Татьяна Форш - Цыганское проклятье

– Но я ее вчера там видел! – уперся Федя. – На втором этаже заброшенного крыла! Честно!

Тетка вдруг часто-часто заморгала, резво развернулась, и Федор даже слова не успел сказать, как она исчезла за дверью.

– Твою ж мать! – Не выдержав, он от всей души пнул всхлипнувшую дверь и зашагал к калитке.

Что за чертовщина? Почему все так реагируют? То пытаются убедить, что Лена в монастырь не ходит, но стоит ему сказать, что он ее видел там, тут же пугаются и прекращают разговор.

Федор покосился на раскрашенные багрянцем заката редкие тучи и прибавил шагу. Ему еще надо найти Макса, попросить прощения, а потом уговорить его пойти на танцы. Все-таки надежда умирает последней – а он надеялся снова сегодня увидеть Лену.

– Добро пожаловать! Прошу к нашему шалашу! – раздался знакомый певучий голос, едва он шагнул в пивную. Хозяйка улыбнулась ему, как родному.

– Здрасте. Меня друг тут ждать должен. – Федор подслеповато огляделся, привыкая к царившему тут полумраку. – Не видели?

– Были. Но ушли.

– Были? А… сколько их тут было?

– Трое. С ними еще Захарка пиво пил. Что-то долго шушукались и только что ушли. – Женщина поняла, что как клиент Федя – ноль, и вернулась за стойку.

– А куда ушли, не говорили? – Федору тоже совершенно не улыбалось тут торчать, к тому же из клуба уже доносились ритмичные позывные.

– Да кто их знает? Может, вон, в клуб! – Женщина точно угадала его мысли.

– Спасибо! – Федор вышел и прикрыл за собой дверь. В любом случае он хотел сегодня там быть. Подождет Лену часиков до десяти, даже если парней там не будет. А потом до монастыря прогуляется. Благо недалеко, да и дорога прямая. Любо-дорого! Лишь бы дождь не зарядил.

– О-о-о-о!!! – встретили его появление несколько куривших на крыльце клуба местных громил. – Псих из Москвы приперся!

– После того, как он вчера тебе за свой глюк нос расквасил, Игнат, я бы не лез к нему. Еще пырнет воображаемым ножиком…

– Ребят, – Федор поднял в примирительном жесте руки. – Вчера перепили. С кем не бывает. Не видели, мои друзья приходили?

– А мы что им – пастухи?

– Может, и приходили.

– Точно. Сходи да сам проверь!

А и вправду! Может, и Лена уже пришла.

Федор старался не думать, что Лена может и не прийти, но мыслишка эта притаилась в глубине души и нагоняла тоску.

Поднявшись по ступеням, Федор толкнулся в дверь, и на него тяжелой волной накатилась громкая музыка, полумрак с танцующими пятнами света и жар изгибающихся в ритме тел.

Он не понял, как оказался в чреве этого огромного зала и, повинуясь пробуждающимся инстинктам, задергался в ритме возле какой-то девчонки. Музыка лилась без остановки, и вскоре он забыл, зачем пришел сюда. Забыл о том, что кого-то ждет, что он кого-то ищет. Сколько мимо него хороводом пролетело девичьих лиц, сколько рук старательно прижималось к нему, стремясь ненадолго избавиться от одиночества, почувствовать власть обладания, Федор не знал, полностью растворившись в этом сумасшедшем вечере.

Вдруг в какофонию попсовых песенок вплелись звуки Венского вальса. Федор ошарашенно огляделся и замер, точно парализованный, глядя, как к нему, лавируя в толпе, пробирается Лена. В длинном, ниже колен, светлом платье, на плечи по-деревенски накинута шаль-паутинка. Волосы распущены, золотом стекают до талии. В руках цветы. Сирень, кажется…

– Ты искал меня? – Она остановилась так близко, что у Федора зачесались руки сжать ее, почувствовать тепло ее хрупкого тела. Закружить в танце… Но вместо этого он спрятал руки за спину и хрипло выдохнул:

– Да. Надо поговорить.

Она улыбнулась:

– Ну, говори…

– Здесь? – Он оглянулся.

– Здесь… – Она завела за ухо непокорную прядь. И не просто завела, а сделала это так, что Федор чуть не умер от охватившего его желания.

– Ладно. – Господи! Хорошо, что тут темно! – Я сегодня видел тебя в монастыре. В крыле, куда никого из нас не пускают. Но без этого материала полноценного фильма не снять. Я хотел тебя попросить: завтра договорись с местными, чтобы нас пропустили. Очень надо! Мы в долгу не останемся. Или я объясню, как снимать, дам портативную камеру, нажмешь на кнопочку – и порядок!

Лена рассмеялась:

– Там же опасно…

– Ну, видимо, не так уж и сильно, если ты там прогуливаешься. – Федя тоже улыбнулся, понимая, что безумие, охватившее его, исчезло, едва он заговорил о работе.

– Ну… я это я! – Девушка покачивалась в ритме вальса, не сводя с Федора ярко-синих глаз. – Может, потанцуем, красивый?

Федор шагнул ближе, обнял ее за талию и притянул к себе. Как легко она может стать другой. Еще сегодня испуганно смотрела на него и даже разговаривать отказалась, а сейчас…

Следующие несколько минут оказались для него райским блаженством. Он не видел никого, кроме Лены, и не слышал ничего, кроме этой невероятной, фантастической музыки и голоса девушки, вплетающегося в сердце:

– Ты любишь меня, хороший мой?

– Да! Больше жизни!

– Ты помнишь меня, Алешенька?

– Помню, Машенька! Всегда помнил…

Машенька?

А, не важно!

Ах, какие у нее нежные губы… Как же он по ним истосковался!

Хорошая оплеуха заставила его отпрянуть от девушки и оглядеться. В ушах снова загремела танцевальная музыка, а вместо Лены рядом скалился Максим:

– Так и знал, что ты ко мне не равнодушен! Сначала потанцевать дернул, потом обниматься начал. Нет, я, конечно, дорожу твоей дружбой, но, знаете ли, вольности терпеть не согласен!

– Чего?! – Федор отпрянул от него и завертелся как сумасшедший, стараясь разглядеть среди танцующих белое платье Лены. Не найдя, принялся трясти друга как липку: – Где она? Где?!

– Ты совсем сбрендил? – Макс отпихнул его и помрачнел. – И вообще! После того, что ты вытворил, я, вместо того чтобы искать тебя по деревне, совершенно спокойно мог бы уйти в монастырь вместе с друзьями и…

– И? – Федор взял товарища за плечи и потащил к выходу, совершенно не обращая внимания на взгляды и перешептывания. Когда за ними захлопнулась тяжелая дверь, в голове прояснилось. – Как ты здесь оказался? Куда ушла Лена?

– Ладно. – Макс выдернулся из его рук и нервно закурил. – Я расскажу тебе правду. Самую что ни на есть правду. То есть то, что видел сам. И если моя правда вдруг как-то не срастется с твоей, ты не будешь орать, душить меня и вообще выделывать какие-нибудь подобные штучки. Хорошо?

Федор помолчал. Забрал у него сигарету и, глубоко затянувшись, выдохнул:

– Хорошо. – Как человек, выросший в семье медиков, он знал все о вреде курения и старался не курить, а если и курить, то очень редко. Но после такого предисловия друга – сам Бог велел.

– Ладно. – Макс с сожалением посмотрел на сигарету, полез за второй, но так ее и не прикурил. – Когда я пришел в клуб, ты танцевал с какой-то девицей. Я направился к тебе. Увидев меня, ты подошел, начал что-то говорить о втором этаже, а потом сцапал меня за филейные места и начал так отчебучивать, что, боюсь, после такого танца местные доярки на нас больше и не посмотрят. А потом еще и целоваться полез. Ты уж извини за оплеуху, но это был перебор! – Давясь смехом, Макс посмотрел на мрачную физиономию друга и тоже стал серьезным. – Федь, Федька! Что с тобой, а?