Лев Гроссман - Земля волшебника

– Люблю ночную жизнь, что тут скажешь.

– Я Плам, – сообщила Плам всей компании.

– Бетси, – назвалась Эльф.

– Квентин.

– Пашкар. – Индиец, само собой. Бородка цвета соли с перцем – слишком он солидный для таких авантюр.

Все выжидательно смотрели на пацана, которому Квентин бы дал лет пятнадцать.

– Вы что, шутите? Хотите пользоваться настоящими именами?

– Не шутим, – сказал Квентин. – Хотим.

– А я нет. Можете звать меня Ловким Плутом.

– Чего? – прыснула Эльф, то есть Бетси.

– Чем вам плох Ловкий Плут? «Оливер» небось все смотрели.

– Я знаю, откуда это, просто не хочу тебя так называть.

– Ну, Фейгином я всяко не хочу быть.

– Может, Стоппард? – предложил Квентин.

– Это что, тоже из «Оливера»? – не понял пацан.

– Это фамилия автора, которого ты читал в магазине, – пояснил индиец. – «Розенкранц и Гильденстерн мертвы».

– Да? Я думал, это Шекспир какой-нибудь.

– Неправильно думал.

– Ладно, пускай Стоппард, мне без разницы.

– Так вот, Стоппард: переключи, пожалуйста, освещение на нейтральную белизну.

Стоппард фыркнул, но переключил.

При белом свете Квентин убедился, что их пятерка как-то не очень похожа на суперворов международного класса. Скорей уж на Иностранный легион: все они отбросы волшебного мира, заблудшие души, никому больше не надобные. Откинувшись назад, он уловил застарелый пивной и табачный дух, память о былых холостяцких пирушках.

– Кто-нибудь знает, куда мы едем? – спросила Бетси, глядя на свое отражение в потолке.

– Предположу, что в Ньюарк, – ответила Плам.

– Тут и предполагать нечего, – вставил Стоппард. – Отель «Марриотт», международный аэропорт Ньюарк-Либерти.

– Откуда ты знаешь?

– Видел, как водила забил это в навигатор.

– Вот это сервис, – вздохнула Бетси. – Настоящее волшебство. Я-то надеялась хотя бы на «Даблтри».

Только она одна как-то соответствовала нужному профилю. Правильная поза, правильная агрессия. И еще: стеб стебом, но чувствуется, что она немало пережила.

– Вы уже делали это раньше? – Плам изо всех сил старалась поддержать разговор.

– В смысле спереть что-нибудь? – уточнил Стоппард.

– В смысле спереть.

– Скачивание порнушки не в счет, – заметила Бетси.

– Я, – сказал Квентин.

– Ты-ы? – протянула Бетси. – И что ж ты такого украл?

– Корону, например. И ключи.

Бетси это явно не впечатлило.

– Еще кто-нибудь?

– Я, – заявил Стоппард.

– А у тебя что?

– Так я тебе и сказал. – Стоппард открыл минибар – пусто. – Поскупился наш грач.

– Тоже мне выпивоха. Сколько тебе, двенадцать?

– Это не грач, а черный дрозд, – сказала Плам. – У грачей белые клювы, а у него бурый.

Настроение в лимузине держалось нервно-приподнятое, как в вагончике канатной дороги. Однако лыжники, передающие друг другу фляжку со шнапсом, выходят на горной вершине и навсегда разъезжаются в разные стороны, а здесь у них другой случай. Возможно, этим людям жизнь свою придется доверить.

– В Брекбиллсе кто-то из вас учился? – спросил Пашкар.

– А что это – Брекбиллс? – задал встречный вопрос Стоппард.

– Господи. – Бетси сделала вид, что хочет выскочить из машины. – У нас тут что, «Клуб «Завтрак»? [5]

– Я. – Квентин не видел причины это скрывать.

– И я… типа, – призналась Плам.

Лимузин перевалил через ограничитель скорости: они уже подъезжали к аэропорту.

– Нам полагается иметь какие-то особые навыки, так ведь? – предположила Плам. – У каждого своя специальность?

– И у тебя ее, надо полагать, нет, – съязвила Бетси.

– Ты так думаешь? Я иллюзионистка вообще-то.

– Моя специальность – транспорт. И предсказания – так, по мелочи, – сообщил Пашкар.

– Стоппард?

– Артефакты, – гордо ответил пацан. Вундеркинд, не иначе – вот почему у птицы к нему особое отношение.

– У меня взлом, проникновение и прочий вред, – сказала Бетси. – А ты, Квентин, что скажешь? – Она произносила его имя так, точно не считала его настоящим.

– Ремонт и починка.

– Починка? – переспросил Стоппард. – На хрена нам это сдалось?

– Фиг знает. Спроси у птицы.

Квентин сильно сомневался, что оказался здесь из-за своей специальности, но не хотел пока об этом упоминать.

Они уже, к счастью, прибыли: лимузин въехал под освещенный навес «Марриотта», и носильщики в дешевых ливреях устремились к нему. Если они думали обнаружить внутри пьяненьких щедрых молодоженов, их ожидало разочарование.

– Скорей бы уж вылезти из этой колымаги, – сказала Бетси.

– Говори за себя, – возразила Плам. – У меня, например, выпускного не было.

Лайонел заказал для них целых три «люкса». В ожидании инструкций они разместились на громадном бежевом диване в одной из гостиных. Бетси просматривала список услуг, птица клевала орешки из мини-бара.

К банкам «Хайнекена» на кофейном столике приложился пока один только Стоппард – возможно, впервые в жизни.

– Итак: что мы знаем и что нет. – Лайонел, стоя у выключенного телевизора, тронул плоский экран, и там появилось изображение – видимо, прямо из его головы. Такого трюка Квентин еще не видел. – Вот саквояж: не тот, который нам нужен, но марка и модель те же. – Изысканная штучка: светло-коричневый, в меру потертый, очень английский, с множеством ремешков и застежек. Идеально для уикенда за городом.

– Мы ищем Берти Вустера? [6]– спросил Квентин, не вызвав общего смеха.

– Мы почти уверены, что он находится где-то на восточном побережье. – На экране вспыхнула карта восточных штатов, где были выделены наиболее вероятные пункты. – И почти уверены, что его владельцы не знают, что это: насколько нам известно, они пока не сумели его открыть.

– Почему бы вам просто его не выкупить? – спросила Плам. – Денег у вас, как я понимаю, много.

– Мы пытались, но владельцы догадываются, что вещь эта очень ценная, и не хотят расставаться с ней, не зная, в чем ее ценность. Мы полагаем, что они убили женщину-антиквара, у которой приобрели саквояж вместе с другими предметами. К сожалению, наши попытки купить его только подтвердили их подозрения.

– Убили? – воскликнул Стоппард.

– Да.

Стоппард, скорее взбудораженный, чем напуганный, вытаращил глаза и снова глотнул из банки.

– Скажу сразу: совесть вас в контактах с этими персонажами тревожить не будет, – продолжал Лайонел. – Сволота высшей лиги, Парой себя называют. – На экране появились фотографии, снятые, видимо, длинным объективом с приличного расстояния. Мужчина и женщина, оба приятной внешности, немного за тридцать. – Манипуляторы, работают с гражданскими: такая у них игра.

Квентин помрачнел. Он уже слышал о магах, которые, соревнуясь друг с другом, спекулируют на бирже, развязывают войны и проворачивают выборы (Папы Римского в том числе). Мир для них все равно что шахматная доска. Избирательные эксцессы 2000 года происходили, скорее всего, из-за пари, заключенного двумя магами.