Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

Чем дольше немец находиться на позиции — тем больше вокруг него русских вещей. «Чем дольше немец живёт в России — тем меньше он немец» — говорил мне когда-то мой друг Виктор Викторов, который не был безразличен к Великой войне, и всему, что с ней связано. Несколько бутылок, с русскими буквами на дне, найденные мною в этой куче — тоже трофеи. Россыпями валялись гильзы, винтовочные, реже пистолетные. Более ничего опасного под землёй мне не попалось — костры можно жечь спокойно! По находкам можно было понять, что ящик с боеприпасом для миномёта кто-то «скрысил» — да-да, такое часто бывало; либо его запрятали на случай отступления, если миномёт, например, вышел из строя, — а других миномётов этого калибра не было. Зачем тащить с собой лишнюю тяжесть? Видимо отступал немец — а при отступлении берут самое необходимое, самое лёгкое. Остальное — уничтожают, иногда прячут, оставляя на своих картах соответствующие заметки — если возвращение входит в планы на будущее.

Попробовал поднести катушку к стволам старых деревьев — раздался «медный» звон. Выковыряв своим ножом русские пули, я смог понять, что наши неплохо здесь постреляли в своё время. За долгое время военных раскопок, я научился легко отличать наши пули от немецких. Хотя, для этого и не требуется особых навыков и знаний: основные винтовочно-пулемётные пули различаются по виду, ну и калибру: у наших 7,62, у немецких 7,92. Разница небольшая, всего лишь три десятки миллиметра, но когда держишь обе пули в руке, немецкая кажется значительно толще. Так же удалось извлечь из ставшего дряхлым, дерева, пулю от «ППШ» или «ТТ». Отступал «фашист», точно отступал. Доставая из земли стрелянные гильзы, которыми тут было усыпано всё, я пришёл в недоуменье: русские гильзы были перемешаны с немецкими. Это что получается, что немцы использовали трофейное оружие? Но в таком случае, это может говорить о том, что у них была нехватка боеприпасов к собственному оружию. Однако, россыпи целых немецких патронов, так же как и щедрый винтовочный отстрел, — говорили об обратном: немцы не жалели патронов, когда лупили по Нашим солдатам. Но какого хрена тогда тут делает отстрел с трёхлинейки и «ППШ», и наши же целые, не стреляные патроны? Похоже, что часть Наших солдат переметнулась на сторону немцев! Однако, места, где я находил стреляные гильзы, чётко указывали на то, что тут велась круговая оборона — русскими и немецкими солдатами. Они что, объединились между собой? В борьбе с кем?! И где тогда кости? Может, это переходная позиция? Нет — обилие немецкого мусора говорит о том, что занимали этот оазис именно «Гансы» — здесь был «НП» немцев. Я попробовал прозвонить другие старые деревья — из которых мне удалось вытащить немецкие пули — я окончательно запутался, кто тут с кем воевал? Надо будет рассказать о своих находках Борису — он теоретик, путь почешет свой мозг над этим вопросом. Проковыряв периметр лагеря, я огласил свой вердикт:

— Костры можно жечь, даже в палатке!

Все как-то обрадовались этой новости, кроме вернувшегося из леса Аскета, которому найденного тротила, и россыпи не стреляных «гвоздей» [38] Винтовочный патрон , было мало.

Я пошёл осматриваться — зондировать детектором близлежащие подступы. Отойдя от лагеря, я зафиксировал направление по компасу, чтоб без проблем вернутся домой. Не стоит недооценивать лес, и переоценивать себя и свою чуйку. Так часто бывает: думаешь, «ну что я, в трёх берёзах потеряюсь?», и пренебрегаешь компасом, оставляя его в лагере, в машине, или вообще, дома. Потом ходишь по лесу до ночи, пытаясь выбраться. Или того хуже: находишь очень хорошее место, перспективное для долговременных раскопок — но отметить направление, по которому можно найти это место, ты без компаса не можешь. Сейчас вместо компаса широко используются «GPS», на карте которых можно просто поставить точку в таком «козырном месте». Но у компаса не сядет батарея, если его корпус герметичен, то ему не страшен дождь и вода — поэтому, лично я, склонен к его использованию. «Простота — залог надёжности!» Так же, поиск по спутнику не способствует внутреннему саморазвитию. План дальнейших действий был такой:

Обойти лагерь по периметру, расчистив для Аскета поле от возможных мин; далее пойти в сторону, противоположную направлению полёта выковырянных из деревьев русских пуль — на Наши позиции, затем в обратную сторону, за лагерь — у «фашиков» там могли быть оборудованы позиции, к которым они отступали. Немцы вообще, если отступали — то на заранее подготовленные позиции, в противном случае, если таких позиций не было — сдавались, реже — дрались до конца. Здесь, в месте, где мы расположили наш лагерь, у «немца» вполне мог быть «НП». Так как «немец» всё просчитывал до мелочей, они легко могли поставить в лесу несколько бетонных «ДОТов» с траншейным сообщением. Что ж, на обследование этого района уйдёт много времени. Ладно, заодно изучу местность. Для чего? Во-первых, нам скоро самим придётся принять бой — с Крапом или Чехом, а может с ними обоими. Во-вторых, нужно иметь в виду особенности рельефа, — которые немцы могли использовать в своих целях — так они обычно и поступали. И это правильно, нужно по максимуму использовать окружающие тебя особенности рельефа и местности, для того чтобы сделать их, например, частью оборонительного сооружения. Представив себе общую картину этого места, можно предположить, где семьдесят лет назад расположилась немчура. Раздумывая, я сидел у уже разгоревшегося огня, и вдыхал прозрачный, горячий дым сгоревших веток. Серёга орудовал по близости бензопилой, распиливая на дрова поваленную ветром ель, наполняя лес рёвом мотора и сизыми облаками выхлопа.

— Это «СС-овский» нож! — сказал Левинц, — Как и пряжка!

— Насчёт пряжки — не знаю, но на ноже явно видны «зиги» [39] Рунический символ, молния ! — согласился я.

— Ранняя «СС-овская» пряга! — стоял на своём Левинц.

— Спорный вопрос! — не соглашался я, — Слыхал я, про эти пряжки!

Борис разглядывал бляху, затем, посмотрев на меня, попросил подарить бляху ему. Я согласился, и отдал ему заодно и останки ножа, которые тоже приглянулись Левинцу. Я рассказал Борису о найденных мною стреляных гильзах, и извлечённых из деревьев пулях. Борис, без интереса выслушав мой рассказ, сделал предположения, что русские и немецкие солдаты перемешали водку со шнапсом, и понимать тут нечего. С довольной улыбкой, отразившейся на его лице, он убрал трофейную бляху таинственным движением фокусника, в свой карман.

— Обмоем? — тут же предложил Левинц.

— Нет, спасибо, Борис. Ты, должно быть, забыл — зачем мы сюда приехали?

Улыбка спала с его лица, оно стал сосредоточенным, серьёзным: