Никки Келли - Лайла

Утром, когда солнце заалело на востоке и осветило скрытый в долине дом, я проснулась и, к своему великому удивлению, обнаружила, что лежу на коленях у Брук. Видимо, она всю ночь просидела, поддерживая мою голову.

– Наконец-то ты проснулась! Я хоть выйти смогу.

Я обвела взглядом комнату.

– А где Руадан и Джона? – спросила я, стягивая волосы резинкой.

– Руадан до сих пор читает, а Джона отправился добыть тебе свежих яиц на завтрак. До ближайшего дома несколько миль, зато там держат кур.

– Спасибо, что не будила меня. Прости, я не планировала засыпать у тебя на коленях… – Я рассыпалась в извинениях, по-прежнему опасаясь рыжеволосой вампирши.

– Слушай, Чесси, извини, что я вышла из себя прошлым вечером. Я все приняла слишком близко к сердцу. Теперь я в курсе, что он тебя в этом смысле не интересует… Я просто не сразу поняла, по кому ты сохнешь, – победоносно доложила Брук, словно раскрыв величайшую тайну.

Я замерла под одеялом.

– Правда?

– Тебе нравится Гэбриел, я же вижу. Правда, ты об него зубы обломаешь. Недосягаемый – это мало сказано! Но я-то знаю, сердцу не прикажешь. Вот смотри на меня. Мне не светит получить свою мечту, но я научилась с этим жить. А ты, если будешь продолжать в том же духе, долго не протянешь, так что переживать не о чем! – усмехнулась она.

Мне же было не до смеха.

– То есть ты предлагаешь дружбу? Давненько я ни с кем не ходила по магазинам. – Я попыталась сказать это так, словно статус моей подруги сулил большую выгоду его обладательнице. Брук подходила на эту роль меньше всего, но выбирать мне не приходилось, ведь что-то всегда лучше, чем ничего. Впрочем, в этом я не была уверена.

Видимо, почувствовав фальшь в моих словах, она ответила без особого воодушевления:

– Мы застряли в какой-то глуши, так что давай извлечем из этого хоть какую-то выгоду. Все лучше, чем слушать лекции Руадана о катарах.

– О ком?

– И не спрашивай.

Брук встала и водрузила на тонкую переносицу огромные солнцезащитные очки.

Спустя мгновение появился Джона, который так быстро влетел в комнату из кухни через раздвижную дверь, что я не успела его заметить.

– Вкрутую, глазунья или болтунья? – спросил он, держа в руках три куриных яйца.

– Всмятку с «солдатиками».

Джона посмотрел на Брук, но та только пожала плечами и вышла.

– Английское лакомство. Ты вари яйца, а гренки – за мной.

Я подошла к столу, нарезала хлеб полосками и принялась размазывать масло, наблюдая за Джоной. На нем были привычные темные джинсы и белая футболка-поло, но сегодня поверх нее красовалась ярко-оранжевая толстовка. Одежда выгодно подчеркивала плоский живот парня и его широкие плечи. Я не успела опустить глаза – Джона почувствовал, что я его разглядываю.

– Ну как, нравится цвет? Я решил не скромничать.

– Тебе идет, – солгала я.

Сидя за большим столом, Джона с любопытством наблюдал, как я обмакиваю гренки в полусырой желток.

– А почему они называются «солдатиками»?

– Потому что, если их выложить в ряд, они похожи на солдатиков на плацу, – с улыбкой ответила я.

Я выровняла гренки у себя на тарелке, и вдруг губы мои невольно задрожали – ко мне пришло осознание безвыходности положения, в котором я оказалась.

– Только кому из нас суждено увидеть парад победителей в этой войне…

Вспомнился Майкл. Я чувствовала себя ответственной за его гибель и могла только надеяться, что остальных не постигнет из-за меня такая же участь.

Аппетит пропал. Я оставила гренки на тарелке и отодвинула стул, который проехался по полу с омерзительным скрипом, решив вернуться в подвал, чтобы умыться и переодеться.

Мирпуа был в получасе езды, но мы управились за пятнадцать минут – кто бы сомневался! В десять утра солнце ярко светило в чистейшем голубом небе, но холод стоял невыносимый.

Дома я успела принять душ и высушить волосы феном, чтобы не простудиться. Брук заплела мне французскую косу и подколола ее золотистыми невидимками, а длинные концы волос оставила распущенными: волнистые локоны спускались почти до пояса. Одежду для похода по магазинам выбирала тоже она. Я не стала напоминать ей, что мы не в Париже: она искренне наслаждалась, составляя мой наряд, словно маленькая девочка, впервые дорвавшаяся до куклы Барби, хотя я подозревала, что в детстве кукол у нее было больше, чем у всех ее подружек, вместе взятых.

В результате я облачилась в кружевную блузку с рукавами-фонариками и бирюзовую юбку-карандаш с завышенной талией, дополнив ансамбль рыжеватым кожаным ремешком. Ковылять на шпильках от Александра Маккуина я наотрез отказалась, и Брук снисходительно позволила мне надеть остроносые балетки из «Топ-шоп». Переодеваясь, я старательно прятала шрам. Последним штрихом стала большая твидовая сумка: видимо, для похода по магазинам подходила только она. Еле-еле мне удалось выбить разрешение накинуть легкий жакет. Пальто, по мнению Брук, все портило, хотя, как по мне, в такую погоду и пальто было недостаточно.

Мы въехали на небольшую парковку, и я вышла из машины, готовая к новым впечатлениям.

– Я смотрю, здесь здорово дует, – заметила я, придерживая руками волосы, которые немилосердно трепал ветер.

– Да-да, здесь всегда на градус-другой холоднее. Даже не знаю почему, – поддержал меня Руадан, блокируя дверь автомобиля.

– О! А вот и люди! – радостно воскликнула Брук и, поправив гигантские очки, устремилась вперед.

Руадан попридержал ее и направил по узенькой мощеной улочке.

Джона встал рядом со мной, предложив взять его под руку.

– Тебя, видимо, Брук одевала? – с усмешкой поинтересовался он.

– Эй! Зато ты похож на тыкву, – весело парировала я и легонько ткнула его кулаком в грудь. – Ого! – Я потерла кисть. Под толстовкой скрывались сплошные мышцы.

– Осторожно, я совсем созрел, – лукаво подмигнул Джона.

– Да уж, я почувствовала, – поддержала я его шутку, сжимая и разжимая кулак. – Однако авторитетный источник считает, что для богом забытой ярмарки мой наряд сойдет. Именно так сказала Брук.

– Ты выглядишь очень… изысканно, – без тени иронии произнес Джона. Искры в его карих глазах вспыхнули и потухли, растворившись в огромных зрачках.

Мы шли немного медленнее Брук и Руадана, зато я успевала любоваться симпатичными домиками с разноцветными ставенками и террасами. Забыв обо всем на свете, я погрузилась в созерцание.

– Осторожнее! – крикнул Джона, схватив меня за талию и подхватив на руки.

Если бы не он, я угодила бы под колеса велосипеда, хозяин которого мчался не разбирая дороги. Растерявшись от испуга и внезапно оказавшись так близко к своему спасителю, я, не дыша, подняла на него глаза.

– Будь внимательнее, Золушка, – тихо сказал он.