Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

— Это ещё что? — тихо спросил Афганец.

— Это оно! — ответил Егерь. — То, что было на поле! То, зачем сюда приехал Фриц!

— Что делать будем? — спросил Левинц. — Пойдём на зов?

Симак посмотрел на подсвеченные фосфором стрелки своих часов: семь вечера.

— Я думаю, что на ночь лучше забаррикадироваться у заблокированной двери, либо в комнате с противовесом — она большая, места всем хватит!

— Либо у вентиляционной шахты! — предложил Курсант. — Там есть железная дверь, можно спокойно жечь костёр — дым будет уходить наверх!

— Конечно можно! — не согласился Егерь. — А дым сверху поможет «Зениту» найти колодец, и бросить пару гранат, нам в костерок — чтоб ярче горело!

Он плюнул на подушечку мизинца, и поднял палец вверх:

— Через эту шахту воздух выходит наружу — есть тяга. Вместе с воздухом на поверхность будут вылетать и звуки!

— Они найдут этот колодец! — сказал Беркут. — Дело времени. Одна группа будет долбить завал, другая будет искать другие входы — ведь они не дураки, и должны понимать, что у такого масштабного сооружения должно быть несколько входов! Я знаю, как работает Фриц — ведь я сам на него контрабасил!

— Это да! — согласился Афганец.

Непонятно было, согласился он с высказыванием Серёги, или с какими-то своими мыслям. Он опять где-то летал, в задумчивости прикуривая сигарету, — дым от которой сразу подхватило невидимым потоком ветра, и унесло туда, куда им так хотелось поскорее попасть — на поверхность. Афганец старчески щурился, затягиваясь горьким дымом, на его лице, в свете керосиновой лампы, прорисовались глубокие морщины.

— Я за Симака! — первая сказала Алёна.

— Ты всегда за него! — с улыбкой ответил Егерь. — И в огонь, и в воду!

Девушка недовольно хмыкнула.

— Симак! — сказал Левинц.

— Согласен! — отозвался Беркут.

— Это что у нас, типа голосование? — спросил Егерь. — Тогда мнением большинства, пойдёмте потихонечку к противовесу!

Забаррикадировавшись в помещении, задраив дверь, они разложили вещи. Алёна принялась что-то готовить на сковороде, проставленной на походную керосиновую горелку. Связи не было. Егерь и Афганец пытались связаться между собой — но из-за постоянных, сильных помех, им не удалось этого сделать. Рации в этом месте был бесполезны.

— А нужду где тут можно справить? — вдруг неожиданно спросил Левинц. — Я понимаю, что Левинц опять сморозил глупость, но всё же?

— Можешь в свой котелок навалить! — посоветовал Серёга.

— Спасибо, дружище за совет! А кушать тогда из чего?

— Из него же! Сходи к шахте. Сядь на краюшке, и дерзай — там один хрен всё дерьмищем измазано!

— Нет, я один туда не пойду, там кто-то кричит, мне страшно!

— Левинц, ты в натуре меня удивляешь! — усмехнулся Беркут, — Это же твоя подруга тебя зовёт! Ты что, голоса родного не признал?

— Да пошёл ты!

— Пришел уже! — резко процедил Беркут, — Дальше не пошлёшь! Если боишься один идти — то вали прямо в штаны, я сомневаюсь, что найдётся кто-нибудь, кто тебе свечку подержать захочет. Только если вонять будет, я тебя выставлю в коридор, один там будешь нюхать.

— Спасибо, — поблагодарил Левинц, — Помог, можно подумать, что естественные потребности тебе чужды! Что один Левинц такой!

В разговор вмешался Симак:

— Туалет у нас будет в вентиляционной шахте. Ходить туда придётся группой из четырёх-пяти человек, и желательно всем справлять нужду до ночи.

— Здесь кто-нибудь хочет? — спросил Левинц.

Все занимались своими делами: разбирали рюкзаки, чистили оружие, раскладывали вещи, перебинтовывали раны. Никто не обращал внимания на Левинца.

— Да пошли вы все! — сорвался Борис, сбросил с плеч рюкзак, из которого он ловко выудил флягу с чистым спиртом, — сделав хороший глоток, он вынул из кармана папиросу и прикурил.

Затем резко схватив «Сайгу», он передёрнул затвор и вылетел из помещения, громко закрыв за собой дверь. Раздались гулкие удаляющиеся шаги, и голос Левинца:

— Пойти, что ли, за ним? — обратился непонятно к кому Симак.

— Да ладно, тут два шага — если что случиться, Левинц успеет добежать! — успокоил Серёга. — Давай лучше думать, на чём нам спать?

— Может, разберём эти ящики? — предложил Винт, указав на сложенные штабелем деревянные ящики.

Так и сделали: разобрав оказавшиеся пустыми ящики на доски, они настелили доски на пол, накрыв дерево шинелями и кителями. За дверью раздался крик, и выстрел «Сайги», послышался топот ног. Симак вскинул автомат, Серёга легко подхватил пулемёт, они раскрыли дверь, но тут же их сбил с ног ворвавшийся в помещение Борис, с полуспущенными штанами. Он спешно закрыл за собою дверь.

— Что там? — спросил Симак.

Борис тяжело дышал, от «Сайги» пахло порохом.

— В кого стрелял? — не выдержал Егерь.

Левинц молчал, жадно хватая открытым ртом воздух.

— Не молчи, что там? — спросил уже Серёга.

— Там… там… там тварь какая-то! Похоже, я наебал на неё! — чуть смущённо, добавил Борис.

Все засмеялись, кроме Афганца, — который вообще мало разговаривал. Борис, заражённый общим порывом смеха, смеялся теперь вместе со всеми:

— Короче, сел я на краюшке, ну сижу себе, покуриваю, как слышу снизу вроде как матюгнулся кто-то! Ну, я ему вдобавок, чтоб жизнь малиной не казалась, зарядил дробью через перила — сам чуть от отдачи не слетел в эту шахту! А эта падла побежала за мной по лестнице — я видел, как его тень быстро метнулась к люку! Короче, я дёру дал, и только слышу, как тварь эта сзади копытами своими по железу молотит!

В этот момент в дверь что-то сильно стукнуло. Затем ещё, и ещё. Раздался приглушённый стенами голос:

— Открывай, это я — Аскет!

— Не время сейчас для обид, впустите меня!

За дверью хлопнули автоматные выстрелы, гулко ухнул разрыв гранаты.

— Открывай, иначе нас всех замочат! — кричал он из-за двери.

— Что, впустим товарища? — спросил Егерь.

— Какой он нам товарищ? — ответил Левинц. — Он Симака угробить хотел, да и нас всех, после. Это тот же Фриц, он не оставляет свидетелей. Только Фриц рубится за свою идею, и жестокость его сродни жестокости тирана, а этот, — Борис кивнул на дверь, за которой снова раздалась стрельба, — Этот за бабки! Этот не отпустит, как отпустил нас Фриц!

За дверью вновь хлопнул разрыв гранаты.

— Походу, хана ему! — сказал Винт. — Из последних сил отбивается!

— Нам сейчас лишняя пара рук не помешала бы! — сухо сказал молчавший до этого Афганец. — Нас много, и мы сами не пальцем деланы — сдюжим как-нибудь, если он против нас попрёт!

— Впускай — мы подстрахуем! — сказал Егерь, отошедший в сторону, и занявший удобное для стрельбы положение.