Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

— Афганец! — догадался Аскет, и голос его, впервые, дрогнул.

Выпавшее из трубы тело, наполнилось движением. Человек встал — это действительно был он, это был знакомый каждому, их друг. Казалось, что его лицо угадило в мясорубку: кожа вместе с мясом была содрана, из большой, рваной дыры на щеке виднелись зубы.

— Твою медь! — воскликнул Левинц, увидев наполненные ненавистью, белёсые глазницы.

Афганец, двигаясь рывками — как непослушная марионетка, — медленно подошёл к стеклу. Ненависть погасла в его глазах, они наполнились грустью и тоской. Он приложил руку к стеклу, словно бы хотел прикоснуться к своим живым, друзьям, будто он хотел дотянуться до них, и согреться живым, человеческим теплом. Звериную злобу внутри него, сменила человечность, смотревшаяся неестественно, отражаясь на страшном лице ожившего мертвеца. Показалось, что по изуродованной щёке, медленно скатывается слеза. Вдруг в проломе стены, за его спиной, появился человек. Это был старик. Его лицо не было обезображено ранами и порезами, лишь глаза не имели зрачков. Он был одет в белый, запятнанный свежей кровью, халат. Седые волосы были аккуратно зачёсаны на бок. В руке его был зажат пистолет. Он медленно поднимал его, направляя ствол в Афганца. Люди что-то кричали, пытаясь привлечь внимание Афганца к подстерегающей того опасности, но тот не отрываясь, жадно всматривался в лица своих друзей, страшными глазами, будто бы наполненными изнутри молоком. Но в них не было ни злости, ни агрессии, ни ненависти. Почти беззвучно хлопнул выстрел. Пуля угодила точно в голову Афганца. Тело его медленно осело, лишь рука, ладонью прислонённая к холодному и грязному стеклу, всё не хотела подчиняться закону притяжения, и оседать вместе с телом. Пальцы жадно цеплялись за скользкое стекло, и вот уже его тело безвольно рухнуло на пол. Рука какое-то время ещё прислонялась ладонью к стеклу, но затем, вслед за телом, медленно упала на пол. Лицо старика за окном, озарила улыбка, которая переросла в истерический смех, звук которого не был им слышен. Зато все видели, как содрогалось его тело, в приступе смеха; как в открывшемся рту, показались почерневшие зубы. Борис с силой ударил в стекло. Врач, — именно на представителя этой профессии был похож человек, — тут же стал серьёзным. Он степенно прошёл по комнате, обойдя страшную трубу. Перешагнул через распластанное на полу тело Афганца, и подошёл к самому стеклу. Затем он нажал на какую-то невидимую кнопку, и его голос появился здесь, в этой комнате, передаваемый хриплыми, гудящими, динамиками:

— Зи але веедн штебн!* (Sie alle werden sterben!/ Вы все подохнете!*) Зи алле ландн ин дер хёлло!**(Sie alle landen in der Hölle/ Вы все попадёте в ад!**) — он вновь засмеялся, теперь его раскатистый смех казался страшным громом перед наступающей бурей.

Его голос не соответствовал его возрасту, морщинами отпечатавшийся на его лице. Голос был грубым, и каким-то грудным — у людей не может быть такого голоса, лишь машина способна издавать подобные звуки.

— Зи знд шон ин дер хёлло!* (Sie sind schon in der Hölle!/ Вы уже в аду!*) Добро по-жаловат! — выговорил он последнюю фразу по-русски.

— Ты кто? — спокойно спросил его Аскет, словно бы ему постоянно приходилось сталкиваться с чем-то подобным.

— Их майн?* (Ich meine?/ Я?*) — вновь из хриплого динамика донёсся страшный смех. — И — Клаус Рихте!** (I — Klaus Richter/ Я — Клаус Рихтер!**) Унд ал диз дене — майне!*** (Und all diese Dinge — meine!/ И это всё — принадлежит мне!***) — острым подбородком он очертил в воздухе подобие полукруга.

Вновь послушался его смех, который резко оборвался — он отпустил кнопку передающего звук устройства. Синие, тонкие губы его продолжали двигаться — он говорил, — судя по напряжение мышц на его лице, — что-то плохое, возможно угрожал. Он повернулся к людям спиной, и направился к выломанной в стене бреши, в которую, минуя его, уже проталкивались между собой зомби. Огромная толпа, с почерневшими лицами, на которых выделялись неестественно белёсые глаза, заполнила помещение. У многих из них было оружие. Существа неистово вжимались в стекло. Долбили по нему руками, и прикладами винтовок, автоматов.

— Валим! — сказал Аскет, тут же выбежавший в холл.

Он вставил ключ в замок соседней двери, она поддалась, Наёмник увидел помещение, заполненное жгутами проводов, блоками реле, какими-то приборами, гудящими железными ящиками.

— Не то! — выругался он, и тут же метнулся к следующему проёму.

Соседнее помещение так же было похоже на морг, только вместо каталок с человеческими скелетами, тут были громадные клетки, на полу которых лежали обтянутые плешивой шерстью, скелеты собак. Некоторые зарешёченные двери были открыты — и эти клетки были пусты. За другой дверью он увидел то же самое — лишь клетки имели более мелкую сетку — видимо, здесь содержались подопытные крысы.

— Опять не то! — с досадой проговорил он.

— Автоматиком не поделишься? — предложил Левинцу Симак, и тот без вопросов снял автомат, и передал его Симаку.

Они ждали гостей, которые могли появиться, откуда угодно. Терех с Серёгой, тем временем, открыли дверь, расположенную на другой стене. Для этого им не потребовался даже специфический ключ. За дверью была большая шахта. Егерь глянул наверх, и увидел оборванные тросы, свисающие с огромных электрических моторов. Это был грузовой лифт — шахта была довольно большой. Она соединяла два уровня. Лифт, с проломанным потолком, лежал на дне шахты, и представлял собой груду искореженного металла.

— Глушняк! — крикнул Терех, когда Аскет уже приделывал взрывчатку к не поддающейся, очередной двери.

— В укрытие! — скомандовал тот, и сам бросился к двери морга.

Туда же последовали остальные. Они успели задраить дверь. Грохнул взрыв. Дверь оказалась крепкой, и полностью поглотила взрывную волну. Они вышли из укрытия, и увидели перед собой чуть приоткрытую дверь. Аскет без слов потянул ручку на себя — механизм петель от взрыва переклинило, и теперь дверь открывалась с трудом.

— Кто это был? — спросил Левинц у Симака, крепко сжимая дрожащими руками «Сайгу».

— Не знаю! — нервно ответил Симак, помогавший Наёмнику отодвинуть дверь.

Наконец, они справились с этой задачей. Они находились в длинном коридоре, имевшим по обеим сторонам множество дверных проёмов. Наёмник выругался:

— У нас нет столько взрывчатки, чтобы открыть все эти двери!

Терех опередил его, подбежав к первой из них, и дёрнув за ручку. Дверь была открыта.

— Возможно, взрывчатка нам и не понадобиться! — с напускной бодростью, сказал он.

Комната, которую он открыл, была похожа на кабинет, в котором царил беспорядок и хаос. Перевёрнутый стол лежал посередине комнаты. Бумаги, какие-то вещи, устилали пол.