Сергей Зюзин - Мертвецы из инета. Книга первая. Мёртвая бабка

Уже несколько раз, пересиливая себя, они пробовали поговорить. Нужно было посоветоваться, что делать дальше. Да только всякий раз их разговор как-то сам по себе затухал, потому что обе то и дело снова уходили в свои мысли, которые были всё о том же.

А тут ещё никак не хотел отпускать страх. Каждый раз, как только поезд прибывал на очередную станцию, они напрягались внутренне до предела и начинали шарить глазами по пространству её зала, ища там среди людей свою мёртвую бабку.

–

На каждой станции мне кажется, что в вагон войдёт эта сволочь, – по-прежнему прижимаясь к маме сбоку, всхлипнув, чуть слышно проговорила Оксана, едва только поезд после очередной своей остановки начал стремительно набирать скорость.

–

Ну что ты, не бойся, – мама сразу же её обняла. – Бабка осталась там, позади. И нас она ни за что не догонит!

Утешая дочь, она чувствовала, что такие же слова утешения нужны были и ей самой.

–

А знаешь, – немного отстранившись, зло заговорила Оксана, – я теперь сама хочу её убить. Даже при том, что она уже и так мертва. Хочу буквально разорвать её на маленькие кусочки! За папу. Только как это сделать… Я её так боюсь!

При последних словах голос её задрожал.

–

Успокойся, родная, – опять прижала её к себе мама, пробуя не дать ей расплакаться. – Мы обязательно её убьём. Я ещё не знаю, как, но уверена, убьём.

Голос её тоже зазвучал зло.

–

Правда? – дочь посмотрела на маму глазами, полными слёз.

–

Правда, – едва сумев побороть огромное желание расплакаться самой, продолжала успокаивать Оксану мама. – Вот увидишь!

Только всё это оказалось бесполезно. В следующий миг Ксюха не удержалась и зарыдала, причём, зарыдала почти во весь голос.

Еще сильнее прижав её к себе, мама стала что-то шептать ей на ушко, пытаясь хоть как-то утешить, гладить по голове, целовать. Только Оксану было уже не остановить. А у мамы и у самой из глаз уже ручьями полились слёзы.

Те немногие попутчики, что ехали с ними в одном вагоне, стали, кто сочувственно, кто с недоумением, на них поглядывать. Да только плачущим матери и дочери не было до них абсолютно никакого дела…

Обе одновременно перестали плакать, едва только за окнами вагона показалась очередная станция. А когда остановились замелькавшие было за ними колонны её зала, после чего тут же разъехались по сторонам створки входных дверей, и мама, и дочь снова в напряжении за те окна уставились. Страх перед покойницей-старухой по-прежнему держал их свой железной хваткой.

Они насилу дождались, когда колонны зала снова тронулись и, разгоняясь, побежали к концу поезда. А когда их сменила сплошная чёрная стена тоннеля, Оксана и мама с облегчением переглянулись. Слёз в глазах ни у одной уже не было. И теперь первой заговорила мама, вновь попробовав посоветоваться с дочерью о том, что же им было делать дальше.

–

Так куда нам с тобой сейчас податься? – голос её дрожал. – Может, поедем на дачу? А? Деньги на билеты у нас есть. Сейчас на вокзал, и оттуда, на электричке, на дачу?

Оксана растерянно пожала плечами:

–

На дачу?

Размышлять, убитая горем и страхом, она по-прежнему была не в состоянии.

–

На дачу, – кивнула мама.

–

А вдруг бабка и туда припрётся? – казалось, в тот миг в Оксаниных глазах блеснул, хоть и очень маленький, огонёк здравого смысла и хоть какого-то интереса к их разговору.

–

То ли припрётся, то ли нет. А нам куда-то ехать нужно, – немного твёрже, хоть это и стоило ей огромных усилий, проговорила мама.

–

Ну, поехали, – Оксана сказала это с таким равнодушием, словно речь не шла, в том числе, о её собственной безопасности.

Видно, никакого интереса в её глазах всё-таки не было.

–

Тогда едем до вокзала, – вздохнув, чуть слышно проговорила мама.

Проговорила и замолчала. На большее уже просто не оставалось сил. Снова стали душить слёзы, а сердце сдавливать горе и страх, и дальше, до самого вокзала, она ехала, не говоря ни единого слова. Как, впрочем, и её дочь…

Глава 13

«ВЕРНУТЬ». «ЗАКРЫТЬ»

Деревушка, где располагался загородный домик Оксаниного семейства, – их дача, – встречала приехавших на электричке настоящим воробьиным «концертом». Радуясь выглянувшему солнцу, птахи так весело прыгали по веткам склонившихся над маленьким перроном деревьев, так дружно и громко чирикали, что не обратить на их игрища внимания было невозможно.

У кого-то из прохожих они вызывали лишь лёгкую улыбку, кто-то, взглянув на них, в каких-то своих мыслях, качал головой, а кто был даже и не прочь запустить в них снежком. У каждого была какая-то своя реакция на этот весёлый воробьиный гомон.

Оксана с мамой, едва только выйдя из поезда, тоже подняли головы на это весёлое чириканье.

–

Ты гляди, как расшумелись, – пробормотала себе под нос мама, направляясь по платформе к ступенчатому спуску, от которого дальше идти им было по хорошо натоптанной в снегу дорожке.

Оксана ничего не ответила. Она тоже, конечно, обратила на воробьиный гомон внимание, но… Первой её реакцией была грустная мысль: «Папа уже никогда этого не услышит!» Понуро опустив голову, Оксана лишь молча шагала за мамой.

Мама тоже смолкла. Её тоже никак не оставляли горькие мысли о том, что её любимого мужа больше нет. Что больше она никогда не увидит его такой весёлой и доброй улыбки, такого нежного взгляда…

До их домика было минут двадцать ходу, если идти быстрым шагом. А мама быстро и пошла, ибо идти вразвалочку не позволял мороз. Пакет со съестным, – они с Оксаной кое-чего купили себе в универсаме, перед тем, как сесть в электричку, – уже успел сильно передавить ей пальцы, вмиг без перчаток замёрзшие, однако, она этого даже не замечала.

–

Мам! – внезапно раздавшийся из-за спины голос дочери отвлёк её от тяжких мыслей.

–

А? – вздрогнула она от неожиданности.

–

Мам, папу бабка тоже вот так «оживит»? – Оксана и сама не знала, зачем задавала этот жестокий вопрос.

При том, что она сама знала на него ответ. А значит, спрашивала маму напрасно. Может, просто хотела найти в разговоре с мамой хоть какое-то утешение.

Испугавшись того, о чём спрашивала Оксана, мама ответила вопросом на вопрос:

–

А ты как думаешь?

Её серые глаза стали сверлить Оксану своим испытывающим взглядом.

–

Думаю, что да, – вздохнув, печально ответила маме дочь. – Вот только никак не могу себе представить папу, гоняющимся за нами, чтобы убить.

В ответ мама тяжело вздохнула:

–

Я тоже.

Из глаз её, уже в который раз за последние часы, опять ручьями потекли слёзы.

Увидев это, Оксана не стала продолжать этот страшный для них обеих разговор. Ей и самой жутко хотелось плакать, она еле сдерживала свои слёзы.