Бентли Литтл - Сгинувшие

– Вы не понимаете, – сказала Кэрри. – Этот негодяй не только держал взаперти женщин-иммигранток в безумной попытке получить человеческое молоко в промышленных масштабах, но и был отцом их… детей. А полицию это, кажется, мало волнует. Может быть, в этом нет ничего противозаконного, но отказ от выплаты алиментов – это уголовное преступление, и, так как данный вопрос находится в ведении нашего департамента, я считаю, что мы должны внести свой посильный вклад. Этот человек – монстр.

– Этот человек, – спокойно заметил Санчес, – сделал такой благотворительный взнос, что его хватит, чтобы финансировать нашу деятельность весь следующий год. Так что извини, но я не согласен признавать его виновным до тех пор, пока это не будет юридически доказано. Кроме того, это неэтично, не говоря уже о том, что раскрытие частной информации об одном из наших клиентов противоречит политике нашего департамента.

– Вы что, не верите мне? Считаете меня лгуньей? – спросила Кэрри, твердо глядя ему в глаза.

– Речь не об этом, – Санчес отвел глаза.

– Нет, об этом! Именно об этом!!! – Она так сильно хлопнула рукой по столу, что стало больно.

– Давай прекратим эту беседу, прежде чем наговорим друг другу такого, о чем потом пожалеем. Я не собираюсь насильно отправлять тебя в отпуск, но искренне советую взять отгул на несколько дней и все хорошенько обдумать. – Он встал из-за стола. – А теперь прошу тебя покинуть мой кабинет. Разговор закончен.

Кэрри вышла с чувством глубокого разочарования. Она не знала, как поступить, кому рассказать то, что знала, но считала, что следует что-то предпринять. Таблоиды, конечно, ухватятся за такую информацию, но она не хотела к ним обращаться. Это создаст проблемы на работе и, может быть, приведет к увольнению, но прежде всего это нечестно по отношению к Розалии, к Хуану и другим несчастным детям.

Она села за стол, вежливо кивнула в ответ на сочувственные замечания коллег, включила компьютер и попыталась заняться работой.

И вот тогда зазвонил телефон.

1849 год

Джеймс Маршалл потребовал себе еще бутылку. Он был уже сильно пьян, но хотел быть еще пьянее. Бармен, коренастый уродливый человечек с характером гремучей змеи, грохнул днищем бутылки о барную стойку, оскалился и потребовал оплату. Маршалл бросил ему две монетки, постаравшись, чтобы одна из них обязательно упала на пол. Ему хотелось посмотреть, как этот сукин сын будет ползать в грязи, пытаясь найти ее.

Все дело было в том, что эти монетки были у него чуть ли не последние, и это, в свою очередь, было одной из причин, по которым он хотел упиться вусмерть. Когда Джеймс приехал в Калифорнию, предполагая – нет, будучи уверен, – что найдет золото и разбогатеет, то считал, что знание это дано ему для того, чтобы он извлек из него пользу. Но оказалось, что он, как Моисей, смог указать людям Землю обетованную, но не смог сам ступить на нее  [82] Согласно Библии, Моисей сорок лет водил племя Израилево по пустыне и умер накануне вступления в Землю обетованную. . Маршалл горько улыбнулся. Наверняка Морган Джеймс, Эмили Смит и все остальные члены религиозной фракции смогли бы по достоинству оценить всю иронию ситуации!

Он вспомнил Эмили Смит. Что же все-таки случилось тогда с ней и ее семьей?

Саттер тоже не разбогател на найденном золоте. Оба они сделали неимоверное количество ошибок, и оказалось, что они исключены из праздника жизни, которым теперь мог наслаждаться любой бездельник и неудачник, добравшийся до западных территорий. Именно так все и обстояло. У Саттера, как и всегда, была масса идей и планов, над которыми он работал и которые имели только одну цель – дать ему возможность вернуть назад то, что он считал принадлежащим ему по праву, а сам Маршалл уже давно отказался от попыток сделать себе состояние на золоте.

Кроме того, сейчас он не был уверен, что золото вообще ему нужно .

По крайней мере, после того, что ему довелось услышать, у него возникли сомнения.

Одну историю он услышал в форте. Трое зеленых новичков с Востока добрались до Коломы и, обменяв своих лошадей и припасы на участки, осели в одном из лагерей старателей с наглой уверенностью, что скоро будут купаться в деньгах и смогут купить все, что захотят. А через неделю после того, как они отправились смотреть свои участки, двое из них уже были мертвы; единственный же выживший рассказывал всем страшную историю, но ему никто не верил.

Маршалл тоже ни за что не поверил бы, если б у него не было опыта, приобретенного во время путешествия из Миссури.

Человек, который добрался до форта, был морально сломлен, грязен, весь в крови и бос; одежда его больше походила на жалкие клочки материи, висевшие на его исхудавшем теле. Он плакал и нес какую-то околесицу. Прошло два дня, прежде чем старатель смог рассказать, что случилось, но даже когда он рассказал, все решили, что он тронулся умом после того, что произошло с ним и его товарищами.

Все, кроме Маршалла.

Звали этого человека Джейк, и он сказал, что на второй день пути ночью на них напали существа, не похожие ни на людей, ни на зверей. Они спали под звездами на берегу реки Сакраменто, когда их разбудили звуки, создававшие образ чего-то огромного, продирающегося сквозь подлесок.

– Медведь, – прошептал один из них, и это оказалось его последним в жизни словом, потому что на него набросились блестевшие в лунном свете скользкие существа, на две головы выше мужчины среднего роста, хвостатые, рогатые и с когтями, каких Джейк никогда в жизни не видел.

Джейк бросился через лес, спотыкаясь о корни и сухой валежник; руки были изодраны в кровь шипами кустарника, когда он бежал с места бойни. Второй партнер тоже попытался убежать, но его поймали, и теперь ночь за спиной Джейка разрывали дикие крики.

Добежав до берега, он бросился в реку, и поток вынес его ниже по течению, после чего Джейк в страхе бродил по округе несколько дней и ночей, пытаясь найти дорогу к форту или к лагерю старателей или же выйти к любому месту, где были люди. Незадолго до того, как выйти к форту, он среди бела дня встретился с одним из этих существ. Оно спало в лощине, свернувшись клубком, и в таком положении больше всего походило на гигантскую змею. Существо то ли услышало Джейка, то ли почувствовало его запах, потому что неожиданно проснулось, выпрямилось во весь рост и уставилось на него.

Теперь оно совсем не походило на змею. У него была белая склизкая кожа, чем он напоминал червя, но были руки и ноги, рога, какие-то странные наросты и раздвоенный, как у дьявола, хвост; местами он был покрыт грязной шерстью. Голова огромная, а морда будто из какого-то кошмара.

Джейк был в ужасе. Но, как это ни странно, существо тоже казалось испуганным. Оно постоянно оглядывалось, как будто в поисках своих соплеменников. Джейк делал то же самое, и когда стало понятно, что в лощине находятся только они вдвоем, он стал медленно отступать назад.