Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

— Что там? — в нетерпении спросил Беркут, как будто бы за минуту прослушивания можно было услышать пересказ всего плана противника.

Егерь поднял руку: мол, не дёргайся. Минут через тридцать он отключил рацию, и убрал её в карман. Затем, по хозяйский оглядевшись, скомандовал:

— Идём в казарму, по пути блокируем двери.

— Что там? — не выдержал уже Дмитрий.

— Ничего хорошего. Сейчас они разгребают завал, туннель обрушился от вашей гранаты. Затем они пойдут к нам, сюда. Кто-то предложил обработать нашу подземку ракетами с вертолёта, но Фриц запретил — боится повредить лабораторию. Так он сказал.

— Лабораторию! — повторил Симак. — Стало быть, она за той железной дверью. Давай взорвём весь туннель, чтоб усложнить им задачу? Чтоб разгрести такой завал им потребуется минимум месяц!

— Можно, но нам самим нужно будет как-то отсюда выбираться; — резонно заметил Егерь.

— Мы уже в западне! — сказал Беркут. — Туннель взорван, за завалом — Фриц. У нас лишь один выход.

Они молча шли по тоннелю к казарме.

— Какой? — нарушил повисшее молчание Мишин.

— Открыть ту дверь, и попытаться выйти через неё! — медленно проговорил Терех. — Другого пути у нас теперь нет!

Вернувшись в расположение подземной казармы, — запах в которой стал каким-то домашним, тёплым, — они рассказали обо всём Афганцу-Стрелку и Левинцу. Предложение идти в лабораторию, никто не поддержал, коме Егеря — но другого пути у них действительно не было.

— Сколько им потребуется времени… — спросил Левинц, лицо которого было слегка румяным; по всему его виду трудно было сказать, что совсем недавно он мог бы умереть от заражения крови, — …На то, чтобы разобрать завал в туннеле?

— Не знаю, мы с Симаком вообще не видели, и не слышали, как там что-то обвалилось; — говорил Беркут. — Но хлопнуло знатно, да и дымом потерну заволокло — будь здоров! Но думается, что завал не особо сильный.

— Если так, — присоединился к разговору Егерь, — То день или два. Ещё они могут попробовать взорвать второй «ДОТ», и через него спуститься в потерну.

— Для этого понадобится много взрывчатки! — возразил Симак. — Бетон там толстый, да и закладные швеллеры — раз в пять толще железнодорожного рельса будут. Они рискуют обрушить каземат, поэтому они не будут взрывать «ДОТ».

— Но они могут прожечь броню, как в первом «ДОТе»; — не сдавался Егерь.

— Могут, — согласился Симак, — Я об этом и не подумал.

— Так мы тут и собрались, чтобы думать! — добавил Егерь.

— Давайте взорвём нахуй проход между четвёртым «ДОТом», и расположением? — предложил Левинц.

— Близко. Можем сами пострадать! — не согласился Егерь.

— А что, если открыть бронедверь, пройти в лабораторию, закрыть эту дверь и вывести из строя механизм запора, и отсечь Фрица от нас этой самой дверью? — предложил Винт.

Афганец безучастно слушал, лёжа на кровати. Он меланхолично крутил верньеры настроек трофейной рации, вслушиваясь в монотонное шипение. Казалось, что он занять своими мыслями, не связанными со сложившейся ситуацией, казавшейся безвыходной. Алёна сидела рядом с Симаком, и иногда критически оглядывала перепачканного сажей парня. История с гранатомётчиком, и засадой в потерне, сильно озаботила девушку. Симак пересёкся с ней взглядами, и будто бы прочитав упрёк в глазах девушки, виновато отвёл взгляд в сторону. Света сидела рядом с Алёной, по ней было видно, что девушка сильно устала от вечно пьяного Бориса, от этого немецкого бункера, от запаха плесени, от крови и пороховой гари, запах которой мужчины приносили с собой из длинных тёмных коридоров. Руки её мелко подрагивали — она понимала, что они в западне, и единственный выход — немногим лучше, чем сдаться в плен Фрицу, и ждать милости от его бойцов. Понимала она так же, что милости от него она точно не дождётся. Мужчин, скорее всего, расстреляют — так говорил Афганец, — а вот женщин наверняка отдадут солдатам. Наигравшись с девушками, они пустят им по пуле в лоб, так же как и остальным. Она это понимала, но всё же не хотела идти за ту страшную, железную дверь, за которой по ночам она слышала тихое скрежетание, будто бы замёрзшая на улице собака скреблась в дверь когтистой лапой, упрашивая хозяина впустить её в тёплое помещение. Света никому об этом не говорила, боялась, что сочтут за сумасшедшую, подумают, что от долгого нахождения под землёй у девушки начались галлюцинации. Но оказалось, что этот скрежет слышала не она одна.

— А что если другого выхода нет? — спросил Мишин. — Если в лаборатории — тупик?

— Но мы хотя бы попытаемся! — не сдавался Егерь. — Лично я буду драться до последнего патрона, а потом буду резать и рвать зубами! Мы могли б разделиться, — наверное, многие из вас думают об этом. Но это будет самой большой нашей ошибкой. В группе мы всегда сможем дать более результативный бой, да и сдаётся мне, что лишним автомат, там, — он кивнул в сторону двери, — не будет.

— Голосуем? — предложил Дмитрий.

— Смысл? — спросил его Симак. — Одна у нас дорога, голосуй не голосуй…

Собрав всё оружие в расположении, друзья с уважением оглядели разложенный на кроватях арсенал. Казалось, что то, что они сейчас перед собой видят — есть не что иное, как документальные кадры криминальной хроники. Но этим страшным арсеналом предстояло воспользоваться именно им. Это арсенал был их спасением, единственным, что могло бы защитить друзей от неведомой, много лет заточённой за толстыми стенами подземки, опасности. Симак первым подошёл к одной из кроватей, и взял свой подарок, который ему вручил Аскет — автомат «АКС74У». Патронов «5,45х39» было немного, они лежали отдельной, небольшой горкой, и по большей части являлись трофейными. Рядом с этой горкой лежала другая, чуть побольше — патроны 7,62х39. Егерь взял себе привычный «АКМС», и сев рядом с Симаком, тоже принялся снаряжать магазины. Подошёл Левинц, и лихо подхватил свою «Сайгу». Единственный, усиленный до восьми патронов, магазин, был уже снаряжён, и Левинц прихватил с кровати несколько немецких гранат. У Афганца был «ПКМ» с двумя коробами магазинов по двести патронов. Беркут держал «MG», патронов к которому было много, настолько, что пришлось распределять их по рюкзакам друзей. Так же, кроме лент, к этому пулемёту имелись магазины, баночного типа. Мишин выбрал «M-98» с оптикой — несмотря на то, что воевать им предстояло в помещении, возможность стрельбы с большой дистанции не исключалась. Винт вооружился автоматом «MP-40», пистолетом «Luger P08», так же прихватил с собою несколько гранат. Те, кому не хватило рюкзаков, воспользовались найденными на складе немецкими ранцами болотного цвета, которые Борис обозвал «Tornister-34». Так же вместо рюкзаков использовали пеналы и от противогаза «Gasmaske-38», которые были намного меньше и легче ранца, и в которые помещались банки с консервами. По ранцам и рюкзакам распихали патроны, гранаты, консервы, фляги с прокипяченной водой, набранной в колодце; медикаменты, керосиновые лампы с запасом горючего, фитилей; керосиновую походную печку для разогрева еды, и прочий необходимый походный скарб. Алёна взяла себе немецкий автомат и «Парабеллум», от гарант отказалась. Света вообще ничего не хотела брать — она была на грани истерики. Но ребята всё же уговорили её взять один пистолет. Симак показал девушкам, как пользоваться оружием. Алёна всё схватывала на лету, внимательно слушая своего инструктора. Света же всё выполняла вяло, с неохотой, приходилось по несколько раз повторять одно и то же.