Александр Варго - Невыживший (сборник)

Получилось, что восьмерка, помимо всем известного значения бесконечности, может означать следующее:

1. Духовный и материальный миры в их единстве.

2. Предначертанную и неизменную судьбу.

3. Обретенный рай и возобновление.

4. Возрождение.

5. Небо или Бога.

6. Совершенного человека.

7. Совокупность возможностей.

8. Непрерывное движение вселенной.

Самсонов даже внимательно сравнил по фотографиям расположение ран на телах убитых с различными изображениями восьмерки, которые отыскал в Интернете, но не обнаружил ни одного совпадения.

Отвалившись на спинку дивана, он шумно выдохнул и потер уставшие глаза. Если и была какая-то связь между копьем и восьмеркой, то видел ее пока что только убийца.

У Самсонова зазвонил в кармане телефон. Это был Полтавин.

– Алло? – ответил старший лейтенант. – Осчастливь меня.

– Выслал тебе отчет на электронную почту. Наслаждайся.

– Слушай, только один вопрос.

– Я уверен, ответ на него ты найдешь в отчете.

– Просто ответь мне, ладно?

– Что, так не терпится?

– Считай, что так.

– Ладно, – сдался криминалист. – Что ты хочешь знать, о, мой нетерпеливый мучитель?

– Это могло быть копье?

– Копье? Ты про орудие убийства?

– Естественно, про что же еще?

– Кто знает, какие мыслишки бродят в твоей голове.

– Ну, так как?

– Дай подумать. Насколько я знаю, наконечник копья имеет листовидную форму, то есть либо в одном, либо в двух поперечниках расширяется, причем бывает хоть немного, но шире древка, так?

– Так, – был вынужден согласиться Самсонов.

– Тогда нет, убийца не мог орудовать копьем.

Старший лейтенант едва не выругался вслух.

– Почему? – спросил он разочарованно.

– Потому что раны абсолютно круглые, никаких разрезов или разрывов от расширяющегося наконечника.

– Ясно, – упавшим голосом проговорил Самсонов.

– Не надо делать выводы, прежде чем получишь достоверные сведения для анализа, – наставительно сказал Полтавин.

– Знаю! – буркнул Самсонов.

– Скорее орудие убийства похоже на кол. Вот только обрати внимание на то место в отчете, где говорится о расширениях внутри ран.

– Что за расширения? – насторожился Самсонов.

– Зачем я писал отчет, а?

– Ну, в двух словах.

– Нет, извини. Давай-ка сам. – И прежде чем Самсонов успел ответить, Полтавин отключился.

Старший лейтенант мысленно обложил его половиной ругательств из тех, что знал, а затем открыл письмо и принялся читать отчет. Через полчаса он знал, что имел в виду криминалист, говоря о расширениях: убийца протыкал жертв со стороны живота и груди, и острие выходило со стороны спины, причем в некоторых случаях внутри ран примерно в десяти сантиметрах перед выходом имелись разрывы тканей, словно на орудии убийства было кольцо толщиной около пяти миллиметров.

И еще несколько моментов привлекли внимание Самсонова.

Преступник вводил орудие убийства в тела очень медленно, в течение примерно двадцати восьми – тридцати часов, что было ясно видно по краям ран. Жертвы умирали еще до того, как острие выходило наружу, от жутких мук и кровопотери. Причем убийца не заботился о том, чтобы кол проходил ровно. В некоторых случаях раны были косыми, в других – почти перпендикулярными телу. Неясно было одно: как убийца умудрился нанести эти восемь ран одновременно?! Разве что у него было восемь кольев, и он вгонял их в тела жертв поочередно в течение более чем суток. Самсонов содрогнулся, представив себе этого монстра, терпеливо и педантично убивающего женщин, проталкивая колья в их тела сантиметр за сантиметром, а затем, после того как они умерли, вырезавшего их гениталии. Что он с ними делал, с этими жуткими трофеями? Это был еще один вопрос, на который у полиции не было ответа.

Кроме того, в отчете было указано, что в ранах обнаружились следы масла и древесных волокон, но не было указано, какое именно масло и от какого дерева волокна. Самсонов набрал номер Полтавина.

– Что опять? – отозвался криминалист.

– Я насчет масла и волокон.

– А, понятно. Анализы еще не готовы, так что сказать точно ничего не могу. Но масло не подсолнечное и не машинное.

– Преступник что, смазывал орудие убийства маслом?

– Угу. Может, думал, что так оно легче войдет в тело, а может… даже не знаю, если честно. Кровь так не остановишь, во всяком случае.

– И во всех ранах масло нашлось?

– Во всех.

– Ладно, когда будут результаты анализа?

– Масла завтра, не раньше. А волокна придется отправлять на экспертизу. Мои парни сдались, они не могут понять, от какого они растения. Мы все-таки не ботаники.

– Я еще позвоню, – пообещал Самсонов.

Полтавин хмыкнул:

– Не сомневаюсь.

После разговора с криминалистом старший лейтенант поехал домой перекусить и принять душ. Из-за жары он все время был в испарине, и ему казалось, что от него разит потом. Самсонов мылся раза по три в день – если позволяли обстоятельства, конечно, – обязательно в конце обливаясь холодным душем, а затем растирался полотенцем.

Он приготовил себе на обед свиную отбивную в кисло-сладком соусе и брюссельскую капусту, которую обжарил до золотистой корочки. Готовке он уделял много времени, считая, что есть нужно с удовольствием, а не набивать желудок лишь бы чем, ради одного только насыщения. Наталья уверяла, что с годами он непременно растолстеет и станет, как Александр Дюма, написавший в конце жизни кулинарную книгу.

Запив обед зеленым чаем (кофе Самсонов пил только по утрам, чтобы взбодриться), старший лейтенант вновь засел за компьютер. Пролазав по Интернету пару часов, он отправился в управу – надо было выслушать доклады подчиненных о проделанной за день работе и наметить следующие ходы.

Эта проклятая пыль никогда не кончалась! Вернее, кончаться-то она кончалась, но тут же появлялась вновь. Об этом думала Нина Нестерова, стоя с тряпкой в одной руке и телефоном – в другой. Звонок отвлек ее от уборки. Взглянув на экран, она недовольно нахмурилась и положила тряпку на книжную полку.

– Алло? – проговорила она, проходя в гостиную.

Ее сыновья были в школе, и забрать их нужно было только через три часа. Один в первом классе, и двое – в третьем. Близнецы. Казалось бы – возьми книжку, почитай, или фильм посмотри, или просто поваляйся на диване. Но нет, Нестерова так не умела. Она должна заниматься ощутимым делом: пылесосить, стирать или гладить. Чтобы можно было потом увидеть результат.

Она услышала в трубке знакомый голос и села в кресло, почувствовав, как заныла поясница. Разговор занял всего несколько минут. Отключившись, Нестерова порывисто встала, словно хотела тут же куда-то идти, но замерла: что она могла предпринять?