Лев Гроссман - Земля волшебника

– Все вышло из рук вон плохо, согласен, – сказал Джош. – Пользы эта затея не принесла никому.

– Даже и самому Мартину. Он так стремился остаться здесь, бедный мальчик. Только об этом и говорил. Такой одаренный ребенок – я просто не мог отказать ему, понимаете? Исполнять желания – вот все, чего я всегда хотел. Но Мартин… он ведь отдал мне взамен свою человечность, и даже я удивился той силе, которую он вследствие этого получил. А это, представьте, была лучшая его часть по сравнению со всей прочей гадостью. Я потому и скрывался, что он хотел – и мог бы – меня убить. После он объявил, что сделал это на самом деле, и я не стал противоречить ему. – Амбер с новым вздохом улегся на травку. – Он очень разочаровал меня, очень.

– Но на что тебе сдалась его человечность? – не понял Джош.

Овен снова потупился, возя по траве передним копытом.

– Я думал, что стану не только богом, но и королем Филлори, если ей завладею. Богом-королем, так сказать. Но мне так понравилось быть мертвым, что я даже и не пытался!

Дженет возненавидела Амбера так, что сама себе удивилась. Будь он обаятельным суперзлодеем, еще бы туда-сюда, но какое уж там обаяние. Он просто отказывается брать на себя какую бы то ни было ответственность, сволочь такая. Сама она тоже стерва, конечно, но хотя бы честно признает себя таковой.

– Все это очень интересно, но мы не об этом хотели поговорить, – сказала она.

– Вот как?

– Кстати, – вставил Джош. – Почему ты сначала убегал от нас, а потом перестал?

– Я думал, вам нравится, – удивился Амбер. – Вы ведь поохотиться собрались, разве нет?

– Не совсем, – ответила Дженет.

– Спасать положение мне вообще-то понравилось, – признал Джош.

– Вот видишь! И физические упражнения тебе тоже полезны.

Это подпортило Джошу музыку. Поппи в утешение погладила его по руке.

– Ладно… так как нам конец света остановить? Это ведь из-за тебя происходит?

– Что вы, – искренне обиделся Амбер. – Разумеется, нет.

– Нет? – усомнилась Дженет.

– Конечно. Зачем мне это?

Король и королевы переглянулись. В Дженет словно умерло что-то… ах да. Надежда – так это принято называть.

– Но если это не ты, то как же… – пролепетала Поппи.

Нечеловеческий лик Амбера принял удивленное выражение.

– Остановить это? Откуда же я могу знать! Разве апокалипсис можно остановить в принципе? Это естественное явление и происходит само по себе.

– Значит, ты…

– Получается, что…

Ни Джош, ни Дженет не стали договаривать до конца. Она была так уверена, что Амбер даст им ответ!

Последующее пришло к ней из той же области, откуда последнее время приходили все лучшие импульсы. В голове образовалась мгновенная связь. Послушать Амбера, так он просто мило пошутил, лишив Мартина человечности: ничего другого мне, мол, не оставалось. Но Мартин, лишенный человечности, сделался монстром: он откусил руки Пенни, переломал кости Квентину и вынудил Элис стать ниффином. А еще раньше съел ту девочку в колледже… как же ее.

Дженет выхватила из-за спины топор и обрушила его на голову Амбера. Даже ледяное лезвие прицепить не успела – вмазала прямо стальным топорищем.

– Ай!

Она ударила еще раз, сильнее. У Амбера подкосились передние ноги.

Не врал, выходит, Первейший насчет своего оружия. Им можно уделать бога так, чтобы тот почувствовал. Амбер пытался встать, растерянно тряся мордой, а она била его снова, снова и снова, пока он не свалился без чувств. На прощанье она долбанула еще и по рогу, отбив кусочек.

– Это тебе за все, что ты сделал. И что не сделал.

Ей даже Поппи пронять удалось. Наконец-то.

– Дженет! Ну ты даешь!

– Пусть получает, раз от него никакого проку. – Да и когда еще представится случай бога отколошматить – тем более если он это сполна заслужил. Амбер лежал на боку, высунув толстый язык. – Лох несчастный, – плюнула на него Дженет. – Какой из тебя на хер король.

Двое других, вытаращив глаза, смотрели на бога, лежащего под деревом на вершине одного из Прыщавых Валов.

– И за Элис получи, – добавила Дженет. – И за Пенни.

– Ну да, мы поняли, – сказал Джош.

– Сам напросился – нет, что ли?

– Пойдем отсюда, – сказала Поппи, но уйти сразу не получилось.

Солнце вдали, в проеме Безымянных гор, почти закатилось за горизонт, но задержалось на нем. Нижний край светила сплющился, вокруг заиграли языки пламени и засверкали вспышки, как при бомбардировке. До трех магов докатился рокот, а за ним и вибрация, точно там кто-то работал на шлифовальном станке. С дерева посыпались листья.

– Это еще что за хрень? – выдохнул Джош.

Хотелось бы Дженет не знать ответ, но она его знала.

– Мы опоздали, – сказала она и села на землю, обняв колени. – Это начало конца.

Прошло уже часов двадцать, а Элис все спала. Спала в кровати Квентина на спине, под тонкой простынкой, с открытым ртом, и ни разу не шелохнулась. Сам Квентин долго боролся со сном, смотрел на нее и слушал, как она дышит. Ее длинные волосы свалялись, кожа была мертвенно-бледной, ногти следовало подстричь, на руке остались синяки после падения на пол, но в остальном все было нормально.

Квентин смотрел и не мог насмотреться. Элис вернулась. Его жизнь начиналась заново. Он не знал, влюблен ли еще в нее, но пребывание в одной комнате с ней наполняло его забытым чувством реальности и полноты жизни. Когда сон все-таки одолел Квентина, его сменили друзья.

Она проснулась в полдень, когда он завтракал внизу, готовясь к очередному дежурству.

– Она сказала, что хочет есть, – объявила Плам.

Квентин оторвался от своих «Чириоз». Элис стояла в голубом халате Плам, самая хрупкая, самая бледная, самая дорогая на свете. Под глазами у нее лежали багровые тени.

Он встал, но не подошел к ней, чтобы не торопить события. Обдумав этот момент заранее, он решил, что суетиться не станет. Элис нужен покой. Сделаем вид, что он ее встречает в аэропорту после долгого и опасного путешествия.

Это оказалось проще, чем он ожидал. Он был просто рад ее видеть. Инструкция для таких встреч еще не написана, но они сами напишут ее. Спешить больше некуда.

– Элис… ты, наверно, проголодалась. Сейчас принесу что-нибудь.

Она, не отвечая, подошла к столу и уставилась на него, точно не зная, для чего служит это сооружение.

Он протянул руку, желая помочь. Элис отпрянула, не желая, чтобы к ней прикасались, и осторожно села на стул. Он пододвинул ей «Чириоз», не помня, любит ли она их. Все равно больше ничего нет. Элис воззрилась на миску с колечками, как на таз с рвотой.

Может, ниффины вообще ничего не едят и это первая ее еда за семь лет, потому что она впервые за семь лет воплотилась. Элис окунула в овсяные кольца ложку и стала жевать, как робот. Все очень старались не смотреть на нее. Она пожевала еще немного – как будто видела на картинках, как это делается, но сама ни разу не пробовала – и все выплюнула.