Филипп Мартынов - Древняя кровь

– Ну, так мы же не в Советском Союзе живем. Границы открыты, езжай куда хочешь. Мало ли русских по свету мотается. К тому же, говорю, это ты ей руку и сердце готов отдать. А она тебе что-то говорила?

– Ай лав ю, там, – пожал плечами Дик. – Форевер элонг. Ну и всякие другие вещи. Я же не тупой. Кое-что из английского знаю.

Английский он знал преимущественно по фильмам с одноголосым переводом, но я не стал спорить. Влюбленного человека не переубедить ничем. Доберемся – и все выясним.

За этим делом мысли о морском змее плавно ушли на второй план. А ведь стоило не забывать. В конце концов, вся эта эпопея началась именно из-за него. Плюс папка с фотографиями, доказывающая, что подобного змея (или как минимум его останки) находили в других частях света. Рептилия, конечно, не редкая, но если бы живую особь уже ловили, то Глеб об этом наверняка узнал и написал бы мне.

С другой стороны, может ли так случиться, что вся информация об обнаруженных и пойманных гигантских змеях попросту исчезала из свободного доступа? Если некий очень богатый человек нанимает людей, покупает им дорогущее оборудование, дает яхту и все остальное, то разве у него не хватит денег и власти, чтобы зачистить все факты, просочившиеся в Сеть? Что-то он зачистил, что-то превратил в слухи и нелепые догадки… А сам отлавливает по всему свету редкий вид для каких-то свои целей. Может, шкура ему змеиная нравится. Может, мясо ее обожает. Говорят, змея на вкус, как цыпленок…

Размышления мои прервались, когда мы вышли на поляну, в центре которой стоял Андреев пикап.

Если точнее, то раньше это была вовсе не поляна. Она стала таковой в результате взрыва – возле пикапа в земле разверзлась воронка, полная грязи, воды, клочков растений и листьев. Кругом беспорядочно валялись изувеченные деревья, ветки, рваные ошметки лиан, пучки травы. Что-то внутри воронки до сих пор горело. Вырывались языки пламени, которым был нипочем дождь. Стелились по земле клочья дыма.

Дик ускорил шаг, направился к пикапу. С виду автомобиль выглядел так же, каким мы его видели в последний раз. Людей в нем, понятное дело, не наблюдалось. Дик заглянул в салон, обошел авто по кругу, присел на корточки, посмотрел внизу.

Мы подошли ближе. Я заглянул в воронку. Глубиной она была около метра. По краям – красноватые разводы. Я заметил кое-что интересное, нагнулся, поднял с земли лоскут змеиной кожи. Снаружи он был жестким, как наждачная бумага. Покрыт ромбовидным узором. Изнутри – белого с желтизной цвета, мягкий и податливый. Края рваные, слегка обуглившиеся. Толщина в центре – около десяти сантиметров.

– Как на фото. Как будто подковырнули чем-то и вырезали, – пробормотал я, теребя лоскут кожи в руке.

– Ножом?

Я пожал плечами.

– В любом случае, трупов и людей я не наблюдаю. Значит, погоня продолжается.

– Я даже знаю, в каком направлении, – кивнул Дима.

Справа от свежей поляны тянулась в джунгли просека из поваленных деревьев, мятой травы. Так сразу и не заметить, но если увидел, то уже не потеряешь.

– В салоне полно крови, – сообщил Дик. – Но ни одного трупа. Все вещи забрали, заразы. Наверняка тут побывал до нас еще и Иваныч. Надо было его связать, а не отпускать. Проклятое благородство.

– Тебе надо собраться с мыслями, – ответил я. – А то убьешь кого-нибудь ненароком.

– Я само спокойствие, – процедил сквозь зубы Дик. – Идем!

Через двадцать минут на наши головы обрушился настоящий тропический ливень.

То есть то, что было раньше – это сказки. Я говорю о таком ливне, который нам, жителям Москвы, можно увидеть только по телевизору в каком-нибудь фильме-катастрофе.

Предпосылки к ливню были, но никто не думал, что он наступит так неожиданно.

В одну секунду дождь усилился в десятки раз. Небо почернело, сжирая остатки серого дня, стирая краски, превращая густоту джунглей в непроглядную чащу. Засверкали взбесившиеся молнии, и загрохотало так, будто все тайские боги, какие вообще существуют, решили сойти с небес на землю.

Взбесился ветер, принялся рвать листья, ударять в лицо дождем, подхватывать за волосы, тащить за собой. Мир стремительно сузился до обозримого полуметра, а все, что дальше, превратилось в сплошную завывающую мглу.

Я угодил ногой во что-то вязкое, упал на колени. Под руками – вода и грязь. Ветер в лицо ударил с такой силой, что на глазах навернулись слезы. От грохота и воя заложило уши.

Кто-то подхватил меня, дернул, потащил. Я кое-как встал, не видя и не слыша ничего – побежал, ведомый спасителем. По лицу хлестали ветки и капли дождя. Стремительно похолодало.

Ветер был такой силы, что казалось, скоро поднимет меня, словно пушинку, и унесет куда-то в неведомые дали.

А затем все это будто отрезало.

По инерции я сделал несколько шагов и упал на влажный мох. Тряхнул головой. Где-то за спиной все еще завывало, хрипело, грохотало, билось в истерике. Протер глаза, осмотрелся. Увидел свод из веток, лиан и листьев, могучий ствол дерева, укрытый зеленоватым мхом. Кое-где просачивалась вода – тяжелые капли срывались вниз, в ручеек, пересекающий этот своеобразный живой шалаш. Мохнатый древесный коридор с земляным полом и стенами из веток тянулся в густоту и черноту.

Тут же, рядом, сидели Дима и Дик. Взмокшие, ошарашенные, но живые.

– Я как-то даже слегка испугался, – буркнул Дик, запустив пятерню во влажные взъерошенные волосы. – Вы когда-нибудь видели такое?

– Конец света в чистом виде, – выдохнул Дима, подмигнул. – Фил, а ты как слепой щенок там барахтался. Думал, что тебя ураганом отправит в Волшебную страну?

Я сел на плоский голый камень:

– Спасибо! А то бы и правда улетел, куда не надо.

Сквозь полог из листьев шумно ворвался ветер, хлестнуло дождем. У границы с деревом стремительно поднималась вода.

– Что делать будем? – спросил Дик, подбирая ноги.

– Переждем? – предположил Дима.

– А если он будет идти сутки или, там, неделю? Тропические ливни имеют свойство заканчиваться не сразу.

– Соваться наружу я все равно не хочу.

– Может, туда? – Дик кивнул на коридор из нижних веток деревьев, образующих нечто вроде навеса. Дождь все равно проникал сквозь листву, но по сравнению с тем, что творилось на открытом воздухе, тут был просто рай.

– Заблудимся, и дело с концом. Ты видишь, где змеиный лаз? Я – нет. Тогда какой смысл просто идти?

Над головами заклокотало. Природа будто напоминала нам, какие мы маленькие, беззащитные существа.

– Я могу подняться немного наверх, по дереву, и посмотреть путь, а? – Дик оживился. Трудности и приключения, как всегда, возвращали его к жизни.

Он развязал мешок, выудил веревку и нож. Быстро обмотал один конец веревки вокруг тела, завязал на узел.