материально для наблюдателя, но самое точное его состояние – это вязкость и тягучесть. Петля представляет собой некую бесконечную тропу, на которой может уместиться один человек. Если ты берёшь с собой ещё кого-то, как я это делала с Агатой и Павлом, то все должны цепляться друг за друга, как составы поезда, но ни в коем случае не по бокам. Иначе тех, кто окажется сбоку отсечёт силой времени, и они будут утеряны навсегда. А ещё когда находишься в ленте, то можешь видеть, правда, мельком лица других наблюдателей, которые одновременно с тобой перемещаются в параллельных петлях. Петель ровно столько, сколько и наблюдателей. Увидеть кого-то из «своих» выдаётся крайне редко, но при этом происходит краткий контакт и обмен информацией. Я могу узнать многое о том, кто мне встретится, так же как и он обо мне. Это просто, увлекательно, я называю это «эффектом лифта». Так как в жизни редко встречаешь себе подобных, то встреча на временных лентах уже событие.

– Много чего говорят. В основном о пропавшем старом преподавателе, который увязался с тобой в сомнительный поход, – ответила Инга и отпила кофе из белой миниатюрной чашки. – Это событие взбудоражило всех, петли резонируют и бьют тревогу. Ведь петля твоего последнего наставника исчезла, а ты знаешь, что это значит.

– Он погиб, – тихо отозвалась я, вспомнив прощальный взгляд Кливленда Вайсмана и его последние слова. – Я знаю, кто это сделал. Но почему вы говорите, что он был последним наставником мне?

– Ты теперь с отметиной смерти, девочка. – В голосе Инги появились жёсткие и печальные нотки. – Со мной ты расторгла союз давно, и я не вернусь. А из-за дурно попахивающей славы, что шлейфом стелется повсюду за тобой, никто не осмелится и близко к тебе подойти. Ты осталась одна. Вот почему я тебе советую угомониться и больше никуда не прыгать. Твоя петля на грани исчезновения.

– И других советов для меня нет? Только этот? – Изумилась я, растеряно уставившись в свою чашку.

– А чего ты ожидала? Мы не виделись одиннадцать лет, я понятия не имею о твоих похождениях и делах. Ты заявляешься, когда у тебя хвост горит, и просишь совет. – Моё удивление возросло, ведь в голосе моей бывшей наставницы была явственно слышна обида. – Я тебе дала самый разумный и трезвый совет, какой тебе и нужен. К тому же, у меня есть подопечный, который нуждается во мне больше, чем ты все те годы без меня.