Сара Б. Элфгрен - Огонь

Про таких, как он, не подумаешь, что они ходят к гадалкам. Но за время работы в «Хрустальном гроте» Ванесса перевидала разных людей. Порой самых неожиданных.

Звонит телефон. Отложив щетку для пыли, Ванесса спешит к прилавку.

— «Хрустальный грот», — говорит она в трубку.

— Это Ванесса?

Молодой мужской голос кажется Ванессе знакомым. Диалект не местный, не энгельсфорский.

— Это Исак. Из Салы.

Исак. Парень, с которым она познакомилась на Рождество и который, только оказавшись с ней в постели, признался, что еще учится в девятом классе.

— Почему ты звонишь сюда?

— Я не мог найти твой номер телефона, — сбивчиво начал объяснять он. — И потом вспомнил, ты говорила, что работаешь в бутике, где продают всякие вещи типа нью-эйдж…

Ванесса облокотилась о прилавок. Интересно, когда это она ему говорила про магазин Моны. Помнится, в ту ночь они вообще почти не разговаривали.

— …так что я просто хотел узнать, дошел ли до тебя мой мейл, ну и вообще…

Звенит колокольчик входной двери. Уголком глаза Ванесса видит, что в магазин входит женщина.

— Да, получила, — говорит Ванесса. — Я ведь тебе на первое письмо ответила. Ты получил?

— Да.

— Ну тогда ты знаешь, что этот вопрос для меня закрыт.

— Да, но я думал, если ты прочитала остальные письма, то, может быть, изменила свое мнение… Но если ты их не читала…

Ванесса скосила глаза, чтобы видеть, что делает женщина. Покупательница скрылась среди полок.

— Ты отличный парень, — понизив голос почти до шепота, сказала Ванесса. — Мы классно провели время. Но я тебе уже написала , что не хочу сейчас постоянных отношений. Ни с тобой, ни с кем-либо еще.

— Но ты ведь меня совсем не знаешь…

Ванесса застонала и повернулась к клиентке, которая теперь, стоя спиной к Ванессе, рассматривала средства для ванной на столике возле кассы.

Вдруг она обернулась.

Сирпа. Мама Вилле.

— В общем, нас это не интересует, — сказала Ванесса в трубку. — Спасибо за ваш звонок, до свидания.

— Ванесса! Ты здесь работаешь!

Ванесса кивнула и пробормотала что-то про назойливых рекламщиков.

— Как я рада тебя видеть! — сказала Сирпа.

— Я тоже, — ответила Ванесса и заколебалась, не зная, удобно ли ей теперь обниматься с Сирпой.

А обнять ее очень хотелось. Ванесса соскучилась по Сирпе. По той Сирпе, у которой она жила несколько месяцев. Той, которую ей столько раз хотелось назвать мамой.

— А я тут первый раз, — сказала Сирпа, осматриваясь. — Я…

Она замолчала. И тут Ванесса заметила, какой у Сирпы грустный вид.

«Вилле? — подумала Ванесса. — Только бы ничего не случилось с Вилле».

Она сама удивилась, как сильно испугалась за него.

— Как у вас дела? — спросила она.

— Все хорошо, — нарочито бодро ответила Сирпа. — Не жалуюсь!

Глаза у нее увлажнились, и она вытерла их тыльной стороной ладони.

— Что-то случилось?

— Нет-нет, — ответила Сирпа и принужденно засмеялась. — В этом-то все и дело! Ничего не случилось, боли как были, так и есть.

Значит, с Вилле, по крайней мере, все в порядке.

Ванесса почувствовала облегчение, которое тут же сменилось угрызениями совести.

— Шея?

— Да, осенью началось обострение. Когда я вступила в «ПЭ», я надеялась, что станет лучше. Я надеялась, что научусь справляться с болью, найду свое истинное «я».

— А у вашего истинного «я» нет проблем с шеей?

— Нет, — ответила Сирпа, даже не понимая, что Ванесса иронизирует. — Хелена говорит, на самом деле у меня нет проблем с шеей. Это все груз моих негативных мыслей, из-за них я думаю, будто у меня болит шея. Если бы я только могла изменить свое отношение к жизни… Но, похоже, я безнадежна… Хотя нет, так нельзя думать… Нельзя думать про себя плохо. Но я думаю про себя плохо из-за того, что я думаю про себя плохо…

Сирпа снова невесело смеется и поднимает глаза к потолку.

У Ванессы сжимается сердце.

— Значит, у вас болит шея не потому, что вы просидели тридцать лет в «Ике» за кассой, а потому, что вы себе все это придумали?

— Перестань, Ванесса! — Сирпа оглядывается, будто боится, что их кто-то подслушает. — Она не так говорит!

— А как она говорит?

— Она говорит, что мы все — хозяева собственной жизни… И можем ее выстроить, как нам хочется…

— А на деле оказывается, что нам не все подвластно. Так?

Сирпа отводит глаза:

— Давай не будем об этом. Я пришла сюда за книгами, которые могут мне помочь. Я сейчас не хожу на занятия для тех, у кого есть физические недомогания. Временно, конечно. Группа считает, что я недостаточно быстро прогрессирую. И они, конечно, правы. Я тяну их назад. Поэтому я решила поработать над собой, а потом удивить их своими результатами. Я изменю себя, начну думать правильно.

Ванесса не знает, чего ей хочется больше — утешить Сирпу или обругать ее как следует. Одно она знает точно, продавать ей никакие книги она не будет.

— Думаю, у нас нет ничего подходящего для вас.

— Может, твоя хозяйка мне поможет?

— Она сейчас занята, — говорит Ванесса, указывая на табличку: «Совершается гадание».

— Понятно, — неуверенно говорит Сирпа. — Было приятно повидаться, Ванесса.

— Мне тоже.

У Ванессы столько вопросов к Сирпе. О «Позитивном Энгельсфорсе». О Хелене. О Вилле.

— Берегите себя, — только и говорит она.

Сирпа кивает и выходит из магазина.

Ванесса смотрит ей вслед, кипя от ярости. Как можно так бездумно доверять Хелене?

Ванесса почти готова признать, что члены «ПЭ» находятся под воздействием магии. Тогда, по крайней мере, их слабость можно понять и принять.

Ванесса пыталась узнать у Моны, не являются ли Хелена и Кристер ее «спецклиентами», но Мона отвечать отказалась. И не показала Ванессе, где находится ее тайный склад. А следить за человеком, обладающим даром ясновидения, — неблагодарное дело. Мона смогла перехитрить даже лиса Анны-Карин.

За спиной Ванессы раздалось шуршание драпировки, и в магазин вышел Свенссон, за ним — Мона. Счастливо улыбаясь, Свенссон протянул Моне пачку стокроновых купюр.

— Огромное спасибо, — сказал он. — Мне стало гораздо легче.

Глядя на него поверх очков, Мона улыбнулась ему своей самой обворожительной улыбкой. Зубы ее были слегка испачканы губной помадой.

— Берегите себя, выходя в большой мир, — сказала она Свенссону.

Когда дверь за ним закрылась, Мона сняла очки и вместе с купюрами сунула их в карман комбинезона.

— Он скоро умрет, — сказала она.

— Вы вроде говорили, что и я скоро умру, — безразлично отозвалась Ванесса.

— Нет, он умрет по-настоящему, — ответила Мона, доставая откуда-то из-под кассы пепельницу из красного мрамора.

До Ванессы не сразу дошел смысл сказанного.

— Но ведь вы… он был таким счастливым. Что вы ему сказали?