Сергей Зюзин - Мертвецы из инета. Книга первая. Мёртвая бабка

Включив негромко телевизор, – он хоть и был у них в загородном домике старенький, однако, показывал ещё хорошо, – Оксана стала коротать время, смотря какую-то передачу.

* * *

Когда, наконец, стрелки висевших на стене часов приблизились к двенадцати, Оксана зевала уже почти непрерывно. В такой поздний час усталость уже забирала своё сполна. Телевизор надоел и, когда с час назад стал действовать на неё убаюкивающе, был выключен. Из-за этого, пусть даже и отчасти, этот последний из остававшихся до маминого пробуждения часов показался ей самым тяжёлым. Без телека стало намного труднее гнать от себя всё те же тяжкие мысли о недавней папиной гибели, о гнавшейся за ними по пятам покойнице-бабке. И вот, когда до окончания её вахты оставалось всего каких-то десять минут, Оксана уже едва могла со своею сонливостью бороться.

Тряхнув головой и резко встав из-за стола, она начала прохаживаться по комнате, чтобы хоть немного взбодриться. Туда-сода, взад-вперёд. Снова туда-сюда, и снова взад-вперёд. Снова и снова… Ей показалось, что ходила она так целую вечность. Но… С надеждой посмотрев на часы, она увидела, что до маминого пробуждения оставалось ещё целых семь минут. Как медленно тянется время! Прошло всего-навсего три минуты.

И тогда Оксана вышла в коридор. Постояла у двери, прислушиваясь к доносившимся со двора звукам. Таковых не оказалось, но она осталась стоять. В надежде перехитрить время, заставляла себя не уходить и стояла. Так и простояла там тоже «целую вечность». А когда вернулась в комнату, до полуночи оставалось… Ещё целых пять минут! Эти последние минуты ползли еле-еле, словно издевались. Может разбудить маму уже сейчас? Она ведь говорила, что если спать захочется сильно, то будить её в любое время. Хм… Как-то по-детски! Минут-то осталось всего шесть, да и то уже неполных.

Опять вышла в коридор. И опять постояла у двери, прислушиваясь, не донесутся ли на этот раз со двора какие-нибудь звуки. Однако, звуков по-прежнему не было никаких. Не возвращаться же к часам на этот раз Оксане хотелось ещё дольше. А то и на этот раз покажут, что прошло всего две или три минуты. И Оксана решила стоять у двери до упора. Сколько выдержит. Стоять и всё.

…Когда Оксана вернулась к часам, она увидела, что простояла лишних почти пять минут. «Вот блин!» – только и подумалось тогда Оксане, зевота которой всё не прекращалась. Она тут же направилась в соседнюю комнату, откуда доносилось мерное мамино посапывание.

–

Мамочка, – тихонько потрогала она маму за плечо.

Та мгновенно проснулась. Наверное, сказывалось неимоверное нервное напряжение последних дней и ночей, из-за которого даже во сне её нервы были натянуты до предела.

–

Сколько время? – было первыми мамиными словами.

–

Двенадцать, – Оксана не стала ей говорить о всего-то пяти лишних минутах.

Мама рывком поднялась с постели. Оказалось, она спала, не раздеваясь, лишь сняв сапожки и сбросив с себя на соседнюю кровать дублёнку.

–

Ложись, – тоном, не терпящим возражений, скомандовала она, указывая рукой на только что покинутую постель.

Вообще-то, в их загородном доме, кровать у каждого была своя. Мама, видно, вечером, так сильно захотела спать, что поленилась стелить постель ещё и на Оксаниной, поэтому и предлагала дочери спать на своём месте. А Оксана и не возражала. И даже не обратила на это абсолютно никакого внимания, покорно забравшись под одеяло там, где ей только что было указано, тоже только разувшись и сбросив дублёнку.

–

Мам! Ты помнишь, последняя электричка, ну, на которой сможет приехать бабка

,

проходит в двенадцать-десять.

–

Я помню, – успокаивающе кивнула мама в ответ, натягивая дочери одеяло до подбородка. – Не беспокойся, спи.

–

Спокойной ночи, – пробормотала Оксана уже плохо слушающимися губами.

–

Спокойной ночи, любимая! – мама поцеловала дочь.

Выйдя в комнату с висевшими на стене часами, мама уселась за стол. На часах было одиннадцать минут первого. Глубокая ночь. Спать, однако, уже не хотелось. За те несколько часов, что ей удалось вздремнуть, организм отдохнуть успел. Так быстро! Из-за экстремальности обстановки, что ли? Может, и так.

Телевизор включать охоты почему-то не было. А без телевизора… Когда совсем не на что было отвлечься, в голову снова неизбежно полезли, сразу же становясь там полноправными хозяевами, всё те же горькие раздумья. Раздумья о том, что её любимого мужа, её ненаглядного Олега, больше нет в живых. И что этому виной была вылезшая из могилы сволочь, бывшая ещё не так давно их любимой бабушкой Пашей. Оказавшись в плену у таких мыслей, мама Оксаны глухо застонала и при этом даже заскрежетала зубами. От былой любви к бабушке в её сердце уже не оставалось и следа. Хоть мама и понимала, что та бабушка, которую они с мужем и дочерью знали и любили при её жизни, была тут почти ни причём. Ненависть буквально затмевала глаза, и в рассудке у неё всё слабее и слабее различались бабушка до смерти и она же после неё.

Стараясь отогнать от себя мрачные мысли, мама встала и прошлась по комнате. Потом вышла в коридор и немного постояла там. Вернулась. Прошла в комнату, где спала Оксана, стала рядом с её кроватью. И только наблюдая за спящей дочерью, смогла, наконец, «переключиться». «Какая же она всё-таки у меня красавица!» – подумалось тогда маме. Не удержавшись, она погладила Оксану по голове. И потом ещё очень долго, – так, по крайней мере, показалось ей самой, – стояла и смотрела на дочь…

Когда она вернулась в комнату с настенными часами, на последних уже было без пятнадцати час. Увидев это, мама с облегчением вздохнула. Сегодня, видимо, «в гости» уже никого не будет. Подумав об этом, уселась за стол. И вдруг! В одно из смотревших в сторону улицы окон, – в то, что было ближе к коридору, – кто-то легонько постучал.

От тут же охватившего всё её сознание ужаса маму мгновенно бросило в жар. Потом сразу в холод, словно кто-то, подкравшись сзади, окатил её ведром ледяной воды. Всё её тело покрылось холодным липким потом, а волосы на голове, как ей самой тогда показалось, по-настоящему встали дыбом. Кто-то во дворе?! Хотя о том, кто, скорее всего, это был, можно было и не гадать. Ну конечно! Кто ещё в такое время мог постучать к ним в окно? Да ещё, чтоб не залаял Трезор. Неужели это конец? Неужели бабка всё-таки их нашла?!

Помчавшиеся с перепугу с быстротою молнии мамины мысли были остановлены новым стуком в окно. На этот раз он был чуть посильнее. И вслед за ним из-за окна донёсся… Такой родной, любимый голос Олега!!!

–

Аня! Аня! Это я! Не бойся, открой. Я живой!

Целая пригоршня противных ледяных мурашек вмиг была высыпана чьей-то зловредной рукой на мокрую от холодного пота спину Оксаниной мамы. И эти мурашки в ту же секунду рассыпались по всему её телу до самых пальцев ног. Олег?! Живой?! Но этого не может быть!