Роберт Киркман - Ходячие мертвецы. Дорога в Вудбери

– Где ты это видела?

Меган глубоко дышала.

– Там… в… в квартире Губернатора.

– В квартире Губернатора? Ты видела Скотта у Губернатора?

Она часто кивала и пыталась объяснить все, но слова застревали у нее в горле.

Боб погладил ее по руке:

– Дорогая, а что ты делала у Губернатора?

Она снова попробовала что-то сказать. Рыдания вернулись. Она закрыла лицо руками.

– Давай я принесу тебе воды, – наконец предложил Боб.

Он подошел к раковине и налил воды в пластиковый стаканчик. В половине домов в Вудбери теперь не было никаких удобств: ни отопления, ни электричества, ни водопровода. Счастливчики, которые по-прежнему располагали этими преимуществами, входили в ближний круг Губернатора – им импровизированная власть даровала всяческие блага. Боб стал своего рода фаворитом, и апартаменты отражали его статус. Забросанная пустыми бутылками и упаковками от еды, жестянками от трубочного табака и порнографическими журналами, теплыми одеялами и электрическими приборами, эта квартира напоминала запущенную холостяцкую берлогу.

Боб принес воду Меган, и она стала жадно глотать из пластикового стаканчика. Струйки стекали с уголков ее губ и впитывались в куртку. Как только девушка осушила стакан, Боб аккуратно помог ей снять куртку. Увидев наспех застегнутую блузку, распахнутую в районе пупка, Боб отвернулся. Вся ложбинка между бледными грудями Меган была испещрена красными пятнами и глубокими царапинами. Бюстгальтер сидел криво, наружу выглядывал один из сосков.

– Вот, дорогая, – сказал Боб, подойдя к платяному шкафу в коридоре.

Он достал оттуда одеяло, вернулся на кухню и нежно завернул в него Меган. Она постепенно взяла себя в руки, и в конце концов рыдания сменились резкими, судорожными вдохами. Она смотрела в пол. Ее крошечные руки безвольно лежали на коленях с повернутыми кверху ладонями, словно она забыла, как пользоваться ими.

– Я не должна была… – начала было она, но запнулась. Из носа потекли сопли. Утерев их, она закрыла глаза. – Что я наделала… Боб… да что, черт возьми, со мной не так?

– С тобой все в порядке, – сказал он мягко и обнял ее одной рукой. – Теперь я с тобой, милая. Я о тебе позабочусь.

В его объятиях она постепенно успокоилась. Вскоре она уже опустила голову ему на плечо и задышала ровнее, а затем ее вдохи стали медленными и глубокими, словно она погружалась в сон. Боб узнал симптомы шока. Руками он почувствовал, как холодна она была, и обернул одеяло плотнее. Она уткнулась носом в его шею.

Боб глубоко вздохнул, его захлестнули чувства.

Прижимая к себе девушку, он подбирал слова. В его голове роились противоречивые мысли. История Меган об отрезанных головах и расчлененном трупе Скотта Муна, а также сам факт, что она нанесла Губернатору такой сомнительный визит, вызывали у него отвращение. Но также Боба переполняло безответное желание. Близость ее губ, тихий шорох ее дыхания у его ключицы и блеск ее отливавших краснотой темных кудрей, щекотавших ему подбородок, – все это опьяняло Боба быстрее и глубже, чем ящик бурбона двенадцатилетней выдержки. Он боролся с желанием поцеловать ее в макушку.

– Все будет в порядке, – тихо пробормотал он ей в ухо. – Мы со всем разберемся.

– О, Боб… – Голос ее звучал немного нечетко, возможно, она все еще была слегка одурманена наркотиками. – Боб…

– Все будет хорошо, – сказал он ей на ухо, погладив волосы Меган своей грубой рукой.

Она подняла голову и поцеловала его в покрытую седой щетиной щеку.

Боб закрыл глаза и позволил волне поглотить его.

Той ночью они спали вместе, и поначалу Боб запаниковал из-за перспективы провести так много времени в такой явной и интимной близости с Меган. Боб не занимался сексом с женщиной одиннадцать лет, с тех самых пор, когда они с его покойной женой Брендой прекратили соития. Десятилетнее пьянство положило конец мужской силе Боба. Но желание все равно нарастало внутри него, как разгоравшаяся искра, и той ночью он хотел Меган так отчаянно, что в томлении этом чувствовал вкус водки в горле и ощущал, как что-то толкало его в основание позвоночника.

Они беспокойно спали в объятиях друг друга, завернувшись в провонявшие потом одеяла двуспальной кровати в задней комнате. К огромному облегчению Боба, они и близко не подошли к тому, чтобы заняться сексом.

Той ночью мысли Боба лихорадочно метались от полусна, в котором он видел, как они с Меган Лафферти занимались любовью на необитаемом острове в окружении кишащего зомби океана, к неожиданным пробуждениям в темноте спальни на втором этаже. Боб поражался чуду слышать неровное дыхание Меган рядом с собой, чувствовать тепло ее бедра, лежавшего поверх его живота, ощущать ее волосы на своем лице. Ее сладкий, мускусный запах переполнял его. Как ни странно, он впервые с начала этой чумы чувствовал себя невредимым. Он чувствовал живительную надежду. Тревожные подозрения и смешанные чувства по отношению к Губернатору растворились в темной пустоте этой спальни, и сиюминутное умиротворение, спустившееся на Боба Стуки, в конце концов погрузило его в глубокий сон.

Едва рассвело, он, вздрогнув, проснулся от истошного вопля.

Сперва он решил, что еще спит. Крик доносился откуда-то снаружи и в ушах Боба звучал призрачным эхом, словно бы отголосок кошмара еще не растворился наяву. В полубессознательном оцепенении он протянул руку к Меган и обнаружил, что ее сторона постели была пуста. Одеяла сгрудились в ногах. Меган пропала. Боб резко сел.

– Меган, милая?

Он вскочил с кровати и босиком пошел к двери по ледяному полу. Тут на зимнем ветру за пределами квартиры раздался еще один вскрик. Боб не заметил перевернутый стул на кухне, открытые ящики, болтавшиеся двери шкафа – все признаки того, что кто-то рылся в его вещах.

– Меган?

Он побежал к боковой двери, которая была наполовину открыта и хлопала на ветру.

– Меган!

Он выскочил за дверь и замер на лестничной площадке второго этажа, моргая от резкого серого света и холодного ветра, бившего в лицо.

– МЕГАН!!!

Сперва он не понял, почему все суетились около здания. Он видел, как у лестницы, на противоположной стороне улицы и около почтового отделения собирались люди – около дюжины, – и все они указывали на Боба или, возможно, на что-то на крыше. Понять было сложно. Сердце Боба заколотилось, он начал спускаться вниз. Он не заметил катушку с буксирным канатом, прикрепленную к перилам лестницы, пока не сделал последний шаг на землю.

Обернувшись, Боб похолодел и замер, словно окаменев.

– О боже, нет, – пробормотал он, глядя на тело, висевшее под лестницей, которое покачивалось на ветру и медленно вращалось. – О нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет…