Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

— Симак! — сразу сказала Алёна.

— Нет, Симак полюбому с нами! — твёрдо сказал Егерь. — Он тут у вас, вроде как за главного, стало быть, ему надо быть с нами. Возможно, будем выходить на поверхность, такие решения нужно принимать сообща.

— Вот вам рация! — Егерь протянул чёрную, местами потёртую до металла, коробку Алёне. — Будем держать связь!

Он настроил свою станцию на одну волну с рацией поисковиков. Алёна недовольно посмотрела на Егеря, затем выхватила рацию и ушла на кухню.

— Кого оставляем? Командуй, Симак! — предложил Егерь.

— А что командовать? — спросил он. — Пусть Левинц останется, и тёзка мой, тоже — он человек опытный, мало ли что! Пусть рация при нём будет!

— Я пойду с вами! — сказал Афганец. — Что мне тут высиживать. Этот, — он кивнул на Левинца, — Хоть молодой, у него интерес — девки, а я что?

— Андрюх, — сказал Егерь, — Ты опытный человек, жизни повидавший, побудь, мало ли что! К тому же вы оба с травмами!

— Да и ты тоже ранен! — вяло отозвался Афганец, усаживаясь на кровать.

— Вот и ладно! — тихо сказал Егерь. — А раны на мне затянулись — не болят совсем…

Они вооружились, взяв с собой автоматы, гранаты и запас патрон. Первым шёл Серёга, освещая путь фонарём. В некоторых местах лампы, освещающие коридор, перегорели, и местами коридор утопал во тьме. Они шли к первому «БК». Шли молча, слушая ставшее привычным для «хозяев» подземелья чавканье и хлюпанье под ногами. Частая стрельба становилась то громче, то тише. Звук хорошо доносился до ушей, когда товарищи проходили мимо очередной лестницы ведущей в боевой каземат — сверху, через створки амбразуры, и доносился звук стрельбы. По этому звуку они поняли, что подходят к своей цели, «БК»?1. Открыв мягкие на ощупь от толстого слоя ржавчины броне-шторы, защищающие и маскирующие амбразуру, Егерь просунул в окно ствол винтовки. Серёга принялся разматывать пулемёт, снятый им со станка, и бережно обёрнутый промасленной тканью. Из-за сильной влажности Серёга боялся, что детали пулемёта и его механизмы могут покрыться ржавчиной — их основное оружие, их спасение, может просто отказать в самый ответственный момент. Оружейного масла было много — немцы хранили его в стеклянных бутылях, с пластиковыми пробками-воронками, из которых следовало заполнять личные оружейные маслёнки. Беркут не скупился, и щедро промаслил разобранное им оружие после чистки от консервационного сала. Бутылку с маслом он приволок сюда — на рабочее место, чтоб она всегда была под рукой. Серёга обливал ленту для пулемёта этим маслом, и при стрельбе ему даже показалось, что благодаря этому темп стрельбы значительно увеличился. Пулемёт работал чётко, очереди были ровными, с одинаковыми промежутками между выстрелами, оружие работало как единый отлаженный и точный механизм. Правда, благодаря щедро промасленным патронам, из ствола оружия при интенсивной стрельбе выходило больше дыма, чем должно быть, и помещение «БК» быстро наполнялось запахом пороха смешанным с вонью сгоревшего масла. Зато, масло, выталкиваемое через ствол вместе с пулей, промазывало ствол и снимало с его стенок копоть — износ ствола значительно уменьшался, плюс небольшое охлаждение ствола. Промасленный патрон подмазывал и сам механизм пулемёта, изнутри, непосредственно во время работы «машиненгевера». На улице слышалась автоматическая стрельба, где-то на поле взлетали осветительные ракеты — одна за другой, события, разворачивающиеся сейчас там, напомнили Егерю прошедшую ночь. Он всматривался в линзу оптического прицела, видел лишь вспышки вдалеке, между кустами и деревьями.

«Зарос лес!» — подумал Егерь, и представил, что край леса раньше был на линии сооружения. Из амбразуры раньше простреливалась значительная часть поля.

Он поразился немецкой расчётливости, которая, судя по рассказам Симака и Беркута, им не очень помогла в этом конкретном случае.

— Атас! — он резко отскочил от окна.

В помещении было темно, но привыкшие к темноте глаза напарников быстро уловили его движение. Серёга, возившийся сидя на коленях у станка, отскочил в сторону, сдёрнув не прикрученное ещё оружие. Вся группа из пяти человек, без давки, следуя друг за другом как по заранее отработанной очерёдности, покинула помещение, бросившись по лестнице в потерну. Последним был Беркут. Он прыгнул спиной вниз, зная, что скорость падения его тела будет быстрее скорости бегущего перед ним человека. Тяжёлый пулемёт он держал перед собой, как бы защищаясь от неведомой угрозы. Он видел, как словно в замедленной съёмке к «ДОТу» приближается светящийся шар. Беркут в этот момент находился в полёте, и если б не бежавший перед ним Егерь, — то он переломал бы себе хребет, стукнувшись спиной о бетонный пол под крутым скатом лестницы. Раздался взрыв, оглушительный, словно гром наполнивший помещение невидимыми раскатами. Он видел, как приближающийся огненный шар превратился в пламя, заполнившие помещение «БК». Он видел, как огненный шар, влетевший в бетонную комнату, медленно разрастался — время остановилось, воздух превратился в прозрачный кисель, окутавший пространство вокруг Беркута. Он видел, как граница разрастающегося шара догоняет его самого — скорость его небольшого, но спасительно полёта была меньше скорости роста этого шара. Сам не понимая как, он увидел, что ствол его зажатого в руках пулемёта, смотрит как раз в сторону амбразуры — туда, откуда прилетело это огненное наваждение. Он нажал на курок готового к стрельбе пулемёта. Он будто бы чувствовал, как пружины неохотно толкают механизмы, и как через целую вечность раздался приглушённый взрывом шара звук выстрела первого патрона. Тут же он почувствовал мощный толчок, и сильное рывковое ускорение в его остановившемся полёте. Он видел, как медленно отлетает в сторону латунная гильза, отражающая на своей зеркальной поверхности переливающееся пламя взрыва. «Быстрее!» — хотел крикнуть он, но губы его не шевелились, реакция его тела казалась ему слишком долгой, мышцы — слишком слабыми, чтоб быстро выполнять команды мозга. Пламя подошло к самому лицу, огонь чуть опалил его нос, — он видел, как вырвавшись из горящего шара, уже заполнившего помещение полностью, вырвался чёрный кусок чего-то — он быстро приближался к нему. Осколок летел точно ему в глаз, и казалось, что вот-вот вышибет ему его. Но тут оружие снова дёрнулось — второй выстрел — и его тело вновь бросило назад, он летел уже над самой лестницей. Осколок пролетел выше, лишь чиркнув по макушке. Беркут почувствовал обжигающую огнём твёрдость этого осколка, который с силой процарапал его голову. Реальность наступила лишь тогда, когда из глаз посыпались искры от удара спиной о что-то твёрдое. Показавшимся твёрдым бетонным полом оказалась спина Егеря, принявшего на себя тяжесть, буквально вдавившего его в бетон, падающего сверху тела. Звездопад перед глазами прошёл, и Егерь увидел напряжённое лицо Симака, вцепившегося в ноги Беркута, и волокущего тело друга по коридору. Лицо было освещено светом пламени, исходившего от помещения взорванного «БК». Серёга резко дёрнулся и вскочил на ноги. Симак, не ожидавший такого поворота, и видимо уже считавший друга мёртвым, оцепенел — но через секунду бросился с объятиями на Беркута. Опомнившись, он побежал обратно, чтоб помочь Винту оттащить Егеря. Егерь тоже был жив, он недобро покосился на Серёгу: